Взор Д.Д скользнул по широкому двору с поленницей выложенных на земле пирамидкой дров; оглядел небольшие домики хозяйственных построек, выстроенных так близко, что было ощущение, будто они жмутся друг к другу. Всё, казалось, дремало и видело сны, в отличие от него. Дрейк вздохнул и перевёл свой усталый взор на широкий луг, начинавшийся сразу за оградой забора, где травы словно волны небрежно перекатывал ветер. За лугом начинался лес, теперь тёмной громадой выделявшийся на горизонте. Издали казалось, словно ели-великаны подпирают своими мохнатыми игольчатыми ветвями небеса, усыпанные мириадами звёзд и выделяющимся на их фоне красавцем месяцем, который уже порядком округлился. Однако Дерек как никто другой знал, что ему ещё около двух с половиной недель наливаться белизной, чтобы достичь идеальной полноты. Но это не мешало ему уже сейчас своим призрачным светом окрасить всё вокруг: разрисовать узорами деревья и раскинуть мерцающую дымку на луг. Для кого-то это было сказочно прекрасно, чудно, а для парня – сущее проклятье.

– Ненавижу, – со злостью прошептал парень и с силой ладонью ударил по стеклу, стараясь угодить в ночное светило и прикрыть его рукой.

Если бы такое было возможно в действительности, то он и вовсе стёр бы луну с небес. Ведь именно она спустя какое-то время пробудит в нём ото сна иную, хищную сущность. Дерек уже сейчас ощущал давление в груди и лёгкую дрожь в конечностях, однако эти предвестники его изменения всё же были терпимыми и не шли ни в какое сравнение с тем, что с ним будет, когда подойдёт срок. Тогда границы разума раздвинутся, как и всего мира, по венам побежит вместо крови огненная лава, а тело в невыносимых муках станет менять свои очертания и размеры. Ему вновь придётся покинуть дом и скрыться в лесу, чтобы не поддаться своим звериным инстинктам и не натворить бед. Хотя за прошедшие года, что над ним тяготеет проклятье оборотня, Дрейк научился сдерживать зверя внутри себя, избегая процесса перевоплощения. Но это ему стоило титанических усилий и мучений, способных свести с ума любого. Только парню было плевать. Он изо всех сил цеплялся за остатки своей человечности и не желал с ними расставаться, какова бы ни была цена. Однако, не смотря на то, что он мог держать под контролем свою звериную сущность, не до конца доверяя самому себе, Дерек все три ночи цикла предпочитал проводить вдали от людей, в маленьком охотничьем домике. Тот был построен парнем в глухой чаще леса, в то время, когда он, наконец, полностью осознал всю бедственность своего положения и то, что волк внутри него теперь отныне и навсегда будет делить с ним его жизнь и даже временами брать верх. Ненужно говорить, что Дерек люто ненавидел свою вторую ипостась, ибо это напоминало ему о том, что он подобие того монстра, что убил его отца, который был для парня самым дорогим человеком. В нём теперь частичка этой твари, наградившей его своим «вирусом» и ввергнувшей существование Дрейка в ад.

Эти вдруг нахлынувшие мысли вскрыли так и не зажившую рану в душе от потери родного человека. Боль стиснула грудь Дерека, а перед мысленным взором с невероятной ясностью проявились подробности того рокового дня, который в единый миг переменил его судьбу. Застывший взгляд парня заволокла дымка воспоминаний, и он словно вновь стал двенадцатилетним мальчуганом, вместе с отцом, отправившимся в лес, чтобы отыскать пригодные для починки хозяйственных построек деревья.

Солнце опускалось за горизонт, и вслед за сумерками пришла тёмная ночь, застав врасплох Николса и Дерека, которые увлечённо занимались подборкой древесного материала для строительных целей, который затем оттаскивали к опушке, где была оставлена машина. Хотя львиную долю выполнял отец, так как Дереку, как любому мальчишке, было трудно сосредоточиться на одном занятии из-за своей неуёмной энергии. Он то и дело отвлекался от работы то на изучение заинтересовавшего его насекомого, то на ежа, которого обнаружил в кустах, или птицу, пронзительно исполняющую свои трели где-то в густой листве деревьев. Но, тем не менее, он всё же старался помочь, как мог, Николасу который нисколько не сердился на своего отпрыска из-за его любознательности к окружающему миру. Так они слаженно работали с самого утра, углубляясь всё дальше и дальше в чащу, не замечая, как проносится время. Когда же сгустился сумрак, такой, что далее нескольких ярдов нельзя было ничего рассмотреть, это стало для них неожиданностью и принесло немало проблем. Главной из которых было то, что они сошли с основной тропы, и теперь было крайне трудно отыскать её во тьме. Николас был спокоен и ничем не выдавал своего волнения, растерянности и страха, хотя он уже оценил обстановку и понял, что они заблудились. Но, тем не менее, решился отправиться в путь, надеясь выйти к опушке или хотя бы обнаружить знакомые места. Только вот луну на небесах спрятали облака и не позволяли её свету коснуться земли и осветить дорогу двум заплутавшим путникам, а густая тьма, воцарившаяся в лесу, изменила всё до не узнаваемости, так, что можно было лишь уповать на удачу. Но уже через несколько часов бесплодного плутания можно было сказать, что та отвернулась от них и что они окончательно заблудились.

Маленький Дерек и его отец пробирались сквозь чащобу, озябшие и продрогшие до костей. Николас всё никак не мог поверить в то, что не может отыскать дорогу и вообще способен заблудиться, хотя множество раз ездил в этот лес и обошёл его вдоль и поперёк. Но понимал то, что, видимо, был слишком самоуверен, к тому же они зашли слишком далеко в лес. Только даже то, что найти путь назад он во тьме был не способен, его мало волновало, но Ник невероятно беспокоился за сына и крайне жалел, что поддался на уговоры и взял его с собой. Паренёк был измотан, сильно замёрз и был наверняка голодным, ведь они довольно долго уже блуждали, а выехав из дома, не взяли с собой достаточно провизии, ведь в их планы не входило столь долго времени провести в лесу. Мысли о том, что придётся провести ночь под открытым небом всё чаще и чаще посещали Николаса. К тому же это было вполне разумно. Завтра же с утра, когда тьма рассеется и станет ясно, где они очутились, можно будет вновь отправляться в путь, а так, есть риск заблудиться ещё больше и оказаться в таких дебрях, в которые Ник и не хаживал. Однако он не знал, как сказать об этом сыну.

Николас не знал, что Дерек давно наблюдал за ним и уже давно сам понял, в какую сложную ситуацию они угодили, и что ночевка им предстоит не самая приятная. Однако каким бы он уставшим себя не чувствовал, упрямо шёл вслед за отцом и был готов принять любое его решение, так как искренне верил, что оно будет единственно верным, а так же то, что для того вообще не существует неразрешимых задач. Как бы туго им не пришлось, они выстоят, справятся, ведь, в конце концов, они вместе, а значит им всё по плечу. Даже то, что желудок давно уже урчит от голода, требуя наполнения, тело дрожит от холода и ледяных порывов ветра, а сердце между тем трепещет в груди от страха, его не останавливало. Лес ночью выглядел недружелюбным и полным скрытой опасности, словно злобный хищник, который только и ждёт момента, когда Дерек ослабнет, оступится, чтобы в ту же секунду сграбастать его в свои смертоносные объятья. Но он был не намерен поддаваться панике и двигался вперёд, кутаясь в тонкую курточку, которая плохо держала тепло и не защищала от промозглой ночи. Ноги его ослабели и разъезжались на покрытой росой траве, поэтому Дерек часто падал, но, собрав всё своё мужество и отвагу в кулак, подымался и продолжал путь, изо всех сил сдерживая желание зареветь. Только такую роскошь он не мог себе позволить, зная, что отец и так обеспокоен, а его стенания и жалобы ещё больше расстроят того и уж точно никак не помогут в поисках дороги домой.

Последующие события для маленького мальчика стали полной неожиданностью.

В очередной раз споткнувшись о клубок корней, которые словно змеи притаились у основания дерева, Дерек упал, растянувшись на земле, да ещё расцарапал руки. В досаде глядя на свою вспоротую кожу, на которой уже собрались капли крови, казавшиеся во мраке чёрными, он небрежно отёр ладошку о штаны, поморщившись от резкой боли, когда плотная ткань коснулась ранок, и поспешно стал подыматься, боясь отстать от отца, уже порядком отдалившегося от него. А в следующее мгновение страхи, мучавшие ребёнка, воплотились в реальность. Сначала Дерек услышал громкий треск ломавшихся веток в близ расположенных к нему кустах, будто среди них стремительно пробиралось нечто довольно крупное и тяжёлое. Утробный рык разорвал тишину ночи и эхом прокатился меж деревьев и парализовал паренька, в миг превратившегося в жалкий дрожащий комочек с трепыхавшимся в груди от ужаса сердечком. Взор его застыл и не отрывался от того места, откуда шло грозное рычание. А оттуда уже показалась жуткая морда мохнатого чудища с оскаленной пастью и горевшими неутолимой жаждой янтарными глазами, сиявшими в ночи как звёзды. Монстр стремительно приближался к онемевшему Дереку, неспособному выдавить из себя ни единого звука, а тот уже чуял страх, исходивший от жертвы, и ликование отразилось в этих жгучих глазах.