«Он мертв… он мертв…» — мысли путались в голове Илейн; она металась между нездоровым желанием подойти к Томасу, чтобы убедиться в этом, и желанием убежать, спрятаться в каком-нибудь уголке своей комнаты.

А потом она осознала, что ничего такого делать не нужно. Она сделает то, что и собиралась: возьмет лошадь и исчезнет.

Илейн старалась не смотреть на лежащего на полу мужчину — даже тогда, когда ей пришлось перевести через него Баньши. Его изуродованное лицо пугало ее, а у нее было достаточно ужасных воспоминаний о Томасе Сайдблоссоме, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Баньши фыркнула, однако потом переступила через тело, словно через ствол дерева в лесу. Илейн благодарила небо. Довольно того, что Келли с интересом принюхивается к нему. Ей пришлось сурово отругать собаку, чтобы та не принялась лизать его кровь. Никем не замеченная, Илейн выбралась во двор. А ведь Эмере, скорее всего, слышала выстрел! Должна была слышать! Она не могла быть настолько глубоко погружена в игру на флейте. Сама Илейн никогда не забудет этот выстрел, он будет вечно звучать у нее в ушах.

Когда Илейн вышла из стойла, флейта смолкла, но Эмере не было видно. Случайность? Или старуха маори пошла звать на помощь? Илейн было все равно; она хотела поскорее исчезнуть. Она вскочила верхом на Баньши и, едва сорвавшись с места, галопом помчалась прочь. Кобыла направилась прямо в сторону Ванаки, и теперь Илейн не было необходимости избегать загонов для стрижки овец.

А затем ее настигло осознание свершенного, острое как нож: она застрелила своего мужа! Она направила пистолет на невооруженного человека и с ледяным спокойствием нажала на курок. Тут даже нельзя говорить о самообороне. Теперь просто сбежать к родителям и затаиться там стало невозможно. Теперь она — убийца в бегах. Самое позднее завтра утром Джон Сайдблоссом подаст заявление и за ней придут констебли. Она ни в коем случае не может вернуться в Квинстаун, равно как и на Кентерберийскую равнину. Она должна забыть о семье и друзьях, сменить имя и начать новую жизнь. Как и где — Илейн понятия не имела, но нужно было бежать, это был ее единственный шанс.

Илейн направила свою недовольную кобылу в сторону земли МакКензи.

Бегство

Кентерберийская равнина, побережье Греймут

1896 г.

Глава 1

— Боже мой, Уильям, конечно, мы можем ее вернуть! — Голос Гвинейры звучал более чем нетерпеливо, ведь она уже не впервые вела дискуссию об этом со своим внучатым зятем. — План турне этих певцов ни для кого не тайна. Они на Северном острове, не в Тимбукту! Но вопрос в том, даст ли это что-нибудь. Вы же читали ее письмо: она счастлива. Она там, где всегда хотела быть, и занимается тем, о чем постоянно мечтала.

— Но она моя жена! — налив себе виски, вставлял Уильям, тоже уже не впервые. Не впервые за этот вечер. — У меня есть права!

Гвинейра наморщила лоб.

— Какие права? Вы хотите забрать ее силой? Теоретически вы даже можете это сделать, поскольку она еще несовершеннолетняя. Но Кура никогда не простит вам этого. Кроме того, она тут же убежит снова. Или вы собираетесь держать ее взаперти?

Услышав это, Уильям умолк. Конечно же, он не собирался держать Куру взаперти, все равно в Киворд-Стейшн не нашлось бы тюремщика. МакКензи приняли уход Куры, а маори по поводу таких вещей не переживали. Даже на помощь Тонги рассчитывать не приходилось. В конце концов, в лице Глории появилась новая наследница. Для этого поколения игра Тонги была проиграна. Зато Гвинейра ликовала и даже, похоже, радовалась за внучку. В письме Куры из Крайстчерча, переданном через Джорджа Гринвуда уже после того, как труппа уехала в Веллингтон, звучали оптимистические и очень счастливые нотки. Судя по всему, оперная труппа приняла ее с распростертыми объятиями. Конечно, писала Кура, ей еще нужно многому научиться, но импресарио, мистер Барристер, лично занимается ее обучением, и она делает большие успехи. Ее пустили на сцену в первый же вечер; она пела «Хабанеру», ей аплодировали стоя.

Впрочем, втайне Гвинейра полагала, что успех Куры основан отчасти и на ее внешних данных, ну да какая разница. Кура довольна, зарабатывает деньги. Пока ей будет сопутствовать успех, она даже думать не будет о Киворд-Стейшн.

— Дай ей хоть немного времени, парень, — урезонивая, произнес Джеймс и протянул Уильяму бокал. Похоже, Гвин не заметила этого, но Уильям влил в себя уже третий бокал виски. Джеймс, слушавший этот диспут на протяжении получаса, считал, что тоже заслужил право выпить. — Если вы побежите за ней сейчас, это ничего не даст, ведь причиной отъезда Куры, кроме всего прочего, послужила еще и ссора, если я не ошибаюсь.

О событиях той ночи, что предшествовала отъезду Куры, по-прежнему было известно только Уильяму и мисс Уитерспун, и никто из них не собирался рассказывать об этом остальным. С уходом Куры их отношения прекратились, по крайней мере Уильям больше не прикасался к гувернантке с тех пор, как жена бросила его, и не готов был поговорить по душам. В остальном же ни у кого, похоже, не было конкретных подозрений, и Уильяма вполне устраивало, чтобы все так и осталось.

— Вот именно, пусть она поучаствует в этом турне! — поддержала мужа Гвинейра. — А потом видно будет. Обратные билеты остальных музыкантов уже заказаны и оплачены, в этом меня заверил Джордж. Все путевые издержки несет организация. Если Кура все-таки захочет ехать с ними в Англию, ей придется оплачивать это из собственного гонорара или просить деньги у меня. Тогда у нас будет возможность еще раз поговорить об этом деле. Но спокойно, Уильям! Я не хочу потерять еще одну внучку!

После этого замечания все умолкли, поскольку оно касалось трагической истории Илейн, о которой недавно узнали Гвинейра и Джеймс. Гвин очень разволновалась, хотя ни капли не винила Илейн. Все это могло случиться и с ней; как бы там ни было, однажды и она стояла с ружьем против одного из Сайдблоссомов. Конечно, ситуация была иной, но Гвинейра не сомневалась, что у Илейн были веские причины для того, чтобы защищаться. Она не понимала одного: почему после этого девочка не обратилась за помощью к ней. Киворд-Стейшн была расположена уединенно; Илейн можно было спрятать и подумать о том, как решить вопрос. Можно было бы устроить ей бегство в Австралию или Англию. Бесследное исчезновение Илейн действовало Гвинейре на нервы. Она ни в коем случае не хотела потерять связь еще и с Курой!

Уильям пил свое виски мелкими глотками. Ему очень хотелось броситься вдогонку за женой как можно скорее — этот шельма Барристер наверняка не по доброте душевной позволил ей петь! По всей вероятности, на что-то надеется, раз сразу пустил Куру на сцену. И он «лично обучает ее». Какому же искусству? Уильям чувствовал, что уязвлена не только гордость, — его снедали жуткие приступы ревности.

С другой стороны, ему почти нечего было противопоставить аргументам Гвин и Джеймса. Да, роль отвергнутого мужа была весьма неприятна, но если он действительно заставит Куру вернуться, она первым делом расскажет всем, из-за чего сбежала… И тогда Уильям окончательно потеряет лицо в глазах МакКензи.

— А что мне делать? — вяло поинтересовался он. — Я хочу сказать, что…

— Будете продолжать делать то же, что и раньше, причем было бы желательно, если бы вы больше времени уделяли своему ребенку! — резко ответила ему Гвинейра. — Кроме того, активнее включайтесь в работу фермы, приносите пользу. Давайте будем считать, что Кура поехала путешествовать. Она немного познакомится с миром, покажет свой талант и через несколько месяцев вернется. Смотрите на это с такой точки зрения! Все остальное — глупости!

Гвинейре было легко говорить, но если в жизни Уильяма во время пребывания в Киворд-Стейшн до ухода Куры были свои трудности, то теперь она стала совершенно невыносимой. Пастухи, которые до сих пор шептались за его спиной о недостаточных для «овечьего барона» умениях, теперь открыто смеялись ему в лицо. Судя по всему, они шептались о том, что у «супруга принцессы» и за стенами конюшен все получается не очень, по крайней мере чтобы удержать такую роскошную женщину, как Кура Уорден.