Эрмин больше не заговаривала о Бетти. Лора вспоминала вслух, что она, носившая траур по мужу, почувствовала тогда в «Château Roberval».

— Боже мой, Жослин! Когда я увидела Эрмин на эстраде, белокурую и тоненькую, когда я впервые услышала, как она поет, у меня под вуалью потекли слезы. Это была моя дочь, моя маленькая доченька, которую я наконец-то нашла. А вечером она постучалась ко мне…

И в этот момент раздался телефонный звонок. Эрмин вскочила и побежала в кабинет. Звонил Тошан.

— Любовь моя, ты, наконец-то! — закричала она. — Как я счастлива!

— Дорогая моя Мимин, я бы тебе чаще звонил, если бы мог, — ответил он.

Ей казалось, что низкий голос мужа с его нежными интонациями звучит совсем рядом, и от этого чуть не заплакала.

— Как ты там? — спросила она. — Ты получил мое письмо? Да! Тем лучше! В Квебеке тоже очень холодно?

— Не суетись, у нас есть немного времени. Твое письмо я ношу с собой. Да, здесь страшно холодно. Река Святого Лаврентия превратилась в огромный каток. Как ты, как дети, мама, Киона? Все здоровы? Как там Киона?

Обычно Тошан, казалось, почти не обращал внимания на свою сводную сестру. Эрмин забыла, что хотела сказать, услышав, что он упорно хочет продолжить разговор о ней.

— А почему ты спрашиваешь? — осведомилась она.

— Ты не смейся надо мной, но вчера вечером она мне привиделась, и у нее было отчаянное выражение лица, испуганный взгляд. Я озадачен. Ты навещала Талу после моего отъезда?

Эрмин заколебалась, стоит ли продолжать лгать. В конце концов, Тошан далеко и еще нескоро узнает о том, что его мать вместе с Кионой скрылась в лесах. «Свекровь вынуждает меня обманывать мужа, — подумала она. — Неправильно она поступила, скрыв происшедшее от собственного сына».

— Эрмин, что ты от меня скрываешь? — довольно-таки сухо спросил Тошан.

— Видишь ли, выпало слишком много снега, и я не смогла выбраться в Роберваль. Милый, расскажи немного о том, чем ты занимаешься.

— Ничего особенно интересного. Строевая подготовка, обращение с оружием — я тебе об этом уже рассказывал. Но здесь, как и у вас, зима частично парализует нашу жизнь. По вечерам, если я не против, Гамелен организует карточные игры, но я держусь от этого подальше: предпочитаю что-нибудь почитать или подумать о тебе.

Польщенная Эрмин не смогла удержаться от улыбки.

Она прошептала мужу нежные слова. Вторжение Мукки заставило ее замолчать.

— Мамочка, можно мне поговорить с папой?

— Да, дорогой, но только недолго.

Мукки рассказал отцу, что он играет в оловянных солдатиков.

— Папа, они у меня воюют. Скажи, а когда ты вернешься?

Тошан поговорил немного с сыном, посоветовал ему вести себя хорошо. Эрмин теряла терпение, но, когда она получила трубку, вошла Лора.

— Луи куда-то спрятался! — воскликнула она. — Лоранс утверждает, что он пошел в туалет, но я его звала, он не отвечает. И нет его там — Мари проверила. Я готова поспорить, что он сидит где-нибудь и дуется.

В присутствии матери Эрмин трудно было продолжать разговор, и она попрощалась с Тошаном.

— Прошу тебя, пошли к Тале Симона! — настаивал он. — Это видение длилось секунду или две, но оно не дает мне покоя.

Эрмин пообещала, удрученная тем, что приходится лгать человеку, которого она так сильно любит. Она положила трубку. А Лора уже обыскивала кабинет.

— Луи, лучше выходи! — ворчала она. — Я не люблю таких шуток! Это ты, Мукки, виноват. Ты мог бы дать ему поиграть одного из твоих оловянных солдатиков.

— Мама, я тебя уверяю, что Луи здесь нет, — прервала ее Эрмин. — Он, должно быть, где-то наверху. Как-то я его нашла под кроватью Шарлотты. Он любит прятаться в разных шкафах.

Раздраженный новой затеей сына, Жослин громко потребовал, чтобы тот объявился — иначе его накажут. С порога кухни высказала свое мнение Мирей:

— В сущности, ваш маленький Луи поступает так, как ему вздумается: говорит одно, а делает другое. Насколько я его знаю, он вполне мог забраться на чердак или, как сказала Эрмин, в комнату Шарлотты. Я там его раз застала, он копался на туалетном столике, перебирал флаконы, пудреницу.

— Луи! — позвала Эрмин. — Луи, быстро сюда, а то останешься без десерта.

— Непременно! — громко подтвердила Лора. — Твоя сестра правду говорит, послушай ее и выходи из своего укрытия.

Мари и Лоранс, держась за руки, сбежали вниз по лестнице. Вид у них был озабоченный.

— Мы всюду искали, — сказала Мари. — Луи наверху нет.

— Я поднимусь на чердак, — заявил Жослин. — Меня это уже совсем не забавляет. Лора, Мирей права — мы слишком разбаловали сына. Он уже не маленький, чтобы капризничать!

И тут у Эрмин возникло странное впечатление. Она чувствовала себя подавленной, неспособной двигаться. Всю оставшуюся жизнь она будет помнить эти минуты. Мирей, уперев руки в бока, так что передник обрисовывал ее довольно-таки округлый живот, с возмущенным видом смотрит на всех. Лора — в сером платье с жемчужным ожерельем на шее, ее лицо выражает досаду на то, что ее заставляют ждать. Мукки молчит, застыв, его черные волосы блестят в свете люстры. Мари и Лоранс сидят на нижней ступеньке лестницы, уставившись в какую-то точку в коридоре. Обе в коричневых бархатных платьицах и клетчатых передниках с оборками, светлоглазые, с кругленькими мордашками и золотисто-русыми локонами, они представляли собой прелестную картину.

Эрмин пронзило ощущение опасности, сердце учащенно забилось. Она отчаянно взмолилась: «Боже милостивый, сделай так, чтобы папа спустился вместе с Луи! Почему он пропал? Он очень любит прятаться, особенно если разобидится, но я боюсь, что он в опасности!»

Несмотря на свои благие намерения, она вспомнила, что Киона явилась Тошану. «А что, если она хотела его предупредить? — спрашивала себя Эрмин. — Да нет, в таком случае она явилась бы мне или же Мукки».

— Луи! Луи! — кричал Жослин на чердаке. — Луи, хватит, сейчас же выходи!

Лора поднесла руку ко рту. Она была мертвенно-бледной.

— Здесь что-то не то, Луи всегда слушался отца! — выдавила она. — Он в самом деле пропал! Боже, Луи, мальчик мой, сокровище мое!

Все еще причитая, она бросилась наверх. Мирей, встревоженно посмотрев на Эрмин, сказала:

— Это необычно, что малыш не отвечает. Если его нет на чердаке, то спрашивается, где он может прятаться. О, он вон там, я уверена! Взгляни на портьеру — она колышется!

Эрмин почувствовала чудесное облегчение. Ноги снова стали ее слушаться, и, рассерженная и в то же время готовая умилиться, она бросилась к тяжелому полотнищу. Луи спокойно мог уместиться между створкой двери и портьерой.

— Я тебя нашла, несносный мальчишка, — сказала она.

Едва она отодвинула портьеру, по ногам прокатилась волна ледяного воздуха. Луи там не было, ветер задувал в приоткрытую дверь. Разочарование Эрмин было столь же сильным, как и только что испытанная радость.

— Нет, его здесь нет, а дверь не заперта! — воскликнула она. — Боже мой, неужели он вышел на улицу? Не может быть!

Она отодвинула портьеру и немного прошла вперед, чтобы выглянуть на крыльцо. Вихрь снежных хлопьев закружился в полосе света, падавшего из коридора. Стояла почти непроглядная ночь, однако на снегу у крыльца были видны какие-то неясные следы, оставшиеся, возможно, после их дневной прогулки.

— Не может Луи оказаться на улице! — В голосе Эрмин сквозила паника. — Мукки, прошу тебя, поищи в доме. Он, должно быть, нашел такое потайное место, что не хочет вылезать оттуда. Мари, Лоранс, помогите Мукки! Не пропускайте ни одного укромного местечка!

Дети поспешили выполнить приказание. На верхней лестничной площадке они столкнулись с Жослином и Лорой.

— Хорошенько ищите, как вам мама велела, — сказал им явно взволнованный Жослин. — Мы еще не все шкафы осмотрели. Ничего не понимаю!

В подтверждение слов мужа Лора кивнула. Она уже начала волноваться, потому что чувствовала, что Луи в доме нет. А это значило, что он пропал, и от этой пугающей мысли ей казалось, будто она стоит на краю пропасти. Снизу донесся голос Эрмин: