— Конечно, вы мне запомнились особенно, милая моя мисс Мартин! — наконец перешла к делу миссис Биллер. — Ваша прекрасная интерпретация Моцарта… я не могла сдержать слез. Где вы учились, мисс Мартин?

Кура была настороже, но она уже настолько часто рассказывала свою историю, что та лилась из ее уст словно сама собой.

— О, я воспитывалась на ферме, на Кентерберийской равнине. Довольно уединенной, но очень красивой. Мой отец очень сильно интересовался культурой. Мать умерла рано, а его вторая жена была из Англии. Она была гувернанткой на одной из крупных ферм, но потом они влюбились друг в друга и она меня воспитала. Одаренная пианистка. А моя настоящая мать среди маори до сих пор считается легендой в том, что касается танцев и пения.

Последнее было правдой. Однако первая часть — по поводу будто бы умершей матери — все время вызывала у Куры муки совести.

— Как необычно! — заметила миссис Биллер, но, похоже, осталась довольна.

Кура часто замечала, что, к примеру, преподобные отцы или председатели церковного совета, с которыми она говорила по поводу общинных залов, очень тщательно следили за тем, произошло ли ее рождение в браке или же было внебрачным. После формулировки «его вторая жена» у них светлели глаза.

— О чем я хотела спросить… мисс Мартин, в воскресенье я даю небольшой обед. Ничего особенного, узкий семейный круг… и я хотела спросить, не согласитесь ли вы тоже прийти. Мой сын будет очень рад. Он всегда отзывается о вас с величайшим уважением.

— У нас общие интересы в области музыки, — вежливо заметила Кура, пытаясь не выдать своего более конкретного интереса к Калеву Биллеру.

— Так я могу рассчитывать на вас? — обрадованно осведомилась миссис Биллер.

Кура кивнула. Странное начало романа. Ну ладно, если Калев хочет представить ее узкому семейному кругу… И она приняла решение заняться новым платьем как можно скорее. После того как миссис Миллер расскажет своей ближайшей подруге, супруге портного, о ее подающих надежды отношениях с семьей Биллеров, ей наверняка дадут кредит.

Что касается Калева Биллера, то ему, судя по всему, приглашение было скорее неприятно. Но потом он пересилил себя и попросил Куру прийти раньше и принести с собой флейты.

— Может быть, мы сможем уже записать первые голоса хака? — с надеждой спросил он. — Я очень серьезно отношусь к этому проекту и надеюсь, что смогу увлечь им и вас. Может быть, мы могли бы издать вместе книгу…

Итак, Кура пришла на обед к Биллерам в новом темно-красном платье, отлично подчеркивавшем оттенок ее кожи. Глаза Джошуа заблестели, как у ребенка при виде новогодней елки, когда он поздоровался с прекрасной девушкой. Глаза Калева тоже оживленно блестели. Однако желания Кура в них не разглядела, хотя он сумел выдать несколько вежливых комплиментов, в то время как его отец вел себя скорее двусмысленно. При этом Калев снова покраснел раньше Куры и быстро потянул ее к роялю, чтобы избавить девушку от общества Джошуа. При виде инструмента Кура просияла и с сожалением вспомнила об оставленном в Киворд-Стейшн свадебном подарке. Очень жаль, что никто больше не играет на роскошном рояле, стоящем в салоне большого дома. Или, может быть, дочь заинтересуется музыкой? Но, конечно, Глория еще слишком мала, чтобы учиться чему бы то ни было… Как и прежде, ребенок не интересовал Куру нисколечко. Однако воспоминание о том, что она родила Глорию, заставило всплыть в памяти лицо Уильяма, и ей даже показалось, что она чувствует его прикосновение. Интересно, этот Калев способен быть хоть немного чувственнее?

Как бы там ни было, когда он положил пальцы на клавиши рояля и сыграл короткую мелодию, они даже показались ей нежными. Озадаченная Кура узнала главный мотив траурной хака, которую она пела в пабе. Сомнений нет, этот мужчина невероятно музыкален, что привело Куру в еще больший восторг, когда он тут же перенес ее пение и игру на флейте на ноты. Калев мог писать ноты «под диктовку», как иные люди буквы. К тому времени, когда его мать наконец позвала гостей к столу, он успел записать три голоса и партию флейты и теперь собирал их в нечто вроде партитуры для оркестра.

— Это будет чудесно, мисс Кура! — ликовал он, ведя девушку в столовую. — Жаль только, что мы не можем записать танец. Хотя вы ведь говорили, что определенная последовательность шагов отсутствует. Жаль, что у нас здесь нет тех возможностей, которые дают крупные библиотеки Европы. Хореографию тоже наверняка можно записать. Просто я не знаю, как это делается…

Калев радостно болтал о партитурах и композициях, пока мать робко не намекнула ему, что остальным присутствующим за столом скучно. Впрочем, никто из гостей не мог предложить интересной темы для разговора. Не считая Куры, здесь, похоже, присутствовали действительно лишь члены семьи, которым практически нечего было сказать друг другу. Калев представил ей своего дядю и его супругу, а также своего кузена Эдмунда, который, судя по всему, недавно женился на невзрачной светловолосой девушке, сидевшей рядом с ним. Кура узнала, что и дядя, и кузен тоже работают на руднике — дядя в конторе, кузен, как и Калев, входит в число руководителей. Впрочем, в отличие от Калева он, похоже, своей работой интересовался и многословно переговаривался с Джошуа по поводу упущений и геологических особенностей, которые привели к трагедии на руднике Ламберта. Для дам это было столь же неинтересно, как и размышления Калева относительно современного оперного искусства.

Поэтому все три госпожи Биллер сосредоточились на разговоре с Курой, причем, судя по всему, мать Калева старалась больше всех и пыталась представить молодую певицу в выгодном свете. Зато вопросы тети и девушки, бывшей замужем за кузеном, можно было расценить как колкости.

— Наверное, расти среди туземцев очень интересно! — произнесла молодая миссис Биллер, невинно хлопая глазами. — Вы знаете, среди нашего круга знакомых совершенно нет маори! Я лишь слышала, — захихикала она, — что у них очень свободные нравы…

— Да, — резко ответила Кура.

— Должно быть, вашей матери было непросто привыкнуть к жизни на английской ферме, не так ли? — поинтересовалась тетка.

— Нет, — заявила Кура.

— Но ведь вы не носите традиционные костюмы? Даже во время выступлений? — Молодая Биллер поглядела на корсаж Куры с таким видом, словно та собиралась вот-вот сбросить его с себя и начать танцевать босиком хака.

— Это зависит от выступления, — спокойно ответила Кура. — В «Кармен» я была в английском платье…

— Мисс Кура выступала в опере! — поведала мать Калева. — Она ездила в турне с международным ансамблем. И в Австралию, и на Северный остров. Разве это не волнительно?

Дамы согласились с ней, но говорили при этом таким покровительственным тоном, словно подтверждали, что бродячая проститутка ведет очень разнообразную жизнь.

— Наверняка можно познакомиться с множеством интересных мужчин! — тут же заметила тетка.

Кура кивнула.

— Да.

— Наш Греймут, наверное, меркнет на этом фоне, — захихикала кузина.

— Нет, — ответила Кура.

— Что вас вообще привело сюда, мисс Мартин? — слащавым голосом поинтересовалась тетка. — Я хочу сказать, что вряд ли можно сравнить работу в пабе с высоким искусством оперного пения.

— Вряд ли, — согласилась Кура.

— Хотя, конечно, вы уже, по всей вероятности, познакомились со здешними интересными мужчинами… — с улыбкой произнесла кузина, бросая многозначительный взгляд на Калева.

— Да.

До сих пор Калев лишь молча прислушивался к разговору, глядя при этом на Куру почти с таким же восхищением, как и в пабе, когда она пела «Хабанеру». Ее умение убивать любой разговор произвел на него такое же сильное впечатление, как и музыкальный талант.

Впрочем, после непродолжительной паузы он решил, что должен вмешаться.

— Мисс Кура путешествует по Южному острову, собирая песни различных племен маори, и составляет каталог, — заявил он. — Это очень интересно, и я чувствую себя весьма польщенным, поскольку она позволила мне участвовать в проекте. Может быть, поработаем над хака еще немного, мисс Кура? Или, возможно, еще одну партию флейты? Думаю, это порадует и наших слушателей…