— Потому что он не застал меня врасплох. Когда я позвонил в номер, мне сказали, чтобы я приехал через полчаса. Однако человек, ответивший мне по телефону, был не Кристофер. Он неплохо подделал голос, но говорил не те слова. Поэтому я приехал сюда пораньше и справился с ним без особого труда. Кристофер, увы, был уже мертв.

— Причем довольно долгое время. Его кровь уже подсохла.

Она все еще стояла рядом с ним.

— Мне кажется, что я схожу с ума. — Она сжала голову обеими руками. — Его зовут Стефан. Впрочем, это вы, наверно, уже знаете. Он шофер Гуннара Моеля. И он убил моего мужа. Происходит что-то очень серьезное. Я должна позвонить Гуннару.

Она взяла телефон:

— Соедините меня с городом, пожалуйста.

Ее пальцы нервно постукивали по столику, прозрачная ткань поднималась и дрожала при каждом вздохе. Она облизала губы кончиком языка. У нее был взволнованный вид, и в то же время она чувствовала полную уверенность, что он не станет ее останавливать. Он и сам удивлялся, почему этого не делает. Возможно, это был его последний шанс. Но он чувствовал, как с каждой минутой все глубже погружается в какой-то запутанный лабиринт, где один коридор ведет к десятку новых. Ему хотелось узнать, что же скрывается в самом центре. Он смотрел, как она набирает номер, продолжая отбивать дробь свободной рукой. Он положил пистолет на туалетный столик, прикурил две сигареты и вставил одну ей в губы.

— Пожалуйста, выбирай слова поосторожней, дорогая.

Она выдохнула дым, нажала на рычаг и набрала другой номер:

— Алло? Это ресторан «Соколиное гнездо»? Скажите, с телефоном мистера Моеля все в порядке? Я звонила ему уже несколько раз, но мне никто не отвечает.

Она стала слушать, посасывая нижнюю губу.

— Когда? — спросила она наконец.

Голос на другом конце линии что-то ответил, и Ингер Морган-Браун положила трубку.

— Ну как?

— Фрекен Петерсен, герр Дженнер и еще несколько других джентльменов около часа назад покинули апартаменты и уехали в аэропорт. Вместе с герром Моелем. Его увезли на носилках. Он внезапно заболел.

Она взглянула на него:

— Я ведь не сошла с ума, правда, Майкл? Вы провели этот вечер с Гуннаром Моелем? И Гуннар устроил вам встречу с Кайзеритом? Скажите мне, все это правда?

Ее голос неожиданно дрогнул и прозвучал совсем по-женски.

Уайлд вздохнул. Он подумал, что, возможно, только что она обрекла себя на смерть.

— Для простого винтика в машине ты слишком много знаешь о том, что здесь происходит, дорогая. На самом деле ты знаешь намного больше, чем я. И ты должна подробно рассказать мне, как это случилось и почему, даже если для этого понадобится вся ночь. До определенного момента ты говорила абсолютную правду. Я действительно провел этот вечер с Гуннаром Моелем. Но я понятия не имел о том, что должен встретиться с Кайзеритом. Мне дали задание убить Гуннара Моеля, и я выполнил свою работу.

Она взглянула на него. Ее ноздри задрожали.

— Ты лжешь, — выдохнула она, незаметно дал себя переходя на «ты». Ее голос был чуть громче шепота. — Господи, ты лжешь!

— По-твоему, в этом есть какой-то смысл? Болезнь, которую прихватил герр Моель, была смертельной. Возможно, они хотят сделать вид, что он умер в Швеции. Скорее всего, для того, чтобы избежать проведения расследования. Хотя…

Он взглянул на часы:

— Сейчас почти полночь. В это время есть какие-нибудь рейсы?

— У Гуннара собственный самолет. Его водит Хельда. Если погода позволила им взлететь, они уже в Швеции.

Ее возбуждение погасло так же быстро, как и появилось. Голос снова стал спокойным и рассудительным.

— Я хочу узнать, — сказал Уайлд, — каким образом сотрудник Скандинавского отдела мог получать приказы от человека, которого британское правительство приговорило к смерти?

Она встала и подошла к окну.

— Снег перестал, — сказала она. — Погода ясная. Значит, они улетели. Я не знаю, почему британское правительство хотело смерти Гуннара, Майкл. Он возглавлял Скандинавский отдел. Собственно говоря, он и есть Скандинавский отдел. Он был краеугольным камнем в контрразведке НАТО. Быть может, он самый крупный и самый лучший секретный агент, который когда-либо был на Западе. А теперь ты приехал и убил его.

Она щелкнула пальцами:

— Вот так.

Глава 17

Уайлд подумал, что либо она говорит правду — или хотя бы верит в это, — либо перед ним самый искусный лжец из всех, кого он когда-либо встречал. Последний вариант был вполне возможен, но ее описание Моеля точно совпадало с оригиналом: он производил впечатление человека, привыкшего к власти. Внезапно он почувствовал, что боль в левой руке стала вдвое сильнее, а плечо, казалось, кто-то безжалостный режет пополам.

— Я видел холодильник в соседней комнате. Может быть, найдется что-нибудь выпить?

— Есть только пара бутылок «Пильзнера». Кристофер… он не особенно много пил. — Она спокойно посмотрела на мужа. — Мне можно что-нибудь надеть?

— Я как раз собирался это предложить. Разговор становится все более трудным. Я подумал, будет неплохо что-нибудь выпить, пока ты осмотришь мою левую руку. А потом мы немного поговорим, без всяких истерик, если ты не возражаешь.

Ингер натянула черные лыжные брюки и черный свитер. Ноги она сунула в мягкие черные шлепанцы. Подойдя к зеркалу, она собрала волосы в пучок и скрепила их на макушке парой длинных шпилек. В таком виде она была похожа на красивую тряпичную куклу. Она прошла в ванную вместе со своей косметичкой и подождала его там. Он присел на унитаз и отхлебнул пива. Она включила горячую воду, свесила его руку над ванной и развязала пропитанный кровью платок.

— Очень сильный порез. Ножевое ранение?

— Кусок стекла.

Она смазала рану ватным тампоном.

— Возможно, задеты сухожилия. Полагаю, без одной руки ты будешь так же годен для работы, как я без своего мужа.

— Давай как следует во всем разберемся, дорогая. Ты только что сообщила мне, что Гуннар Моель возглавляет Скандинавский отдел. Затем ты сказала, что он должен был устроить встречу между мной и Лораном Кайзеритом. Между тем тебе должно быть известно, что Кайзерит работает на КГБ. По-моему, одно с другим не сходится.

Она еще раз сунула его руку под горячую воду, нахмурилась и, нагнувшись, высосала ранку. Уайлд со свистом дышал сквозь стиснутые зубы. Ингер сплюнула в ванну:

— Там сидело маленькое стеклышко. Вот почему тебе было так больно.

Она достала из косметички бутылочку с антисептической жидкостью и вылила ее на рану.

— Я только повторяю то, что сказал мне сам Гуннар.

Палец Уайлда дернулся, когда жидкость попала на порез.

— Потише, милая.

— У тебя очень высокий болевой порог, Майкл. Наверно, это необходимо, когда приходится ломать стекло голыми руками.

Она достала из сумочки свернутый бинт. Ее прикосновения были очень мягкими и легкими.

— Думаю, теперь все отлично заживет. Но я советую как можно меньше пользоваться рукой в ближайшие два дня. — Она вымыла руки. — То, что Гуннар является главой Скандинавского отдела, известно очень узкому кругу лиц. Для всего остального мира он просто Шведский Сокол, человек с хорошей репутацией и множеством контактов по обе стороны «железного занавеса». В этом качестве Гуннара часто приглашали как посредника в переговорах между представителями Запада и Востока. Обычно речь в таких случаях шла об обмене заключенными. Эта его деятельность не имела ничего общего с работой Скандинавского отдела. Две недели назад он получил задание организовать встречу между директором отдела КГБ, действующего против НАТО, и крупным представителем британской разведки. Задание поступило из Лондона, Майкл, и звучало вполне ясно и недвусмысленно. Но Гуннар был встревожен тем, что Уайтхолл, выбрав тебе в качестве прикрытия роль закупщика из «Хассон и Вемисс», подключил нас с Кристофером для того, чтобы доставить тебя обратно. Он знал, что нашу помощь используют только в экстренных случаях. Гуннара это очень беспокоило. Он даже подумывал о том, что в Англию я повезу не тебя, а Кайзерита. К нам и раньше обращались за содействием очень важные русские агенты. Правда, до директора отдела дело еще не доходило, но когда-нибудь должен же быть первый раз.