- Простите, но я спешу. Мне нужно кое-что узнать. Прошу вас, взгляните. Говорят, раньше эта группа выступала у вас. Возможно, вы знаете этих людей!

- Да, я знаю их. Раньше они выступали у нас, но теперь они стали действительно известными, - менеджер поджал губы, не понимая, к чему ведут эти расспросы.

- Тогда скажите, вы знали Вальдеса? Мне очень нужно на него выйти.

- Помнится, одна девушка спрашивала уже о нем. К сожалению, должен вас разочаровать. Вы попросту не сможете на него выйти. Я сам недавно узнал, что его с нами больше нет. Сожалею… - менеджер скорбно опустил голову.

- То есть, больше нет? – нервно спросила врач.

- Он скончался. Никто точно, правда, не знает, при каких обстоятельствах. Группа сразу нашла замену своему лидеру и отправилась в турне. Об этом я узнал гораздо позже. А зачем вам Вальдес? – поинтересовался любопытный менеджер.

- Спасибо, - отрезала женщина и покинула заведение, хлопнув тяжелой дверью.

Новость потрясла ее до глубины души. Дослушав рассказ писательницы до конца, она подозревала, что ее любимого уже нет в живых, но она все же еще хотела верить, что это не так. Ее ожидания подтвердились, и ей стало очень страшно от этого. В тот вечер, женщина не знала, куда себя деть в этом большом городе. Городе, где родился Ван Хельсинг, как говорилось в легендах. Городе, который был целой страной. Отдельным миром. Она бесцельно бродила по улицам «этого мира», промерзла до костей, и, вернувшись в свою квартиру, напилась. В одиночестве. Пусть так поступают только алкоголики, но ей было плевать. Приятное тепло разливалось по ее венам, чересчур переполнив ее организм, и она забылась крепким пьяным сном.

***

Ее разбудила поистине суровая головная боль, но, не смотря на это, врач молниеносно поднялась с кровати, готовая действовать. План действий сразу же созрел в ее голове, удивительно четко и последовательно! Она учла все, что слышала от своей пациентки, учла советы своих коллег и подруг, учла все то, что сама чувствовала и чего желала. Еще вчера она была в отчаянии, она была безмерно несчастна и опечалена чужим горем. Но сегодня все резко изменилось и встало на свои места. Если бы кто-то спросил женщину, что она собирается делать, план ее действий оказался бы слишком длинным с множеством пунктов. Но первый пункт в ее плане был: встретиться со знакомым адвокатом и расширить свою компетентность в сфере интеллектуального права. Она была уверена, что он поможет ей разобраться во всех нюансах и проблемах, с которыми ей предстоит столкнуться. Это было первое, что она сделала на пути к своей новой жизни. За этим последовали долгие месяцы исполнения пунктов плана. За это время врач не раз навещала свою пациентку, по прежнему ночью, и об их дружбе никто не знал. Женщина старалась не заводить разговоры о прошлой жизни писательницы, чтобы ничем не напомнить ей о ее боли. Но она знала и чувствовала, что та по-прежнему испытывает боль, хотя и учится с ней уживаться. Конечно же, доктор не рассказала пациентке страшную новость. Она просто не могла этого сделать. Она понимала, что это полностью разрушит жизнь этой девушки. Иногда в ночных кошмарах доктору снилось, что она рассказывает пациентке о том, что узнала там, в «Летучем Голландце». И в этих снах она видела разрушение этой личности, которое начнется с приступа, и может закончиться летальным исходом, а между тем и другим будет подобие ада, в котором будет мучиться пациентка. Она буквально видела разложение ее сознания, потом разложение ее тела. Врач каждый раз вскакивала с постели, увидев такой сон, и стирала пот со лба. И каждый день она молила Бога, чтобы пациентка ни о чем не узнала. Когда она навещала больную, женщины в основном обсуждали новый роман пациентки, который та начала писать в клинике, используя ноутбук, присланный врачом. Писательница интересовалась, как идут дела у ее исповедницы-врачевателя и та рассказывала ей о новой пациентке, живущей в соседней палате, которая всерьёз верила, что она английская королева. Женщины вместе смеялись, тут же застенчиво замолкая от неловкости, ведь на самом деле ничего смешного в этом не было. Тем более обе понимали, что одна из них такая же пациентка, как и та «английская королева».

***

Прошло несколько месяцев с тех пор, как врач проснулась утром с болью в голове от выпитого ранее и продумала все до мелочей. Еще никогда психиатр не была настолько занятой женщиной, как в последние месяцы. Кажется, все было готово. Но кое-что случилось с ее пациенткой. Врач не знала, что именно привело к новому очень сильному приступу. Ведь приступов давно уже не было. Возможно, пациентка услышала или узнала что-то в общей комнате, куда ей разрешили выходить и общаться с другими пациентами. Возможно, что-то вызвало у нее воспоминания. А может быть просто она начала догадываться о чем-то. Врач зашла в палату пациентки. Она была одета в строгий черный костюм, ее светлые волосы были идеально уложены, она держала в руках маленький элегантный чемоданчик и папку с документами и билетами на самолет. Запах ее новых духов заполнил коридор. Она зашла в палату, чтобы сообщить пациентке новости. Но она увидела неприятную картинку. Писательница снова билась в руках санитаров, державших ее под руки, ее раскрасневшееся лицо омывали тонкие блестящие нити слёз. Она кричала. Увидев врача, она начала еще более буйной, называла врача по имени, что удивило санитаров. Медсестра же спокойно набирала шпиц, стоя чуть в стороне.

- А что….что если он умер?! – кричала писательница. – Что если он не читал роман, потому что его просто нет??! Нет на этой земле? Если бы он был жив, он не смог бы молчать. Не смог бы!!! Он не смог бы так со мной поступить. Он разыскал бы меня! Разыскал… Разыскал… Нет!!!! Не трогайте меня!...Он бы разыскал меня…», - крики пациентки смолкли, когда в ее предплечье вошла игла, наполняя ее вены препаратом. Врач печально опустила глаза и покачала головой. Она смотрела в пол, качая головой.

- Оставьте меня одну здесь, - сказала она санитарам. Весь персонал покинул палату. И санитары, и медсестра уже понимали: что-то особенное связывало доктора и пациентку.

Врач прикрыла дверь палаты и присев на свой собственный чемоданчик, достала сигареты и закурила.

Она смотрела на обмякшую писательницу, лежащую как безвольная кукла на кровати.

- Что же мне с тобой делать? – спросила врач у самой себя низким, севшим голосом. Она молча смотрела на девушку. Ее взгляд был пустым и безжизненным.

- Сегодня уже ничего не выйдет, - прошептала она и разочарованно выпустила дым в потолок.

***

Я проснулась, а может быть очнулась от того, что мысли в моей голове стали слишком громкими. Я не открывала глаза, потому что знала, что в них ударит яркий свет, который я чувствовала сквозь закрытые веки, и боль в голове станет совсем невыносимой. Я догадалась, что голова болела от препаратов. И я, по привычке, была готова увидеть ставший мне родным светло-зеленый потолок моей палаты и яркий утренний свет, льющийся из большого окна с решётками. Мой слух уловил тихую музыку. Я никак не могла понять, откуда она доносится и что было ее источником. Стоп! У меня в палате не может играть музыка. Что же это? А, наверное, это играет у меня в голове. Я ведь больна. Почему я всегда удивляюсь этому? Черт, но я угадала мелодию, это была песня Фрэнка Синатры “Let it snow“. Что? Но почему эта песня играла в моей голове? Я еще долго лежала так, с закрытыми глазами, вслушиваясь. Я все же осмелилась открыть один, затем второй глаз. Сначала все кружилось перед глазами, но медленно мой взгляд сфокусировался, и я поняла, что нахожусь не у себя в палате. Но что это? Все было таким знакомым и родным. Где я? Может, мне это просто снится? Но, все казалось слишком реальным. Я была в своей квартире, и это не укладывалось у меня голове. А голова тут же чуть не раскололась от вопросов. Реальность это или галлюцинации? Как я здесь очутилась, если это не сон? И множество подобных вопросов. Я попыталась приподняться на локтях. У меня кружилась голова и я щурилась от яркого света. Постепенно перед глазами обрисовалась моя комната, а лежала я в собственной постели, на белоснежных простынях. Я поднялась и села. Моя комната была чистой и нечетким расплывчатым взглядом я уловила, что она была кем-то украшена. Я увидела гирлянды, мишуру и игрушки на стенах. Все украшения были новогодними (уже Новый год?). Прошлый Новый год я отчетливо помню. Я провела его в клинике с другими психами! На моем письменном столе стоял ноутбук, рядом лежали аккуратно сложенные стопки моих (моих?) рукописей. И теперь я четко расслышала, что голос Френка Синатры доносился из другой комнаты. Неужели в квартире есть кто-то кроме меня? Мне стало тревожно. Я все еще не понимала, что происходит, словно я попала в какое-то кино. И то, что происходило со мной, было настоящей фантастикой. Но тут всё прояснилось. Почти всё. В комнату вошла врач (врач?). Но что она здесь делает? Что мы здесь делаем? Мне казалось, что настоящее сумасшествие начиналось именно сейчас. А мое пребывание в желтом доме было шуткой. Или…репетицией. Врач улыбнулась, увидев глобального масштаба недоумение на моем лице.