Практически весь оставшийся день он в оцепенении лежал и грезил наяву, пока не погрузился в тяжелый и неспокойный сон.

Наутро Алекс проснулся, чувствуя себя хоть и разбитым, но способным возвратиться к жизни. Если ему остается только ждать, он будет ждать столько, сколько потребуется.

Алекс приехал в офис с небольшим опозданием. Офисные работники были взволнованы и напуганы. Некоторые коротко приветствовали шефа. Многие отводили глаза. Несколько талантливых и перспективных молодых специалистов подошли и пожали ему руку. Алекс попросил всех собраться через десять минут в холле. Он в двух словах рассказал сотрудникам о том, что произошло в полиции, еще раз успокоил их и предположил, что сейчас у полиции отсутствуют претензии, как к фирме, так и к ее сотрудникам. Алекс закончил стихийную летучку коротким обсуждением стратегических планов, после чего, почти обессиленный, вернулся в свой кабинет.

Не прошло и минуты, как ожил телефон, и в трубке прозвучал голос господина Дардена: "Я могу зайти?". "Конечно же" - выдохнул Алекс.

- Впервые в жизни я должен сказать очень симпатичному мне человеку, что я не рад его видеть - плотно закрыв дверь, невесело пошутил господин Дарен.

- Давид! Спасибо вам и вашим прекрасным дамам! Вы сделали все, что могли и даже больше - коротко улыбнулся Алекс - Их тоже таскали в полицию?

- Да, но с тем же успехом - ответил Давид и со значением добавил - У вас все в порядке? Что вы будете делать?

- У меня все в порядке - глядя в глаза заместителю, сказал Алекс - Мне остается только ждать.

Давид понимающе покачал головой, испытывая огромное сочувствие к сидящему перед ним человеку, который разом нашел и потерял любимую. Даже мысль о том, что он может однажды расстаться с Лией навсегда, убивала Давида. Что же говорить о его шефе, который несколько месяцев прожил рядом с женщиной, ради которой был готов на все, и теперь не знает, увидятся ли они когда-нибудь еще.

- У меня есть для вас маленький подарок - Давид удивился, заметив, как Алекс ощутимо вздрогнул, услышав это слово, и протянул шефу бумажный пакет, перевязанный простой бечевкой.

Алекс принял его и вопросительно посмотрел на заместителя. В пакете прощупывалась какая-то ткань. Потянув за кончик веревки, Алекс развязал узел и раскрыл упаковку: там лежала аккуратно сложенная рубаха Алекса, в которой особенно любила дефилировать Беатриче, счастливо избежавшая стиральной машины и хранившая легкий аромат женщины. Алекс закусил губу, посмотрел на Давида, и в его взгляде читалась такая тоска, что господин Дарден счел за лучшее без лишних слов покинуть кабинет Алекса.

Подошел вечер. От мысли о возвращении в пустой и холодный дом, все валилось из рук. Алекс посмотрел на календарь и вспомнил, что вот-вот истекут семь дней, которые Мэтт дал ему для того, чтобы спланировать их разговор, обещавший быть нелегким. Однако Алекс с радостью набрал номер Мэттью, поймав себя на том, что он бы скорее поселился в больнице, чем проводить тоскливые дни в доме, где все напоминало о Беатриче. Мэтт подтвердил готовность встретиться прямо сейчас, поэтому Алекс быстро собрался и поехал в клинику.

Старый бунтарь очень изменился с тех пор, как Алекс видел его в последний раз, он страшно похудел, под глазами залегли черные тени, взгляд потух, руки, забинтованные до локтей, безвольно лежали на больничном покрывале. Мэттью медленно повернул голову к вошедшему в палату Алексу и с трудом сфокусировал взгляд на его лице. Глазами он приказал посетителю сесть поближе.

- А ты сильно изменился, как я погляжу - негромко сказал Мэтт - Сейчас ты мне нравишься гораздо больше.

Алекс удивленно поднял брови: "Нравлюсь! О чем это он?" - подумал мужчина.

- Чему ты удивляешься? Вспоминая, что ты творил, что нес и как выглядел во время нашего отъезда, я с трудом заставлял себя верить, что ты - сын Макса Рейно - усмехнулся Мэтт - А сейчас ты похож на него практически во всем. Но я хотел поговорить с тобой не об отце.

- Я слушаю тебя, Мэтт - настороженно произнес Алекс. Они были знакомы довольно давно, но никогда коротко не общались. Известие о том, что Мэтт знал его отца и очевидно дорожил этим знакомством, стало для Алекса неожиданностью. Ему страстно захотелось поговорить именно об отце, которого он лишился в раннем детстве, очень любил, но почти ничего о нем не знал.

- Дидье - с усилием произнес Мэтт - Мальчик очень скоро останется один. Ему нужен кто-то, кто любил бы его и кого он мог любить в ответ.

- Почему ты обратился ко мне? - горько улыбнулся Алекс - Ты очень точно описал обстоятельства, при которых мы расстались. Дидье меня тогда едва не презирал, и, признаться, разбил мне сердце.

- Я знаю - мрачно сказал Мэтт - Но также знаю, что ты - истинный сын своего отца. Великодушие и верность чувствам у тебя в крови.

- Мэтт, что я могу сделать? Точнее, что ты хочешь услышать от меня сейчас? - терпеливо переспросил Алекс.

- Ты можешь взять его к себе и заботиться о нем, пока вы оба не поймете, как все пойдет дальше? - без прежней уверенности предположил Мэтт.

- Мэттью, я любил Дидье, люблю сейчас и сделаю для него все, что будет в моих силах, но кое-что произошло и многое изменилось - с трудом подбирая слова, сказал Алекс - Я точно знаю, что не смогу разделить с ним жизнь.

Мэтт жадно вглядывался в лицо собеседника, его глаза как будто обрели прежнюю остроту, когда-то позволявшую ему прозревать больше, чем просто внешнюю оболочку вещей и людей. И теперь он видел, что душа и тело Алекса принадлежали кому-то, находящемуся за пределами их мира, в местах, недоступных даже ему.

- Да, пожалуй, ты прав - с огорченным вздохом произнес Мэтт и неожиданно спросил - Во что же ты влип, мальчик? Как бы я хотел знать, что это за "кое-что", кто перепахал тебя до основания, и, должен признать, поднял на поверхность все лучшее, что в тебе есть.

Алекс отрицательно покачал головой в знак того, что он не будет об этом говорить.

- Хорошо, я хотел бы отблагодарить тебя за твою честность. Что я могу для тебя сделать? - откинувшись на подушку, с усилием сказал Мэтт.

- Расскажи об отце - не замедлил с ответом Алекс.

Меттью еще раз пристально посмотрел на Алекса, и внезапно ему в голову пришла мысль, расставившая все по своим местам: "А ведь он действительно во всем наследует своему отцу! Главное, чтобы он не закончил так же, как бедняга Макс!".

- Макс был старше меня. Как мне казалось в момент нашего знакомства, намного старше. Но сейчас я понимаю, что двенадцать лет - это разница, не имеющая особого значения. Я только покинул интернат, поступил в Академию и почти сразу же устроился подмастерьем к театральному художнику, работавшему в театре, где служил Макс. Он разительно отличался от окружавшей его публики, и своей несовершенной, но безумно привлекательной внешностью, и удивительным сочетанием силы и нежности. Также всех удивляло, что при такой фактуре и такой профессии, он тщательно оберегал свою частную жизнь, не ввязываясь в скандалы или мимолетные связи, которые были так распространены в артистической среде. Казалось, что его не особо интересует секс, как таковой, хотя вокруг него всегда увивались толпы поклонников, разной степени влиятельности. Мы с ним сблизились в последний год перед его уходом. И из намеков и обиняков, на которые он переходил, едва речь заходила о его личной жизни, я понял, что его в принципе не особенно привлекали мужчины. Его сердце давно было отдано одному человеку, с которым, к сожалению, он не мог быть вместе. Но какой же радостью озарилось его лицо, когда он однажды упомянул, что его чувства взаимны. Я все не мог взять в толк, что это за тип, которого любит такой человек, как Макс, и он его любит, но они не могут быть вместе. - Мэт усмехнулся и продолжил - Он очень гордился тобой и очень тебя любил. Незадолго до смерти, он попросил меня интересоваться твоей жизнью и, по возможности, приглядывать за тобой. Ты знаешь, он очень изменился за несколько дней до ухода, как будто погас. Я не выполнил его просьбу, о чем сейчас жалею.