— Я не понимаю, — вздохнула Лора, — почему Луи ушел тайком? Непременно должна быть какая-то причина. Что ему взбрело в голову?

— Мама, я молюсь всем сердцем, чтобы он сам рассказал нам об этом и как можно скорее, меньше чем через час! — ответила Эрмин. — Как подумаю, что еще сегодня днем они все четверо играли там, около школы… И Ламбер там был.

— Может, Луи уже сам вернулся и сидит дома с Мирей? — заметила Бетти.

Они ускорили шаг. У Лоры сжалось сердце, когда она увидела освещенные окна своего дома, этого красивого и богатого дома, где родился Луи. «Дитя вновь обретенной любви, дитя чуда! — сказала она про себя, вытирая слезы. — Нам с Жослином был дан еще один шанс. Мы снова были вместе, и Бог даровал нам безмерное счастье стать родителями. На этот раз мы смогли в полной мере насладиться первыми годами жизни нашего сына, и вот сегодня вечером он пропал. Нет, это было бы слишком несправедливо, Луи вернется, его найдут!»

Эрмин чувствовала себя абсолютно бесполезной и бессильной. Ей хотелось разогнать нависшую тьму, прекратить бесконечное падение хлопьев снега, увидеть своего братика живым и невредимым. Она представила, как он собирался днем на прогулку: розовощекий, со светлыми пушистыми волосами под вязаной шапочкой. В руках мишка, его дорогой Ноно.

— О Боже! — воскликнула она, когда они были в нескольких метрах от крыльца. — Мама, я уверена в одном: когда я вела детей домой с прогулки, Луи держал руки в карманах пальто. Плюшевого медвежонка не было. Он где-то его забыл. В таком случае, возможно, он решил вернуться за ним и постарался сделать это так, чтобы его не заметили!

Лора обернулась к Эрмин: лицо у нее было бледное, беспомощное.

— Ты так думаешь? — спросила она.

— Конечно, это надо проверить. Бетти, проводи маму в дом. Мирей приготовит вам чай. И успокойте детей. Я добегу до приходской школы. Луи мог поскользнуться и что-нибудь повредить себе. Какая же я идиотка! Мне надо было раньше об этом вспомнить!

Она бросилась к школе, луч фонарика заплясал по толстому снежному ковру. У нее было единственное желание: отыскать брата, дотронуться до него, сжать в своих объятиях, успокоить. Эрмин все твердила себе, что прошло не так уж много времени и Луи, может быть, плачет от страха в темноте и холоде.

— Иду, иду, дорогой мой! Я отведу тебя домой, мой братик, мой Луи!

Но она тщетно обежала вокруг большого дома. Она звала, рылась в снегу в поисках плюшевого мишки.

— Боже мой, смилуйся! — взывала она. — Защити его! Такого маленького мальчика — потерявшегося, несчастного — нельзя оставлять одного. Снег будет идти всю ночь.

В ужасе она замолчала: к утру Луи замерзнет от холода. Представив, что такое может случиться, она жалобно застонала, как гибнущий зверь.

Это был неприметный дом из толстых еловых досок и с крытой дранкой крышей на окраине поселка Шамбор. Старая печь обогревала комнату, которая была заставлена ящиками и бидонами. В ней находились трое мужчин и ребенок, который, мало чего соображая, шмыгал носом.

— Поль, олух, кто тебя просил похищать этого сопляка?! — орал Закария Бушар. — Тебе надо было всего лишь шантажировать певицу, ничего другого.

— Глаза твои завидущие! — ворчал Наполеон Трамбле на сына. — За такое дело можно и сесть.

— Все умнее, чем поджигать хижину индианки или убивать собаку, — возразил Поль. — Лучший способ отомстить этим людям — это вынудить их отдать деньги, кучу долларов. А киднеппинг срабатывает. Газеты читать надо! Шардены побоятся обратиться в полицию и заплатят столько, сколько потребуется, чтобы вернуть своего сына. После этого я все брошу и смотаюсь в Штаты.

Луи с ужасом озирался, наблюдая за незнакомцами. Он не знал, о какой собаке они говорят, но смутно понимал, чего хотят эти люди. Ничего толком не зная о родительских деньгах, он все же мог отличить бедного от богатого. На одной из улиц в Шикутими, еще до Рождества, он видел скверно одетого старика, который просил милостыню. Его отец дал нищему банкноту в один доллар.

— Черт подери, этот малыш нам ни к чему в нашем деле! — воскликнул Наполеон Трамбле. — Кончай заниматься своим проклятым киднеппингом, ты должен был взять сына Дельбо! Я мщу за своего отца, у меня зуб на эту индианку. А та нужна, чтобы эту индианку найти.

— Я хочу в туалет! — захныкал Луи.

— Сейчас схлопочешь по морде! — пригрозил Закария Бушар, самый злой из троих.

Мальчик попятился, крича от страха. Закария Бушар с его тяжелым лицом, изборожденным глубокими морщинами, и черными глазами походил на людоеда из страшных сказок.

— Оставь его! — резко сказал Поль. — Слушай, вон там, в другой комнате, есть ведро. Завтра я отвезу тебя к одной своей подруге, но сегодня спать придется здесь, так что лучше облегчись сейчас, а потом мне придется связать тебе ноги. И запомни, если ты закричишь или попытаешься убежать, я тебе отрежу пальцы на ногах либо ухо. Нож у меня в кармане!

Луи беззвучно расплакался. Он уже помочился в штаны.

Эрмин ничего не нашла у приходской школы — даже плюшевого мишки. Она решила, что его замело снегом. С ноющим сердцем и сжатым, словно тисками, горлом она вынуждена была вернуться в дом с плохими вестями. Бледная, потерянная Лора сидела в гостиной. Бетти держала ее за руку. Мари Маруа, Мукки и сестренки не осмеливались ни слова сказать, ни шевельнуться. Все четверо пристроились на диване и ждали, им было не по себе от необъяснимого исчезновения Луи.

Мирей стала чаще выходить из кухни в коридор, чтобы посмотреть на дверь главного входа, словно эта дверь была единственной виновницей трагедии. Экономка бросала скорбные взгляды на Лору. Увидев возвращающуюся Эрмин, она знаком спросила ее, как дела.

— Ничего, ничего нет! — ответила Эрмин. — Если бы наш славный Дюк был жив, он бы пошел по следу Луи. Пес так любил наших детей!

Она чуть было не добавила, что Закария Бушар — человек без совести, отвратительный негодяй, просто скотина, но промолчала, охваченная жутким предчувствием.

«А если эти люди причинили вред Луи? — подумала она. — Нет, глупость, они не могли этого сделать! Нет, Луи, должно быть, заблудился, когда искал своего плюшевого мишку, своего Ноно».

Эрмин сдерживала себя, чтобы не разрыдаться от горя. Если мать заметит, что и она впала в отчаяние, то тут же сдастся.

— Держись, мама! — сказала она. — Жозеф, Эдмон, Онезим и папа — это отличная команда. Они его найдут.

— Да нет же! Я никогда больше не увижу свое сокровище, — твердила Лора скорбным голосом. — Или принесут его мертвого!

Мукки сдержал стон, а потом сквозь плач выкрикнул:

— Это все из-за меня! Это я его довел, потому что он пытался взять у меня оловянных солдатиков. Но я не хотел, чтобы он умирал! Мамочка…

Он подбежал к Эрмин, обхватил ее за талию дрожащими руками и прижался к ней.

— Ты не виноват, дорогой, — тихо сказала она. — Вы с Луи часто ссоритесь. Мукки, ты не помнишь, был ли у Луи его Ноно, когда мы вернулись с прогулки?

— Мамочка, я уверена, что не было, — поспешила сказать Лоранс.

— Тогда все обстоит именно так: он решил выйти из дому, чтобы найти его, — заключила Эрмин. — Но куда же он пошел потом? Я пыталась найти хоть какие-нибудь следы, но идет такой сильный снег, что все сразу заносит.

Лора безостановочно мерила шагами расстояние от одного окна до другого. Она заламывала руки, чуть слышно бормоча что-то. Наконец проговорила достаточно громко низким голосом:

— Бог дал, Бог взял! Знаешь, Эрмин, это Бог наказал нас с твоим отцом! Мы бросили тебя, когда ты была совсем маленькой, и потом удовлетворились тем, что ты нас простила. Однако я недостаточно молилась, недостаточно благодарила Господа — и вот у меня отняли сына, моего ребенка, моего Луи! Нет, я этого не переживу!

— Мама, помилуй, не говори таких вещей! Дети и так уже достаточно напуганы.