Другим укротителем драконов был святой Михаил (Мишель), который благодаря христианству пришел на Запад из иудаистской традиции; но народ, кажется, был больше привязан к дракону, чем к его победителю, и следует предположить, что братства Святого Мишеля и Святого Марселя были на самом деле единым братством. По крайней мере, эти братства были образованы из одних и тех же элементов — городских и сельских ремесленников.
Корнары Святого Марселя должны были иметь ответвления во всей Франции, поскольку в XVI и в XVII столетиях они сыграли определяющую роль в истории Франции; после того, как благодаря Жанне д'Арк был заложен фундамент для будущей демократии, они в XVI столетии поддерживали в борьбе с соперничавшим с ними братством угольщиков Морвана — Бурбонов, а позже — протестантизм. Кроме профессиональных союзов угольщиков, сапожников и корзинщиков братство Морван объединяло также все сельское дворянство.
Все эти городские и лесные братства возникли в V столетии нашей эры, или же, по крайней мере, были реорганизованы в ту эпоху, после перехода от богослужения друидов, использовавшего греческий язык, к богослужениям на вульгарной простонародной латыни, называемой «языком Таис», или современным французским. Великие епископы Рима и Галлии, святой Жермен, святой Марсель и святой Лу (Loup), кажется, сыграли в этой реорганизации прямо или косвенно, очень важную роль, через языческие традиции, связав их со старыми именами местных богов. В оккультных обществах, предшествовавших современному масонству, имя «Жермен» эквивалентно титулу магистра, а знамя святого Марселя не один раз собирало под своим развивающимся полотнищем выходцев из народа. Угольщики брали себе имя «волки» (loup) или «люпины» (lupin), и во всех отделениях братства сыновья адептов брали имя детенышей волков, которое современные масоны заменили на волчонка.
Таковы были самые могущественные из тайных соратников Жанны д'Арк, — святой Марсель и святой Мишель, к которым присоединились угольщики Ремримона, вассалы знатного капитула этого богатого братства. Не служили ли дамы из Ремримона посредниками Жанны в ее контактах с братствами корнаров и карбонариев? Это возможно и само по себе вполне вероятно, но в этом не было никакой необходимости. Мы убедимся в этом, если переместимся из Мозельской долины в долину Мец.
Сообщение между этими двумя долинами никогда не было легким, в том числе и в наши дни, потому что они отделены друг от друга обширными лесами, которые во время последней войны служили убежищем отважных вольных стрелков. Есть дорога, которая идет от Эпиналя к Мирекуру, а от Мирекура к Невшатель, но гораздо быстрее и не так утомительно просто спуститься из Эпиналя в Нанси, чтобы подняться затем в долину Мец. Здесь, между прочим, открывается один из самых красивых пейзажей Шампани, к которой в действительности относится Верхний Мец. Страна, которая произвела на свет Жанну д'Арк, была образована поселениями галлов, о чьих следах уже упоминалось выше, и эта страна была одной из самых богатых в древности, в эпоху друидов. Она образует собой сравнительно правильный параллелограмм, четыре угла которого совпадают с ее четырьмя важнейшими географическими точками, называющимися, начиная с севера: Мази, Русо, Лиффоль и Гран; все это были названия стоянок друидов и происходят они поэтому исключительно от греческих слов, за исключением Русо, воспроизводящего латинскую форму имени богини Рос, на латыни Роса, а на греческом Рея и Эрцея, «роса». Но какое бы имя эта богиня не носила, ее символом был всегда весенний цветок, шиповник.
Эти старые поселения галлов на севере ограничены строениями Вокулера, на юге — княжеским замком Бурлемон, который принадлежал к одной из ветвей древнего рода Лотарингии; я уже говорил, что замки были весьма редки в стране, управляемой дамами из Эпиналя и Ремримона, и замок Бурлемон был чуть ли не единственным исключением. Он возвышается сразу же над деревней Домреми, и именно там Жанна познакомилась с артиллерией и рыцарским искусством. На самом деле Жанна ездила верхом на лошади не так, как любая крестьянка ее времени, которой приходилось целыми днями пасти жеребцов где-нибудь на лужайке, а вечером на одном из них возвращаться домой. Она великолепно владела копьем и могла поразить мишень так же успешно, как и самый умелый воин-мужчина. Вот что по этому поводу сообщается в одном любопытном, но малоизвестном отрывке из хроники Лотарингии.
Когда Бодрикур вместе с девушкой прибыл в Нанси к герцогу Карлу, капитан представил ее герцогу, сказав, что она желает скакать к королю Карлу, чтобы вернуть в его руки Францию и прогнать англичан прочь. Герцог спросил, есть ли у нее что-то еще, кроме доброй воли. Она отвечала: «Да, господин, я Вам обещаю, что все это произойдет без промедления».
«Как ты это все сделаешь? — спросил герцог, — у тебя нет ни оружия, ни лошади». Девушка ответила, что тогда у нее уже будет и лошадь, и снаряжение: «Стоит мне сесть верхом, и вы увидите, смогу ли я управлять лошадью». Герцог по такому случаю дал ей снаряжение и лошадь, а также оружие, но не настоящее. Она оставалась налегке. Привели лошадь, одну из самых лучших, с седлом и уздечкой, полностью снаряженную. Не поставив ногу в стремя, она сразу запрыгнула в седло. Герцог дал ей копье; она проехала по площади замка, затем бросила копье. Ни один человек никогда не делал это лучше, чем она. Вся знать в замке была в изумлении.
В ее доблести не было никаких сомнений; сир Робер де Бодрикур услышал слова герцога: «Отправляйтесь немедленно. Богу угодно, чтобы ее желания исполнились».
Отметим, что в этой хронике Жанна не говорит, что она никогда раньше не ездила верхом на лошади; она ограничивается ответом: дайте мне коня, и вы увидите, смогу ли я им управлять. Для тех, кто вообще не допускает ничего сверхъестественного, объяснить тот факт, что она в совершенстве владела наукой езды верхом на лошади, можно только следующим образом. Ее два брата, которые так же, как и она, были храбрыми воинами и жили в богатой деревенской семье, должны были иметь друзей среди оруженосцев замка Бурлемон. Эти друзья могли давать им на время и лошадей и военное снаряжение, а Жанна, которая уже после тринадцати лет начала готовиться к своей знаменитой миссии, могла вместе со своими братьями упражняться во всех тех искусствах, что должны были ей принести успех. Поэтому вся эта семья встала под знамена, обладая полным объемом знаний в области военного ремесла той эпохи, включая и использование артиллерии. Это последнее искусство Жанна должна была изучать в замке на ее родине, в котором ее отца принимали как богатого вассала.
Дом, в котором национальный гений страны в удивительном сочетании красоты и силы воплотился в эту девушку, сегодня принадлежит округу Вогезы, охраняющему его с большой заботой. Над дверью возвышается герб племянника Жанны — на лазурном поле герба три золотых лемеха, на которых держится золотая звезда. Рядом находится герб, дарованный его тете самим Карлом VII: на лазурном поле серебряный меч вместе с золотой короной, тремя лилиями, крестом и яблоней.
Девиз: Vive labeur, avec millesime 1481.
Фасад дома украшен по приказу Людовика XI нишей, сделанной довольно элегантно в стиле своего времени, с гербом Франции в глубине. Прежде в нише находилась статуя Жанны в военном снаряжении, молящейся на коленях, с соединенными ладонями. Оригинал был разрушен гугенотами в конце XVI века. Во времена Людовика XIII на его месте была установлена другая статуя, искалеченная и уничтоженная масонами Лотарингии в 1848 году. Сегодня в нише находится одна копия этой последней статуи; другая же располагается в главной комнате дома, преобразованного в музей. Доспехи на этой последней отличаются по стилю исполнения от всего остального и поэтому должны принадлежать статуе, сделанной по приказу Людовика XI, а голова, также слегка несоответствующая фигуре в целом, должна быть точной копией с головы статуи времен Людовика XIII. Что касается доспехов, то они, как ни странно, представляют собой образец снаряжения соратника Генриха IV, а не Карла VII. Тем не менее, эта статуя является лучшей из всех существующих, потому что она более точно соответствует образу Девственницы, поразившей всех своей храбростью. Ее лицо — это лицо девушки из долины Мец, и она нисколько не похожа на мужеподобных дев из Мозельской долины: первые не столь высоки ростом, более изящны, с тонкой талией, с обычной улыбкой на лице и удивительно женственной походкой.