И не дав больше Шарлотте возможности роптать, Эрмин вернулась к Кионе. Мадлен уступила ей место и, еще раз поблагодарив, вышла из комнаты.

— Мимин, так ты споешь? Меня в сон клонит.

Эрмин легла, обняла Киону и, испытывая какой-то священный трепет перед этим ангельским существом, которое судьба ей послала, вполголоса стала напевать песню про радугу.

«Конечно, я так никогда и не узнаю, каким волшебным образом ты перемещаешься в пространстве, чтобы спасти тех, кого любишь, но для тебя я всегда буду здесь, милая моя Киона. Спи, спи спокойно».

Глава 9

Перед Рождеством

— Вот и уехали, — сказала Эрмин. — Боже мой, надеюсь, Мадлен приняла верное решение. Как мне будет ее не хватать!

Она стояла на крыльце дома в шубе и сапогах на меху. Ее роскошные, еще не уложенные в прическу белокурые волосы развевались на ветру. Она все смотрела, не отводя взгляда, в том направлении, куда уехали Мадлен и Симон. Лай собак затихал вдали.

— Я побуду с тобой, — заверила ее Шарлотта. — И сегодня, и завтра утром. Помогу тебе с детьми.

— Ну, они-то будут себя хорошо вести, чтобы не остаться без подарка под елкой. Мне очень жаль, что я лишила тебя ненадолго жениха, но я люблю Мадлен, как сестру, а она просто места себе не находила, так тревожилась за своего брата.

— Идем в дом! Что мерзнуть попусту, они все равно не вернутся! Им повезло, небо прояснилось.

Снова оказавшись в гостиной, где веяло покоем и уютом, Эрмин разрыдалась: ей стало невыносимо грустно, когда она вспомнила радостную атмосферу вчерашней вечеринки.

— Извини меня, Шарлотта, — сказала она вполголоса. — Плачу как дура, а ведь не мне ехать в такую даль, да еще по такому холоду. Мы-то в безопасности, в прекрасном доме, а я еще смею роптать на судьбу. Где дети? Без Мадлен, скажу тебе, я как без рук. Она уже столько лет смотрит за ними.

— Они завтракают на кухне. Мирей сварила им кашу. Я же тебе только что говорила об этом.

— Должно быть, я прослушала, — пожав плечами, вздохнула Эрмин.

Ей пришлось самой запрягать собак, то и дело лаская Дюка, к которому она была очень привязана. Она усадила Мадлен в сани, убедилась в том, что у подруги есть все необходимое в дороге: пледы, еда и термос с горячим чаем — весь ее багаж. Симон, проникнувшись серьезностью происходящего, взял с собой полное охотничье снаряжение. Молодой человек был одет в толстую шотландскую куртку и шапку-ушанку, скрывавшую его каштановые волосы, на виду оставались только усы и борода.

— Надеюсь, доберутся они без приключений, — добавила Эрмин, садясь перед огромной чугунной печью.

Потрескивание дров успокаивало ее. Шарлотта, в трикотажных брюках и шерстяной кофте, слонялась по комнате.

— Эрмин, можно тебе кое-что рассказать? — спросила она наконец.

— Разумеется, Лолотта… Извини, Шарлотта.

Шарлотта с озабоченным видом опустилась на ковер. Некоторое время она не могла собраться с духом и заговорить.

— Сегодня ночью я совершила глупость, — призналась она. — Я пришла к Симону в спальню, и там, там…

— Ты хочешь сказать, что… — возмутилась Эрмин. — Быть того не может, ты ведь у нас такая серьезная, такая благоразумная!

— Мы собираемся пожениться, и я подумала, что ничего страшного в этом нет. Днем раньше или днем позже, какая разница? Но успокойся, ничего не произошло. Симон меня отчитал, он был чуть ли не в бешенстве!

— Хорошо, что он порядочный человек, — заметила Эрмин. — Да, ты своей выходкой, наверное, шокировала его. Напомню тебе, что вы всего лишь помолвлены, а свадьба намечена на весну. Только представь, а вдруг бы ты забеременела! То-то было бы пересудов!

— Да кто узнает? — усмехнулась Шарлотта. — Мы могли бы сыграть свадьбу пораньше, и все дела.

— Именно этого ты и добивалась?

— Конечно! Я так боюсь, что он передумает. Всякий раз, когда я сталкиваюсь с Арманом, он прямо в глаза мне заявляет, что у Симона была целая куча всяких блондинок, но ни на одной из них он так и не женился. Иногда я тоже начинаю сомневаться в его чувствах ко мне. А как вел себя Тошан, когда вы обручились?

— Ты прекрасно знаешь, что мы не были обручены. Я тебе рассказывала, как бежала из Валь-Жальбера, чтобы венчаться с ним в пустыни.

Эрмин на мгновение закрыла глаза и вновь увидела себя такой, какой она была девять лет назад: совсем юной, едва вышедшей из подросткового возраста и безумно влюбленной в красивого метиса, мысли о котором не давали ей покоя. В разгар зимы они мчались на собачьей упряжке, и головным был Дюк. «Я была так рада, что стану свободной, — вспомнила она, — но ужасно боялась первой брачной ночи. Она прошла под лиственницами при свете костра».

— Тошан вел себя как настоящий влюбленный, — сказала она тихо. — От каждого его поцелуя я пьянела, но все равно ни за что не отдалась бы до свадьбы.

— А он тебя целовал в губы? — спросила Шарлотта. — Симон меня только в щечку чмокает. Он боится, что если позволит себе лишнее, то это заведет нас слишком далеко.

Эрмин взяла руки Шарлотты в свои и ласково посмотрела на нее.

— Значит, тому есть причина. Симона воспитали в семье Маруа, а что это за семья, тебе хорошо известно, ведь ты несколько месяцев жила у них в доме. Они очень набожные, ведут благопристойный образ жизни и истово соблюдают приличия. А у Тошана другие ценности. Я думаю, что и в церкви он со мной обвенчался только для того, чтобы доставить мне удовольствие, иначе отпраздновал бы нашу свадьбу или в какой-нибудь реке, или на мху в лесной чаще, взывая к природе, матери-кормилице людей и зверей.

Такое объяснение, похоже, успокоило Шарлотту, лицо которой осветила мечтательная улыбка.

— На самом деле не такой уж он и бабник, каким его представляет Бетти. Я просто дура! Симон относится ко мне с уважением, а я могу все испортить, если буду его подстрекать. Впредь буду осторожнее и дождусь, когда он наденет мне кольцо.

— Глупышка, мужчине не всегда легко устоять, если женщина, которую он любит, ночью приходит к нему в спальню, — заметила Эрмин. — Симону, должно быть, потребовалось сделать над собой огромное усилие, чтобы не поддаться соблазну. После этого я стану уважать его еще больше.

Они редко вели такого рода разговоры, и обе охотно продолжили бы, но в комнату ворвались дети. Киона держала за руку Лоранс и заливалась смехом. Сейчас она ничем не отличалась от любой девочки ее возраста.

— Мамочка, — воскликнул Мукки, — Мирей сказала, что сегодня днем будет солнце! Мы могли бы погулять.

— Да, дорогой мой, я обещала, что вы пойдете на длинную прогулку. Мы покажем Кионе Валь-Жальбер.

— Мамочка, а почему Мадлен уехала? — спросила Мари. — Она поцеловала нас в кроватках на прощание, а я хочу, чтобы она вернулась.

Эрмин нахмурила брови, и ее лицо приняло строгое выражение, что случалось с ней редко.

— Что за тон, Мари! Во-первых, говорят «мне бы хотелось», а не «я хочу». Во-вторых, прошу тебя не топать ногой. Мадлен необходимо срочно увидеться со своим родственником, и Симон повез ее на санях.

— Мамочка, а когда она вернется? — с удрученным выражением лица не отставала от нее Лоранс.

— Я не знаю, — решительно отрезала Эрмин.

Близнецы больше не осмелились задавать вопросы. Эрмин подумала о том, что в отсутствие кормилицы она, быть может, получит возможность сблизиться с дочерями. «Они привыкли к моим отъездам, — с грустью говорила она себе, — но никогда еще не расставались с Мадлен, ни на один день. Я уверена, что ее они любят намного больше, чем меня».

Киона дотронулась до запястья ее руки кончиком указательного пальца, стараясь привлечь внимание.

— Мимин, а ты мне покажешь водопад? — спросила она тоненьким голоском. — На прекрасной речке Уиатшуан, которая поет даже зимой? И большую фабрику, которая закрылась?

— Ты увидишь все, о чем я тебе рассказывала, дорогая, — заверила ее Эрмин. — Мы отправимся гулять после обеда, а вернемся к полднику. Хорошо?