— Да, — мужчина помолчал, — видишь, как все получилось. Слушай, раз ты в Лондоне — осмотри Майкла, пожалуйста. Я тебе больше доверяю, чем здешним врачам. Или ты в Бостон отправляешься?

— В Бостон, — усмехнулся Иосиф. "Ты послушай меня".

Питер слушал, грызя перо. Потом он протянул: "Его светлость сглупил, конечно. Но это у нас просто дочерей нет. Когда Констанца сюда вернется, я тоже, наверное, так себя вести буду. Хотя нет, я не аристократ, а просто торговец.

— Давай так сделаем, — он подумал, — у меня в воскресенье завтракает первый муж Марии, Теодор, о нем тоже все думали, что он погиб. Ты приходи, и Джона я приглашу. До этого поговорю с ним, по-соседски. За еду не беспокойся, ваша посуда у меня есть. Мистрис Джонсон тебе лосося сделает. И Майкла осмотришь.

— Думаешь, Джон согласится? — задумчиво спросил Иосиф. "Потому что я не хочу, — темные глаза мужчины заблестели, — не хочу, и не буду отказываться от Джо".

— Я тебе расскажу, — Питер открыл люк в полу. Он подмигнул Иосифу, вытаскивая корзину, привязанную к веревке. "Видишь, холодная вода и вино всегда под рукой, недаром тут Темза под ногами. Я и террасу велел сделать, — он распахнул дверь, ведущую наружу — и личный причал для лодки. А вода, — он откупорил тяжелую стеклянную бутылку, — из Мальверна и Хэрроугейта. Я другой не пью. Теперь, с этой войной, из Спа воды не получишь, а она у вас хороша, конечно".

— В Италии есть отличная вода, в Ломбардии, — Иосиф принял серебряный бокал, — я, когда семестр в Падуе учился, ездил на эти источники. Терме Сан Пеллегрино называются, о них еще Леонардо упоминал.

Питер пробормотал что-то. Взяв перо, он сделал пометку на листе большой тетради, что лежала перед ним.

Они устроились на изящной деревянной скамейке, что выходила на Темзу. Питер велел: "Слушай".

Когда он закончил, Иосиф хмыкнул: "Вот это да. Ты прости меня, что я спрашиваю, — а если бы Мария осталась жива? Вообще я слышал об этой болезни, моряки рассказывали".

— Я на Кейпе тоже потом услышал, — вздохнул Питер. "Если бы осталась жива, я бы не стал ее неволить. Выбрала бы она вернуться к Теодору — вернулась бы. Хотя мне бы было тяжело. Джон тоже дочку отпустит, поверь мне. Ему просто привыкнуть надо и все, — он потрепал Иосифа по плечу.

Тот помолчал: "Спасибо тебе".

— Ну что ты, — Питер откинулся на спинку скамейки и блаженно закрыл глаза, — ты же мой друг. И родственник. Все что надо, я сделаю.

— Я письма принес, для Эстер, — Иосиф порылся в кармане куртки, — ты бы не мог их как-нибудь отправить? Торговые корабли сейчас в колонии не ходят…

— Я поставщик Адмиралтейства, — рассмеялся Питер, — они из моего сукна форму шьют, и мои специи для камбузов закупают. Не волнуйся, завтра эти письма уже будут ехать в Портсмут, а оттуда — поплывут в Нью-Йорк. А почему два? — он посмотрел на конверты.

— Я в Йоденсаванне родственника ее покойного мужа нашел, — Иосиф улыбнулся, — он из той же семьи. Аарон Горовиц. Помнишь ту Сару-Мирьям Горовиц, о которой я вас рассказывал, в Амстердаме еще?

Питер кивнул. Выслушав Иосифа, он хмыкнул: "Вот оно как. Там у этого Хаима покойного младший брат есть, Меир. Он сейчас на Синт-Эстасиусе, на Карибах, как Эстер написала. Он будет рад узнать, что у них кто-то еще в семье появился. Младшая сестра их, Мирьям, пропала, ты читал, наверное, уже".

Иосиф взглянул на свои часы. Он поднялся, прислушавшись к шуму, доносившемуся со двора: "Не буду тебе мешать, до воскресенья тогда".

— Ты не волнуйся, — мягко сказал Питер, пожимая ему руку. "И помни — мы одна семья, и так будет всегда".

Иосиф посмотрел в лазоревые глаза. Он вдруг, озорно, заметил: "А у тебя тоже — кровь Ворона, дорогой мой, и не спорь с этим".

Питер весело ухмыльнулся: "Я и не спорю, просто я теперь из Англии ни ногой, пока Майкл маленький. Подрастет — на мануфактуры его свожу, на север. Сейчас дома побуду, хватит мне путешествий".

— Дома, — повторил Иосиф, идя к воротам склада. Закрыв глаза, он представил себе узкие мосты через каналы, чаек в низком, северном небе, и свежий, соленый запах Эя. "Дома, — повторил он и улыбнулся.

Джон посмотрел на изящное здание синагоги — белого камня, с широкими ступенями, что вели к аркам и спросил у сестры: "А что там высечено, золотыми буквами?".

Джо поправила шелковый чепец: "Ужасно неудобно в платье, и оно старомодное. Такие два года назад носили, а то и больше".

— К свадьбе себе новое и сошьешь, — ухмыльнулся юноша. Джо мрачно сказала, остановившись перед входом: "Это все не так быстро будет. А что там написано — я не знаю, мне еще учиться и учиться".

— Да лифней ми ата омед, — раздался сзади мягкий голос. "Знай, перед кем ты стоишь. У нас в Йоденсаванне тоже эта надпись была".

Аарон, — в рабочей, холщовой куртке, поклонился Джону: "Вы, наверное, брат сеньоры Джо, она о вас много рассказывала. Я Аарон Горовиц, я тут с утра уже, — он чуть улыбнулся. Девушка обеспокоенно спросила: "И как?"

— Все хорошо, — отмахнулся Аарон. "Мистер да Коста в ломбард к себе отправился. Иосиф меня попросил вас подождать, он с раввином разговаривает. Завтра я уже и учиться начинаю, по вечерам, — Аарон кивнул на восток, — в Ист-Энде. Давайте зайдем, — он порылся в кармане и протянул Джону кипу.

Тот пристроил ее на светлые волосы и шепнул сестре: "Не бледней ты так, Джо. Ты же в ураган вашу "Молнию" вела, и десантом командовала".

— То было легче, — угрюмо отозвалась девушка. Потянув на себя тяжелую дверь, она шагнула в прохладный, отделанный темным деревом вестибюль. Джо отошла в угол и присела там, на скамью, сгорбившись, переплетя пальцы, смотря на пол.

— Он поймет, — подумал Джон. "У него глаза такие. Как спокойно рядом с ним, будто солнце светит. У него ведь тоже индейская кровь есть, он поймет".

Джон оглянулся на сестру и шепотом спросил Аарона, кивая на двери молитвенного зала: "А можно нам туда? Я хотел с вами посоветоваться".

— Конечно, — Аарон открыл перед ним дверь: "Бедная девочка. Иосиф тоже. Они сильные, справятся, но надо им помочь, обязательно".

Джон посмотрел на бронзовые канделябры, на возвышение в центре зала, на резные двери арки у восточной стены. Юноша тихо спросил: "Там свиток лежит?"

Аарон кивнул, присаживаясь. "А оттуда — он указал на возвышение, — его читают. Но я сюда не буду ходить. Все, же мне на работу к семи утра. Там, в Ист-Энде есть маленькая синагога. Мне вообще, — Аарон посмотрел на высокие колонны, на галерею, опоясывающую зал, — нравится, когда все просто. У нас в Йоденсаванне была совсем, крохотная синагога. Но резьба тут хорошая, — он взглянул на львов, что украшали двери арки.

— А вас о чем спрашивали? — Джон посмотрел в темные глаза. Смутившись, он добавил: "Простите…"

— Ни о чем особом, — Аарон пожал плечами. "Книги мои посмотрели, показания Давида Наси, — это глава нашего поселения. Они же знали, что мама моя еврейка, просто мы всегда отдельно жили. Из-за того, что у нас в семье индейцы были. Обрезание мне сделали, как положено, на восьмой день. Мама меня в Йоденсаванну носила для этого. Сходил вниз, — он указал на пол, — окунулся в микву, и все. Все просто.

— А у Джо как будет? — Джон тяжело вздохнул и начал говорить. Аарон слушал, перелистывая молитвенник, а потом улыбнулся: "Вот и скажите все это отцу вашему, пожалуйста. Иосиф, как вчера в Ист-Энд вернулся, — на нем лица не было".

— А Джо плакала, — юноша вспомнил ее задыхающийся, тихий голос: "Понимаешь, я в него сразу влюбилась, сразу, как увидела! И потом два года только о нем и думала, Джон. Мне никого, никого больше не надо. Сбегу к Иосифу, — Джо вытерла нос рукавом рубашки и села на диване, поджав под себя ноги, — сбегу, и пусть папа, что хочет, то и делает".