-- Можно и воздержаться, раз надо. От людей ведь и правда ничего не утаишь, все пронюхают.

-- У-ух, как здорово! -- воскликнул наконец Шлыков и встал с лавки. -- Ну где еще можно получить такое удовольствие?

-- Приятно слышать, -- кивнул Волкол и вместе со Шлыковым пошел к речке. Холодная вода еще больше взбодрила мэра.

-- У вас удовольствие по полной программе получаю, -- фыркнул он, вытираясь полотенцем. Мэр доволен, усталости как не бывало.

Волков пригласил на застолье. Аппетит у обоих зверский, все вкусно и всего много. Тишина и покой. Когда-нибудь и у него будет такая дачка с банькой. А банить его будет Волков. Шлыков засмеялся.

-- Чего вы? -- поглядел на него Волков.

-- Да помечтал.

-- Мечтать полезно...

После обильного застолья Шлыков обычно с полчаса нежился на диване, но в этот раз заспешил домой. Волков вынес его папку; Шлыков знал, что в нее уже положен ""конверт", и принимал это как должное. Передавая, Волков пожаловался, что собирать денежку стало сложней: "азербоды" между собой дерутся за места. У Волкова все кавказцы -- "азербоды".

-- Ты их не обижай, -- сказал Шлыков. -- Они хоть и дерутся, да гроши подбрасывают. Вспомни, кто первым меня поддержал? То-то и оно, учти...

-- Учту, Григорий Анатольевич, -- согнулся в прежнем почтении Волков. -- Когда теперь?

-- Я позвоню.

Возвращаясь, Шлыков думал, что Волков его устраивает со всех сторон. Между ними тайна на двух замках; он должностью тоже не обижен, потому и не продаст -- резона нет.

Открыв дверь, жена сказала:

-- Вот пожалуюсь отцу, он пропесочит. -- Это она за выпивку. Считает, что зачастил. Отца же Шлыков побаивался. Он для него -- авторитет.

-- А у меня, крошка, новость. Узнаешь -- ахнешь! -- Шлыков знает уязвимые струнки жены.

-- Говори, не томи, -- тут же сменила она критику на милость. Но Шлыков не спешил. Вначале передал папку и намекнул, что в ней "что-то" лежит, потом довольно пропел про "фрак с бабочкой", а уж потом поздравил с началом строительства собственного коттеджа.

Лицо "крошки" расплылось в улыбке. Но тут же посерьезнело.

-- А чем расплачиваться? -- спросила, забыв даже про деньги в папке. Обычно она их пересчитывала и говорила, что завтра же поменяет на зеленые, так надежней. Жена у Шлыкова практичная, ее сразу заинтересовало, во сколько обойдется строительство коттеджа.

-- Ничем, -- обрадовал ее Шлыков. -- Юрка взялся делать. Будут строить для себя, а заодно и нам. Я и классное местечко подобрал. Это тебе не хухры-мухры, а мухры-хухры. -- Подвыпивший Шлыков нес всякую словесную чепуху, тем более видя, что жена подобрела. Еще бы -- коттедж, да бесплатно!

-- А я постельное белье только что сменила и ду-уш приняла, -- намекнула она.

-- А я только что из баньки и вот как сейчас тебя сграбастаю да в постель эту отнесу!

-- Очки только сними, очкарик! -- засмеялась "крошка". Нагнув голову мужа, звонко поцеловала.

...Волны радости и удовлетворенности переполняли Шлыкова через край. Всем, всем он доволен! Тихонько журчал жене на ухо:

-- Завтра фронтовиков соберу. Хочу, чтобы на День города строем прошли...

-- Спи, Гриша, спи.

-- Их не так много осталось. Сотни по две деньжат подброшу, довольны останутся. А дружок-то, Юрка, рад. Он наперед смотрит, все понимает. Как считаешь?

Но жена не ответила. А Шлыкову никак не уснуть. Весь в мечтах и думах. Теперь пока не успокоится, не заснет. В голове мельтешение лиц. Вот управляющий банком Негода.

-- Почему банк в одностороннем порядке снижает процентные ставки вкладчикам? Кто дал такое право? Непорядок! Городскому бюджету лишней копейки не подбросят, зато оклады себе установили аховские. Поговаривают, что Негода-банкир тоже на место Скоркина метит. Но это мы еще посмотрим! -- воинственно прошептал Шлыков.

-- С кем это ты? -- спросила сонным голосом жена.

-- Да так.

-- Спи, хватит ворочаться...

XXXIV

Когда я в прошлый раз летел из Сибирска, то ломал голову над тем, как сложится работа в Москве, отыщется ли след четырех туркмен. И еще спешил домой, в Каменогорск, чтобы раскрутить по охраннику и водителю Рюмина. В Москве сработали хорошо, а вот Сагунова и Кузнецова, важных свидетелей убийства Рюмина, лишились, и это произошло довольно странно. Гребенкин утверждал, что это подстроено специально, кому-то надо было их убрать. Разве не странно, что в камеру к Сагунову подсадили рецидивиста Федора Кошкина? А ведь начальник СИЗО был персонально предупрежден, чтобы к Сагунову никого не подсаживали. Так нет, уехал, видите ли, отдыхать по путевке в санаторий, а своего заместителя предупредить об этом забыл. Довольно странная, если не сказать больше, забывчивость. А действия Негоды? Ведь тот, по-существу, санкционировал подсадку рецидивиста к Сагунову. Теперь руками разводит, что не давал конкретного указания, но дело-то сделано, Сагунов мертв. А Кошкина выпустили в связи с недоказанностью обвинения, с него теперь взятки гладки.

Как же много препон встречается в работе по розыску преступников! Особенно обидно предательство своих же товарищей по службе. Свои -- и предают; им наплевать, что матерый преступник гуляет на свободе и продолжает творить свои мерзкие дела. Я вспомнил разговор с работником Сибирского ГАИ. Предатель! Не знал, не помнил... Все знал и все помнил. Да ему наплевать, пусть хоть всех перебьют, лишь бы самому жилось спокойненько и сытненько. Нет, просто так я этого не оставлю -- обязательно направлю в УВД представление. Ведь если бы майор так себя не повел, туркмены могли быть живы.

А участковый в Каменогорске? Это "мурло", чья морда кирпича просит! Когда я поставил вопрос ребром: почему он не доложил по инстанции о существовании двух подпольных автомастерских, -- так завертелся, заюлил, словно уж. И семья, мол, большая, и зарплату получает не вовремя, из-за чего с женой постоянные скандалы. Будто я, Терехов или Сидоров, да сколько других сотрудников, вкалываем в особых условиях?

Интересно, как отреагирует на все это начальник УВД. И особенно на преступные действия Негоды и сотрудников следственного изолятора? Результаты работы комиссии по фактам неожиданной смерти Сагунова и Кузнецова ему, наверно, уже доложили. Согласится ли на проведение дополнительной судмедэкспертизы Сагунова? Последний не мог сам повеситься.

"Мда-а, все это было, было. А вот чего ожидать и что в скором времени будет?" -- думал я. Вздохнув, сомкнул веки. Но спать не хотелось. Какая-то сверхвзвинченность и неуспокоенность будоражили с ног до головы. Больше думалось о том, что сделано, старался не забивать голову тем, что ожидает. Старался -- но не получалось.

В Каменогорске меня сейчас не ждут. Вот обрадую-то! Представляю, как все закрутится, завертится! А Попов, конечно, обиделся, что уехал молчком, даже не позвонил. Ладно, позвоню и извинюсь. Придумаю, что сказать, а заодно и сориентирую по делу. Теперь главное -- четко сработать. Не хочу пока ничего предугадывать, хотя и не суеверный, и не намерен заранее расставлять точки над "i". Пусть будет как будет. Свои же собственные действия по задержанию убийцы "разложены по полочкам", но... Но мало ли что?...

XXXV

Махинов выслушал Епифанцева, не перебивая, уставившись мрачным взглядом на глянцевую поверхность стола. Потом долго молчал, а в углу просторного кабинета монотонно выстукивал маятник больших часов. Разговор для генерала не из приятных. Грузнов, понимая щекотливость положения, поднялся, намереваясь выйти, но Махинов буркнул:

-- Сиди уж, все равно слышал. -- Вздохнув, недовольно сказал: -- Одни черные тона и никаких светлых пятен. Прямо хоть пиши рапорт на увольнение. Надо же, в своем заместителе ошибся. Да и Соломкин "обрадовал"! Может, лишку накрутили?