– Ах ты, палубная швабра, сын каракатицы и гальюнного червя! Ты вздумал быть хозяином Эль-явра? Отвечай, мешок вонючих костей! Сто акул тебе в задницу, недоумок трюмный! Закон тебя не устраивает? Мышей тебе в брюхо велишь стадами гнать? А поохотиться подальше за ручьем, в горах Йотунхейма уже обленился? Превратился в дохлую медузу, бушприт твою в компас… Проклятье! Это я, значит, бездельник и болтун? И этот кусок тухлого осьминога еще и когти пробует на мне! Ты, драный пожиратель рыбьих потрохов! Убирайся с глаз моих долой, и чтоб я тебя не видел и не слышал до вечера! Тысяча вонючих китов и полный трюм смердящих каракатиц!

Берсерк отпрыгнул в лес, остановился у гнилого пня и презрительно сощурил глаза. Потом высоко задрал хвост и перекатил по нему мощную волну, обильно пометил пень и с шипеньем разинул зубастую пасть. Сигнальный клич боевых котов викингов врезался в тишину мокрого леса.

Оле Мортенлин шагнул в его сторону, но полосатый наглец растворился в сумраке под елями. Оле махнул рукой, достал платок из кармана и вытер кровь со щеки и с бороды. Он стоял посередине тропы и весело усмехался – давненько не приходилось ему щекотать глотку настоящими шкиперскими словечками.

Увидев окровавленного шкипера, Хильда растерялась, но ее проворные руки быстро сделали всё, что необходимо делать, когда в дом приходит мужчина с кровавой раной от уха до подбородка, а его белоснежная сорочка украшена алыми пятнами.

Женщины всегда сначала пугаются сердцем, но их руки бесстрашны. Есть такая тайна в женских руках – они помнят и знают, как надо исцелять раны. Даже если ты очень молодая женщина и первый раз в жизни видишь кровь на лице человека.

Беленькая подруга Берсерка не успела вылизать одного своего малыша, а Оле Мортенлин уже сидел за столом, и перед ним стояли большая глиняная кружка с чаем и миска творога. Короткая густая шкиперская борода искрилась в солнечном свете, а на щеке плотно распластался лист подорожника. Разумеется, чудесная настойка из пузырька в шкафу тоже пошла в дело. Рубашка сохла на одном из больших валунов, окружавших открытый очаг на лужайке.

– Спасибо, Хильда. Ты, оказывается, умелая лекарка. Справилась не хуже Йотты-хромоножки. А уж ей нет равных в наших краях…

– Ну что вы, я просто оказала первую помощь. Вот и всё. Это же каждый умеет… А вы можете рассказать про фру Йотту Свамменхевен? Она не разрешила мне называть ее хромоножкой. Сказала, чтобы я не повторяла ваши шкиперские словечки, – лукаво улыбнулась Хильда.

Оле отпил еще глоток из кружки, отодвинул пустую миску и достал из одного кармана дощечку с незаконченным орнаментом, а из другого – свой Могакан Гор-цик.

– Конечно, девочка, расскажу. И еще про Зеркало Истины расскажу. Ты ведь для этого сюда пришла?

– Какое зеркало? Нет, я про него ничего не знаю.

– А как же ты сюда попала? К нам, на озеро Эль-явр, приходят разные люди. И все они обязательно хотят найти Зеркало Истины и посмотреть в него. Да только не знают они, что с тех пор, как безголовый Тор разбил то, настоящее Зеркало, его осколки разлетелись по всему Митгарду. И он распался на части. Там, где упал осколок Зеркала Истины, образовался новый мир. Их много.

– Митгард? А что это такое?

– Странно, что ты не знаешь. Так назывался наш единый древний Мир людей. А Мир, где жили наши боги, назывался Асгард.

– А я ничего такого не слышала.

– Да, люди забыли, где родина их предков и где жили их боги. Но у нас в деревне Тиммерхавн школьный учитель на уроках мореходства всегда рассказывает детям историю древнего Митгарда.

Оле помолчал немного, похлопал рукой по листу подорожника на щеке и улыбнулся.

– А когда у вёльвы Йотты-хромоножки доброе настроение, она приходит к Большому камню на краю деревни и рассказывает всем, кто готов ее слушать, о великом Одноглазом Одине, его жене Фригг и их сыне Бальдре. А еще она любит рассказывать о том, как Ас Тор сражался с ужасным морским змеем Ёрмунгандом и убил его, но и сам погиб. И все боги погибли, захлебнувшись в крови Ёрмунганда. Не стало страны богов – Асгарда. А в пылу битвы этот свирепый Тор так размахнулся своим боевым молотом, что задел Зеркало Истины и разбил его. Вот и разлетелись осколки. И породили множество других миров. А в нашем мире осталась его самая большая часть. Оно ведь и создано было Высшими здесь, у нас, в небесах над Санхеттен-фьордом. Вот и случилось, что люди из других миров уже больше тысячи лет ищут дорогу к озеру Эль-явр.

– Я ничего не понимаю, – растерянно отозвалась Хильда. – Зачем смотреть в это Зеркало? – и машинально налила Оле Мортенлину еще полную кружку горячего черного чая.

Шкипер протестующе выставил вперед правую ладонь, но поздно. Тревожный запах горькой полыни и сладких молодых листов чая с невообразимо далекого острова Цейлон коснулся его носа. И Оле с тайным удовольствием поднес кружку к губам.

– Как это зачем… А если человек заблудился в своей жизни, отмежевался от своей души? Ему плохо, а он не понимает, отчего неудачи лупят его по голове, как оторвавшийся от реи парус. И вообще шхуна вот-вот пойдет ко дну. Вот тогда и начинают искать врагов вокруг себя. Многие находят и начинают воевать. А кто-то догадывается сначала заглянуть в себя самого. А как заглянешь внутрь? Вот и нужно Зеркало Истины. Оно покажет, кто ты есть на самом деле.

– А где это Зеркало находится?

– На дне Санхеттен-фьорда под высокой скалой.

– А чтобы его увидеть, надо залезть на эту скалу?

– Ну да. Я помогаю людям подняться на нее. Трудный подъем там. Лезешь, как молодой матрос на грот-мачту.

– А потом что, когда они посмотрят? – Хильда так увлеклась рассказами шкипера, что не заметила, как в открытую дверь вошла Айка и уселась рядом с Оле Мортенлином, положив ему на колени голову.

– Сейчас, красавица, потерпи немного. Поговорю еще с нашей гостьей, и отправимся в путь,– Оле погладил собаку и продолжил: – А потом я разговариваю с ними, помогаю понять, что они увидели в Зеркале. Люди-то не сразу понимают. А я долго живу, несколько жизней. И повидал всякого-разного. Да и сам как-то в проклятый момент жизни заглянул в воду фьорда, увидел себя в Зеркале… Вот с тех пор и помогаю людям, которые приходят к скале.

Оле широко улыбнулся, высохший лист подорожника слетел с его щеки и упал на нос Айки. Она стряхнула его, сморщив нос, и неожиданно чихнула.

– Вот запомнил я одну молодую женщину. Она пришла из Осло. А может, из какого дальнего мира. Не знаю, не спрашивал… Обычная история. Она любила мужчину, но не могла быть рядом с ним. Потому что он ее не любил, и у него была другая судьба. Какая именно, я не знаю, это не мое дело. Это вёльва Йотта-хромоножка могла бы сказать. Она прорицательница, а я просто почувствовал, что в этой жизни им не быть вместе.

– А что она увидела в Зеркале Истины? – от любопытства Хильда широко раскрыла глаза и замерла, ожидая ответа Оле. А он ответил не вполне понятно:

– Ну да, конечно, я помог ей подняться на скалу, она посмотрела в воду, а потом рассказала мне, что увидела. Зеркало показало ей ее настоящее лицо. Оно оказалось изменчивым, как вода фьорда, как облака в голубом небе Норвегии, как штормовые ветра над Скандинавией. Так говорила она сама. Красиво так говорила, улыбалась, а глаза были печальные, как у оленихи.

– А что вы ей сказали?

– А я сказал: как обычная жизнь человека. И еще я ей сказал, что у нее начинается новый цикл жизни, он будет беспокойным, как море под восточным ветром, но приведет к пониманию многих вещей. И что она найдет для себя новую вершину и взойдет на нее. Всё у нее будет хорошо. Да, так будет…

– А потом что? – Хильда в нетерпении накручивала волосы на палец и вновь раскручивала их, и ее голова уже была похожа на кудрявый парик. Оле улыбнулся, взглянув на нее повнимательнее, и громко сказал, вставая из-за стола:

– А потом я крепко обнял ее на прощание и назвал сестричкой. Больше я ее не встречал.

Попрощавшись с Хильдой и свистнув Айке, Оле Мортенлин, бывший пират, губернатор Исландии и старый морской волк, просоленный лодырь и утешитель молодых неумелых ведьм, быстрым шагом отправился инспектировать окрестности озера Эль-явр.