Прежде чем ответить, Диса какое-то время молчала, размышляя.

– Мне придется идти, – наконец заговорила она. – А Гвен не желает идти обратно, как я его не уговариваю, так что я возьму его с собой. Но мы пойдем одни, без тебя.

– Это почему? – не возмутился, но искренне удивился колдун.

– Я спасла твою жизнь, – твердо заявила девочка. – Значит, ты должен выполнить мою просьбу. Так всегда бывает. Я не хочу, чтобы ты шел с нами – ты всех напугаешь и все запутаешь. Сначала я попробую справиться сама.

Гипербореец пошевелил указательным пальцем.

– Попробуешь меня заколдовать, и Гвен тебя загрызет, – поводок из разлохмаченных обрывков сукна ослаб, и зверюга немедля ринулась в бой. Усмирив овчарку, Ричильдис продолжила: – Я ведь немного прошу – вернись в замок и подожди, когда заметят, что меня нет. Объясни моим родителям, куда я ушла и зачем.

– Может, будет проще, если ты прямо сейчас натравишь на меня своего зубастого любимчика? – огрызнулся Беспалый, чувствуя себя полным дураком – посреди ночи в подземелье спорить с маленькой девочкой, которая к тому же непостижимым образом сильнее и мудрее его. – Ты хоть думаешь, о чем просишь? Вот я прихожу к твоему отцу и говорю: «Ваше величество, ваша дочь ушла к скограм, я ее провел потайным ходом, но не извольте беспокоиться, там с ней волчонок Эклинга и пара дружественных оборотней…» Нергал Тяжкорукий и все его демоны! Да он меня голыми руками на куски порвет!

– Он ничего тебе не сделает, – помотала головой Ричильдис. – И не поминай демонов к ночи, дурная примета. Мне мама говорила. Постарайся задержать их с этой вылазкой, ладно?

Девочка сделала шаг, другой – и выскользнула из круга света, отбрасываемого масляной лампой прежде, чем Крэган успел ее остановить. Росомаха, переваливаясь с боку на бок, потрусила следом.

Верховный маг Круга Белой Руки какое-то время смотрел вслед маленькой аквилонской принцессе со странным выражением лица – одновременно удивленным, растерянным и оскорбленным. Потом он нанес короткий, яростный удар сырой и неровной стене потайного хода, затряс ушибленным кулаком и вполголоса выругался на асирском наречии – наиболее подходящем, чтобы высказать обуревающее вас восхищение и раздражение сразу.

А Ричильдис шла, держась за жесткую шерсть белого волка, и, чтобы не бояться в темноте, вполголоса напевала: