Судя по всему, до появления человека в Мораке на вершине пищевой цепочки стояли гроги. Всеядные полуразумные хищники, да еще и хамелеоны к тому же. Если прибавить к этому размеры животного, то соседство с ними было проблемой. И эту проблему очень долго устраняли, всеми возможными способами. Гроги жили небольшими семейными группами по три-четыре особи, нападали внезапно, всегда из засады, не брезгуя никакой добычей. Жертва обычно и не подозревала, что на нее ведется охота, воспринимая таких как Барби, как деталь пейзажа, до самой смерти. А она, смерть, чаще всего была долгой и мучительной, гроги любили «поиграть». А еще гроги были очень живучи. Норд, с усмешкой, сообщил мне, что я могла и не тратить на нее лекарства. Она бы справилась и сама, два арбалетных болта в боку и длинный порез на ноге были совершенно не критичны.
А потом он меня «обрадовал» известием о том, что кроме меня к этой «скотине» никто не подойдет, так что я, в ответе за ту, кого приручила по полной программе. Нельзя сказать, что я сильно обрадовалась этой новости.
Вечером явился Хок и его капитаны, я извинилась. Спектакль, который я разыграла перед лордом и его людьми, мне не нравился, но Криста, Гру и Дикон настаивали. Пришлось одеть платье, соорудить на голове замысловатую прическу, нацепить несколько подаренных Хоком блестяшек, а потом не поднимая глаз, просить прощения и выказывать готовность принять любое наказание из монарших рук. Мне сухо указали на недостойное поведение вкупе с отвратительными манерами и озвучили вердикт: сидеть в башне до особого распоряжения. В библиотеку нельзя, в трапезную нельзя, в Арсенал нельзя. Можно вышивать, смотреть в окно, изучать этикет под руководством Кристы и ухаживать за Барби, четко по расписанию. Срок наказания не оговаривался, и я поняла, что мне придется очень постараться, чтобы Его Светлость вернула мне свободу передвижения.
Жизнь в ограниченном пространстве была терпимой только несколько дней. Потом стало хуже, снег растаял, и горы укутала нежная сине-зеленая дымка, зацвела веска. В небе было не протолкнуться от птичьих стай, возвращавшихся к своим гнездовьям, а под стенами крепости призывно кричали кирики. Из айсенгардского окна башни было видно, как стремительно исчезает лед, сковывавший море. Барби волновалась, и широко раздувая ноздри, принюхивалась к терпкому прохладному воздуху, льющемуся из открытых настержь ворот конюшни.
Мне безумно хотелось на волю, ставшие такими родными за это время стены, давили. Высочайшим повелением мне было разрешено выходить в садик, разбитый под окном моей спальни. Это заняло меня на некоторое время, но очень скоро я исходила там каждый сантиметр. Меня тянуло туда — в холмы. Наплевав на гордость и самолюбие, я каждый день просила Хока позволить мне выехать или выйти за ворота крепости, но в ответ получала холодные вежливые отговорки. «Еще не время леди, в холмах еще слишком холодно» или «Вы должны осознать свою вину полностью, леди. Лорд-хранитель не может позволить себе подобную мягкость» или «Мне кажется, что вы еще недостаточно хорошо держитесь в седле для конной прогулки, а гулять вы можете и в саду». Я зверела, но выслушивала это молча, терпеливо дожидаясь, когда на моей улице перевернется КамАЗ с конфетами. И такой день настал!
Глава 15
Тэйе диа Агомар
Большой день. Большой праздник. Бертин обещал грандиозный пикник. Лорд Хок обещал конную прогулку. Вот оно — счастье!
Барби смотрелась великолепно, пятнистая шкурка блестела, а в гриву и хвост были вплетены ленты, не лошадь-картинка! Вот если бы еще не скалилась, обнажая тигриные клыки, на коняку Хока, цены бы ей не было! Мы чинно объехали празднующих на свежем воздухе «подданных», я сдержанно улыбалась, кивала и желала всех благ. Потом я присутствовала на торжественном принятии Хоком вассальной клятвы у нескольких десятков мальчишек, присланных родителями под опеку лорда, обедала, сидя во главе стола и благосклонно принимала тяжеловесные комплименты, приехавших на праздник родовых вождей. Я честно играла роль образцовой леди, ожидая заслуженной награды — обещанной прогулки по холмам. Но праздник близился к завершению, было уже далеко за полдень, а Хок, похоже, и думать про меня забыл. Пришлось позаботиться о себе самой.
Это было похоже на полет. Барби стелилась над землей, терпкий ветер бил в лицо — свобода! Мы остановились только на вершине холма, как же хорошо! Но идиллия продолжалась недолго.
— Вероятно, твой дед и отец позволяли тебе слишком много, в надежде, что ты превратишься в мужчину, но чудо не произошло, и из тебя выросла вздорная упрямая баба!
— Я…, — я не успела ничего сказать, потому что Хок сдернул меня с седла.
— Видишь валуны? Они все увиты вески, но под ним нет земли или камней, там глубокие дыры, где полно змей и в которые ты провалишься вместе со своей… скотиной. Посмотри вверх, видишь? Это туман. Ты и мяукнуть не успеешь, как окажешься слепой и глухой.
Он схватил меня за плечи и начал трясти. Я чувствовала себя тряпичной куклой, не в силах перевести дыхание или почувствовать землю под ногами.
— Ты безмозглый ребенок, лишенный совести и дисциплины! Зачем ты поехала одна? — он перестал меня трясти, но все еще держал за плечи.
— Я думала, ты забыл…, — мне было неприятно слышать это, но в тоже время это было проявление хоть каких-то чувств по отношению ко мне, как будто я действительно была ему дорога.
— Я. Ничего. Никогда. Не забываю, — чеканя слова, произнес он. — Тебе не хватает терпения. Наказание тебя ничему не научило!? Может мне следует тебя выпороть?
Я испугалась, потому что он вполне мог сделать это. Я не боялась боли, я боялась унижения.
— Отпусти меня! Я не заставляла тебя ездить за мной!
— Не заставляла?! Ты поехала одна на этом…этой…этом, на неизвестно ком! Носишься здесь по зарослям, в которых может прятаться, Мрак знает кто, и просишь не ездить за тобой?! Пора научить тебя послушанию!
— Мама! — шепотом выдохнула я.
Я не была испугана, я была в ужасе! И мне никто не собирался помогать. Шилд не подавал признаков жизни, а Барби объедала какой-то куст.
Я никогда раньше не целовалась, но уж конечно не ожидала такого от первого поцелуя. Несколько секунд или минут или часов просто выпали из жизни. Но Хок резко отстранился и стоит рядом, сложив руки на груди и глядя куда-то мимо меня. А у меня подгибаются колени и не хватает воздуха чтобы дышать.
— Ты поняла меня? — спокойно сказал он после минутного молчания.
А я…, а я не могла придумать, что сказать в ответ. Эти три слова больно ранили и требовали сказать что-то, такое же оскорбительное или обидное, но я не могла, потому что я все еще переживала его поцелуй.
Я постояла немного, стараясь унять дрожь в коленках, а потом позвала Барби и забралась на нее, удивляясь, как вообще мне это удалось, и поехала в сторону крепости. Спину я держала ровно и ни разу не оглянулась. Мне хотелось плакать. Я хотела его. Я хотела Хока. Я хотела его внимания, одобрения, восхищения, его любви. Я ненавидела его, но себя я ненавидела больше.
Сидхок Рейф Вольтар, лорд-хранитель Фраги
Ребенок. Только дети привлекают к себе внимание таким образом. Если не удается добиться желаемого послушанием, добиваются этого своими капризами. Она добилась, чего хотела, а вот я проиграл. Я проиграл сражение, которое вел сам с собой! Я ни разу в жизни не терял над собой контроль, не был до такой степени поглощен женщиной, что почти лишился рассудка. Если бы случайно мы не открыли глаза в одно и то же мгновение…
Тэйе диа Агомар
Навстречу мне спешила моя охрана, злые мужики поравнялись со мной, совершили безупречный разворот и пристроились рядом. А потом мимо промчался Хок, от копыт Краша, размером с тазик для салата, во все стороны разлетались куски дерна. Барби недовольно зафыркала, в отличие от серо-стального битюга, ее легкий шаг почти не сминал траву.