— Болит, — крикнул Теодор, "Болит, мама!"

Марта засучила рукава платья. Открыв бутылку с мальвернской водой, налив полный стакан, она посадила рыдающего мальчика к себе на колени.

— Выпей все, — велела девушка, сильными пальцами зажимая сыну нос. Он выпил. Марта, одной рукой придвинув к себе фаянсовую миску, наклонила над ней потную, каштановую голову.

Тедди вырвало, и он заплакал: "Фу!"

— Еще, — велела девушка. Вглядевшись в рвоту, поднявшись, удерживая одной рукой Тедди, она взяла с туалетного столика пустой флакон. Наполнив его из миски, Марта спрятала пузырек за корсет, и услышала стук в дверь.

— У Тедди расстроился желудок, миссис Дженкинс, — спокойно сказала Марта. "Пусть Бесси сходит за врачом, пожалуйста".

— Она и сама заболела, ушла пораньше домой, — покачала головой хозяйка. "Вы не волнуйтесь, я сейчас пошлю кого-то из слуг".

— А, — коротко сказала Марта, и добавила: "Спасибо". Девушка вздохнула. Покачав сына, подождав, пока закроется дверь, она сказала ему: "А теперь еще будем пить, милый мой. Много".

Тедди лежал в постели, что-то бормоча, мотая головой. Врач, — пожилой, кругленький, — посчитал пульс. Он коснулся покрытого холодным потом лба: "Я вам выпишу снадобье, но, предупреждаю, у таких маленьких детей все происходит очень быстро. Достаточно выпить сырой воды, и все, — он пожал плечами. "У него уже и сердце плохо бьется, послушайте сами". Марта взяла нежное запястье ребенка: "Да".

Врач помялся. Поднявшись, он развел руками: "Может быть, он и оправится. Давайте ему больше чистой воды, и не кормите".

Марта расплатилась. Проводив врача, вернувшись к сыну, она всмотрелась в бледное, осунувшееся личико. Каштановые, длинные ресницы дрожали. Девушка встала на колени рядом с постелью. Приложив к щеке холодную ручку мальчика, она глубоко вздохнула.

В окно уже была видна бледная, стоящая низко над горизонтом, полная луна, когда Марта, чиркнув кресалом, запалив свечу — поставила ее на столик рядом с кроватью. Тедди не двигался, — маленький, укрытый простыней.

Она спустилась вниз. Постучав к хозяйке, держась за косяк двери, девушка сказала: "Миссис Дженкинс…, Мне надо сходить за священником. Вы не побудете, — Марта сглотнула, но устояла на ногах, — с Тедди. Я быстро".

— Господи, бедная, — миссис Дженкинс поднялась, и, отложила вязание. Посмотрев в огромные, наполненные слезами, зеленые глаза, она кивнула: "Конечно, миссис де Лу. Такое горе, такое горе, такой мальчик хороший у вас был…"

— Ладгейт Хилл, — оглянулась Марта, выйдя на улицу. "К собору Святого Павла, значит. Дом с синей дверью, трехэтажный". Она шла по мостовой, в свете факелов, высоко подняв голову в черном, кружевном чепце. Вечер был жарким, из окон таверн была слышна музыка и крики. По мостовой скрипели колеса карет, вокруг горящих факелов на стенах домов кружились мошки.

В Сити было уже тихо. Марта быстро нашла нужную улицу, — короткую, узкую, в тени собора. Подойдя к двери, она быстро постучала медным молотком. В прорези показались чьи-то глаза. "Мне нужно видеть мистера Джона, — коротко сказала девушка, — по срочному делу".

— Письмо, — потребовал привратник. "Без письма не допускаем".

Марта оглянулась, — улица была пустой. Подняв юбки, она вытащила из-за подвязки пистолет. "Вот мое письмо, — она просунула дуло в прорезь, и уперла его в лоб привратнику, — я же сказала — оно срочное".

Мужчина сглотнул и откинул засов.

Марта зашла в пустую, скромную переднюю. Властный голос сверху спросил: "Что такое, Хэдли? От его величества гонец или тот пакет из Адмиралтейства, наконец, привезли?"

— Тут дама…, - пробормотал привратник. Марта так и не опускала пистолет. "Я мистер Джон, — сказал невысокий, светловолосый мужчина в темном сюртуке. Он окинул взглядом переднюю и велел: "Хэдли, идите к себе, я тут разберусь".

Она была маленькая и хрупкая, как мальчишка, в трауре, и пахло от нее жасмином. Джон увидел выбившийся из-под чепца бронзовый локон, зеленые, холодные глаза в темных ресницах. Она, вздернув острый подбородок, навела на него пистолет: "Меня зовут Марта Бенджамин-Вулф. Я пришла за священником, мне надо похоронить своего сына".

— Тот же голос, — подумал Джон, вспомнив французскую колыбельную. "Это она пела".

— Вы должны быть в Виргинии, — растерянно отозвался Джон.

— А я здесь, — жестко ответила Марта и велела: "Поторапливайтесь".

Он спустился вниз, в пасторском воротничке. Открывая перед ней дверь, Джон пробормотал: "Может быть, все-таки вы…".

— Потом, — отмахнулась Марта. Посмотрев на него, она хмыкнула: "Я почему-то была уверена, что у вас такой найдется. Пойдемте, нам в Мэйфер, в пансион…"

— Миссис Дженкинс, — Джон все никак не мог отвести от нее глаз. "Я слышал, как вы пели, мимо проходил, — объяснил он.

— А где ваш пистолет? — спросил мужчина, когда они миновали собор святого Павла.

— За чулком, — сухо ответила Марта и, не оборачиваясь, — заспешила вниз по улице, на запад.

В пансионе было тихо, где-то поблизости цокали копыта припозднившихся всадников. Джон, входя вслед за Мартой в спальню, увидел на кровати крохотный, прикрытый простыней до подбородка, трупик. "Спасибо, миссис Дженкинс, святой отец уже здесь, — Марта положила руку на плечо хозяйки и та всхлипнула: "Лежит, как живой, Господи. Бедное дитя, бедный маленький Тедди…"

Она вышла, и Марта приказала: "Заприте дверь". Джон накинул засов и увидел, как женщина наклоняется над телом сына, держа в руке свечу.

Джон подошел поближе и взглянул на мертвого ребенка. Тот пошевелился и открыл синие глаза.

На столе, между ними, лежало два пистолета. Тедди спал, уткнувшись в подушку, прижавшись щекой к войлочному, длинноухому кролику.

— Это индейское снадобье, — Марта отпила вина. "Мне его дала в Бостоне знахарка, миссис Онатарио. Вам, наверное, сын о ней рассказывал, мистер Джон. Мы с ним разминулись, всего лишь на несколько дней".

— Рассказывал, — кивнул Джон. Бронзовая прядь, спускавшаяся из-под чепца на белую щеку, играла в свете свечи золотом.

— Оно замедляет сокращения сердца и дыхание, — спокойно сказала Марта. "Я промыла Тедди желудок, много раз, и потом дала этого настоя. Вот, — она порылась за корсетом — Джон почувствовал, что краснеет, — и протянула ему серебряный флакон, — я собрала рвоту, у вас найдется человек, который сможет сделать анализ? И еще, — она поднялась и открыла ящик туалетного столика, — это я нашла на полу, рядом с креслом, где сидел Тедди. Возьмите, — девушка протянула ему лупу в оправе красного дерева.

Джон развернул кружевной, пахнущий жасмином носовой платок, и поднес лупу к глазу. "Они золотистые, — сказал он тихо.

— Тут был, — Марта помолчала, — мой муж. Я уверена в этом. Служанка, которая ухаживала за Теодором, — Бесси Касл, — отпросилась, сославшись на болезнь. Через нее Мэтью сюда и попал.

— Анализ мы сделаем, — спокойно ответил Джон, — и, если ваши подозрения подтвердятся, — я его лично завтра арестую. Я знаю, где он остановился, и когда он отплывает в Санкт-Петербург.

— Вы ничего не знаете, — тонкие губы искривились. Марта, сняв с цепочки для часов ключ, открыла серебряную шкатулку.

— Читайте, — бросила она на стол какие-то бумаги. "Это показания бывшей рабыни, мисс Салли Хит, сейчас она миссис Фримен, и протокол осмотр тела некоей Маргарет Брэдли, в Бостоне, жертвы убийства. Осмотр делала я, — Марта разлила по бокалам остатки вина: "Оба документа заверены адвокатом Дэниелом Вулфом, это старший брат, — она прервалась и подышала, — моего мужа".

— Тем более мы его арестуем, раз это его рук дело, — Джон поднял голову от бумаг и увидел чуть заметные веснушки на ее щеках. "Осмотр делала я, — вспомнил он слова девушки и взглянул на ее пальцы — тонкие, холеные, украшенные кольцом с синим алмазом.