Здесь следует особо отметить использование при изложении пифагорейской триады, а не тетрады. Готические композиции состоят из четырех персонажей, каждый из которых, будь он комический персонаж или серьезный, соответствует одной из четырех сторон света и одной из четырех хорошо известных в народе масок — Пьерро, или клоуну, Полишинелю, или Карабасу, воину Жилю, всегда убегающему с поля битвы, и Арлекину, или, точнее, Эллеквину, колдуну. Все четверо восходят к самой глубокой древности и, за исключением Жиля, всегда одетого по последней моде, сохранили свои первоначальные костюмы. Когда они сменяют комические маски на серьезные, их называют Сатурн, Юпитер, Арес и Гермес.
Рабле оставил двух персонажей, Марса, олицетворявшего войну, и Сатурна, олицетворявшего победу и мир, объединяющихся в лице третьего, одновременно и воинственного и мирного, главная роль которого заключается в том, чтобы воздавать по справедливости двум оставшимся героям. Поэтому он носит греческое имя Гаргантик и карает представителей тех двух классов, которые Прудон на языке своей экономической теории назвал потребителями и производителями. Само собой разумеется, что Рабле обещает нам раскрыть в своей книге высочайшие секреты и леденящие душу тайны, касающиеся не только религии, но и политической и экономической жизни. Мы увидим, что он выполнил свое обещание.
Мирные классы были представлены символом голубки или голубя (Colomb), это слово писалось как colon, то есть поселенец, селянин, деревенский житель. Класс воинов носил имя фальконов, или ястребов (faucon). В популярных фарсах женская ипостась Пьерро — это Коломбина, да и сам он, одетый в платье с огромными рукавами, подражает движениям голубя, стремящегося взлететь. Костюм Арлекина такой же пестрый, как у хищной птицы; он все время точит свою саблю и грабит бедного селянина.
Католицизм, прямой наследник традиций Мария, всегда основывался на принципе мира и всегда ставил голубя выше ястреба, способствуя торжеству первого над вторым там, где это удавалось. Маззини не сомневался в том, что до XIV века папство выступало главным гарантом всех свобод, и поэтому считал, что его историю, чье написание диктуется либо стремлением угодить власть предержащим, либо невежественным материализмом, необходимо переписывать заново. В этом отношении никто не предоставит историкам будущего больше материалов, чем Рабле, переведенный на язык, понятный для всех; но это, без всякого сомнения, работа для нескольких поколений исследователей. В ожидании этого вот что нам пока удалось извлечь из этого совершенно нетронутого месторождения: «Возвращаясь к нашим баранам, я должен сказать, что по великой милости божией родословная Гаргантюа с древнейших времен дошла до нас в более полном виде, чем какая-либо еще, не считая родословной Мессии, но о ней я говорить не намерен, ибо это меня не касается, тем более, что этому противятся черти (то есть, я хотел сказать, клеветники и лицемеры). Сия родословная была найдена Жаном Одо (Jean Audeau) на его собственном лугу близ арки Голо (arceau Gualeau), под оливковым деревом (olive), протягивающим свои ветви в сторону Нарсе (tirant a Narsay), при следующих обстоятельствах. Землекопы, которым он велел выгрести ил из канав, обнаружили, что их заступы упираются в огромный бронзовый склеп (tombeau de bronze) длины невероятной, ибо конца его так и не нашли, — склеп уходил куда-то далеко за вьеннские шлюзы. В том самом месте, над которым был изображен (signe) кубок (goybelet), а вокруг кубка этрусскими (ethrusques) буквами написано: Hie bibitur, склеп решили вскрыть и обнаружили девять фляг (neuf flaccons) в таком порядке, в каком гасконцы расставляют кегли (quilles), а под средней флягой оказалась громадная, громоздкая, грязная, грузная, красивая, малюсенькая, заплесневелая книжица, пахнущая сильнее, но, увы, не слаще роз (gros, gras, grand, gris, joly, petit, moisy livret, pins mais поп mieux sentant que roses)».
Этот пассаж является одним из наиболее типичных образцов гримуара, чаще всего используемого Рабле. Слова, которые мы написали курсивом, представляют собой что-то вроде ячеек утопленной в воде сети, которую следует вытащить из этого текста с помощью рифмы и созвучий на букву L, обозначающих окончание стихотворной строфы. Для современников Рабле не составляло большого труда прочитать такого рода произведения, но теперь, спустя более чем три века все обстоит, к сожалению, уже не так просто. Однако если не упускать пойманную ниточку, то она сравнительно легко приведет нас к желаемому результату. Поскольку здесь мы видим важный для наших целей образец Языка Птиц, то приведем то, что получилось, слово в слово:
Это следует читать:
На современном языке: «Янус, двуликий бог королевства галлов, бог гробницы Турена, поклоняется только Сатурну, знаком которому служит голубь, пьющий из кубка (знак Водолея). Его закон: ненависть к ястребу. Чтобы голубь осмелился поднять свое знамя, волк должен охранять его стаю во время войны с Герином. Марсий считает Аполлона неважным музыкантом».
В этой молитве гробнице Турена, легко можно узнать и голубя с оливковой ветвью с базилики Святого Петра. Имя Герин, которое тождественно именам Жиронд, Геранд и т. д., означает «поворачивать» (tourner) и является французским эквивалентом имени Пантагрюэля (la fortune qui tourne — счастье отвернулось). Волк, охраняющий стадо, — это римская курия, сын волчицы Ромул; что касается Марсия, считающего Аполлона неважным музыкантом, то этому сюжету следует посвятить целую главу.
Марсий был божеством фригийского происхождения, как и Марпеза, его постоянное дополнение. Имя одного обозначало руку жизни (main vive), имя другой — рука смерти (main mort). Марсий был покровителем ремесленников, Марпезе поклонялись главным образом люди руки смерти, то есть те, кто не производит, а потребляет. Марсий имел ту же генеалогию, что и Сатурн; также он был потомком бога неба Урана, или Олимпа, который соответствовал созвездию Девы. Сам Марсий совпадал со знаком Водолея, или же кубка, это был кувшин на празднике хоровых песнопений в Риме, Аль Кофрибас, или бог, отпускающий грехи. Олицетворяя собой человеческую деятельность, он являлся изобретателем всех искусств и особенно музыки. Известно, что он бросил вызов Фебу и что победитель в игре на флейте содрал кожу с побежденного. Побежденным оказался Марсий. Он был зимним богом, его кровь текла под корой деревьев, и весеннее солнце нагревало его так, что он разрывал кору, чтобы дать распуститься почкам. В этом и заключается смысл мифа; и на латыни слово liber означает кору. На площадях всех свободных (libre) городов античности как эмблема свободы стояли статуи Аполлона, сдирающего кожу с Марсия. В Лувре есть одна такая скульптура, очень красивая, привезенная из Рима, где она украшала форум. Однако фигуры Аполлона в ней нет, осталось лишь золотое руно. Чтобы понять смысл такой подмены, следует вспомнить, что это золотое руно, было кожей самого Марсия, казнь которого соответствовала дню весеннего равноденствия и, следовательно, знаку Овна.