Ее заметили, в Марен полетели четыре черноперые стрелы, но давняя отбила их мерцающим крылом, покачнувшись. Она едва стояла на ногах, когда на стену поднялись солдаты в серой форме.
Свою, такую долгую жизнь, стоит продавать дорого. Марен достала из‑за широкого плетеного пояса два длинных кривых ножа. Давняя отбивалась из последних сил, она глубоко задела нескольких, но солдаты словно не чувствовали боли. Один из них подкрался сзади и ударил женщину. Марен упала, потеряв сознание.
Она очнулась в слабо освещенной камере, попробовала пошевелиться и поняла, что ее приковали к стене короткой цепью. Раны, полученные во время боя, кровоточили, обессиленное тело не могло их заживить.
— …И что мне приказ министра? Вы не пропустите советника Императора? — недовольно поинтересовался насмешливый мужской голос.
Послышались шаги и звон ключей. К решетке подошел высокий черноволосый мужчина в сопровождении двух имперских солдат. Его белые одежды слабо светились в полумраке тюрьмы.
— Открыть, — холодно приказала Химера. — Освободить ее.
Солдаты, не споря, выполнили приказ, но Марен смогла встать, лишь держась за стену. Советник Императора смотрел на нее с любопытством.
— Я и не надеялся встретить в Бар — Данари кого‑то из давнего народа. Тебе здесь не место, — он протянул женщине руку. — Пойдем со мной, Марен.
Голова кружилась, но она должна выстоять сейчас, если хочет жить. А жить хотелось, как никогда…
— Меня давно не называли этим именем… — тихо промолвила женщина.
— Этим именем будут пугать либо воспевать его в печальных легендах. Ты заслужила все, кроме забытья. Или хочешь остаться умирать в подземелье Бар — Данари?
Марен ступила к нему шаг, споткнулась, советник Императора подхватил ее и, поддерживая, вывел из камеры.
Над дворцом Бар — Данари развевались бело — серые имперские знамена, усыпанные тусклыми звездами. Захваченный город стонал, плакал голосами напуганных, раненных жителей. Каждая семья потеряла кого‑то близкого за такую долгую ночь, такой долгий день и еще одну ночь… Бар — Данари, за ним Бар — Торен, а тогда и Бар — Тирана, самый восточный древний город на этом отрезке побережья. Войско пройдет этим путем до конца, тогда здесь тоже воцарится имперская власть.
Ночная прохлада разила гарью, запахом пролитой крови и быстро приводила в чувство.
— Куда ты меня ведешь? — спросила Марен, следуя за советником Императора.
— Посмотреть, — он усмехнулся темными глазами, оборачиваясь к давней.
— Посмотреть на что? — сердце кольнуло недобрым предчувствием, но Марен не выдала своих чувств.
— Небо светлеет. Скоро рассвет. А как в Империи приветствуют рассветы? — темные глаза смеялись, но голос оставался ровным и даже безразличным.
Это не первый город, захваченный советником Императора в этом походе на юг, и каждый рассвет после победы всегда приветствовали кровью, прося для себя новое счастье в длительных войнах, которые на многих фронтах вела новая Империя. Глядя на завоевателя, Марен осознала это на удивление четко.
— Мы не виделись столько лет. Ты изменился, — отворачиваясь, сказала она.
— Мир изменился, и я тоже, — советник Императора коснулся ее руки, его пальцы были теплыми, прикосновением он утолял боль.
— Ты меня казнишь? — Марен отступила, уклоняясь от этого лицемерного тепла.
— Не хотелось бы… — глаза Химеры похолодели. — Ты из давнего народа. Нас не так много осталось, чтобы казнить своих соотечественников вместе с людьми. Пойдем.
Это было не предложение, а приказ, которым не стоит пренебрегать. Если она не подчинится, ее поведут смотреть на казнь силой.
Нет помоста, возле стены дворца пятерых осужденных охраняет в три раза больше солдат. Две женщины, молодой мужчина и два парнишки — подростка. Среди осужденных Марен узнала семью правителя, хотя его самого с ними не было.
— Он уже мертв, — словно прочитала ее мысли Химера. — Во время обстрела привалило в собственных покоях. Это ты была на стене, а правители прятались во дворце. Хотя не все…
Советник Императора встретился взглядом с рыжей женщиной, на щеке которой алела свежей кровью глубокая царапина. Сестра правителя с ненавистью смотрела на своего врага и с удивлением — на Марен.
— Ты из давнего народа, Марен, поэтому у тебя есть возможность выбирать: присоединиться к ним или присягнуть на верность Империи. Мир будет нашим, нам принадлежит много земель на севере и западе, наши главные войска движутся на юг и восток. Скоро флот под нашими флагами будет пересекать моря от края до края, не встречая сопротивления и преодолевая бури благодаря воле своих капитанов. Мы живем долго и увидим мир без границ, объединенный под нашей властью. Каким будет твой выбор, Марен?
Давняя задумалась. Она должна была бы рассмеяться врагу в лицо, гордо подойти к осужденным, которые и позвали ее, моля о помощи в защите Бар — Данари.
Должна была, но не смогла…
Почувствовав ее сомнения, советник Императора вложил в безвольную руку Марен пистолет.
— Там одна пуля. Для тебя или для кого‑то из них. Меня ты убить не сможешь, а если попробуешь, то обречешь пленников на большие страдания. Ты выбираешь между смертью и властью. Помнишь, когда‑то, как страшные сказки, нам рассказывали, какую силу дает жертва? Мы были юными и не верили, что кровь имеет такую власть. Я попробовал. Эта власть таки существует, и она могущественна. Попробуй и ты, Марен. Отобранная жизнь может стать твоей силой, это и будет для тебя присягой на верность Империи. И со временем ты научишься летать — птицу выберешь сама. Вторая птица будет хранителем клятвы, хотя многие почему‑то предпочитают змей…
Марен глядела на осужденных пустым взглядом. Город склонился перед чужой властью, и поэтому ее место там — подле стены ждать казни. Такова ее судьба. Но неужели именно такова?.. Неужели судьбу нельзя изменить?.. Неужели этот день должен начаться с ее смерти?..
Давняя оглянулась на Химеру.
— Если я присягну Империи, действительно ли моя слава будет великой?
— Да, — улыбнулся советник Императора. — Ты будешь рядом со мной и на войне, и подле трона Императора. Твоя власть, как и моя, будет простираться от моря до моря, от пылающих песков до вечного льда, а слава останется в песнях на столетия.
— Тогда я принимаю твое предложение.
Марен повернулась к осужденным и выстрелила, не целясь. Пуля нашла сердце рыжеволосой властительницы, женщина упала.
— Будьте вы прокляты… оба… — последним дыханием слетело с ее уст, небосвод прочертила яркая падающая звезда.
Химера махнула рукой, и прогремел залп. Этот день все же начался с крови, и никому из осужденных не было суждено спастись.
С рассветного неба к ним камнем упал ворон. Коснувшись плеча Марен, он превратился в черный плащ с капюшоном. Ее и без того темные глаза полыхнули кровавым мраком — клятва была принята.
Давняя поправила плащ, в который обратилась отобранная жизнь, наполняя ее небывалой силой, и провела по волосам. Под пальцами сверкнуло заклятьем, и почти вся расплетенная коса осталась в ее руке.
— Сожгите это вместе с телами правителей Бар — Данари. Это мой дар им, — протягивая волосы, обратилась к имперским солдатам Марен.
Советник Императора кивнул в знак согласия. Скоро над разрушенным городом поднимутся столбы дыма погребальных костров, а сейчас у них еще много дел, которые нужно уладить перед тем, как двигаться дальше на восток.
Иная судьба, иная жизнь, иной путь… И только имя старое, почти забытое… Марен понимала, что все, что было до этого рассвета, — в прошлом, за гранью сделанного выбора.
Рассвет над порабощенным Бар — Данари был золотым, а не кровавым, словно насмешка неба…
Темная маслянистая вода чуть слышно плескалась за бортом пиратского корабля.
— Мы дошли до Бар — Торен, и тоже взяли город штурмом, — продолжала рассказывать давняя. — А до Бар — Тираны нам оставался один переход, когда пришли вести, что на севере Империи началось большое восстание, которое с каждым днем ширилось как пожар, и мы должны были возвращаться, чтобы поддержать войска Императора. Вскоре Пиратское братство объявило войну Империи, собирающейся подчинить их моря, и времени на возвращение в Бар — Тирану у нас уже не было.