— В камне можно увидеть любого человека? То есть, Присцилла, Вы хотите сказать, что Злот может следить за каждым жителем своих земель? Он и нас может сейчас видеть и слышать?

— Надеюсь, что нет, — Присцилла опять посмотрела на небо. — Мои осведомители в Баграсе сообщили, что Злот сейчас в городе. А значит, пока он не страшен. Но совет тебе на будущее, Катерина, будь бдительной! Волшебный камень у Правителя находится в подземном замке. Именно поэтому, когда Магистр возвращается к себе домой, деятельность нашей группы сопротивления стихает. Мы откровенно боимся строить против него козни. Опасаемся, что он вычислит нас и разоблачит. Пока Волшебная Звезда Злота не будет уничтожена, Катя, люди очень слабы и беззащитны. Мы ничего не сможем против него предпринять.

— А как же можно уничтожить эту Звезду?

— Есть только два способа, — Присцилла опять перешла на шепот, хотя никого из людей поблизости не было. — Два варианта, Катерина. Камень тот небесный — весьма непрочный. Я слышала от старых Магистров, что если Звезду уронить, и она расколется, вся ее магическая энергия сразу иссякнет. Второй способ тоже простой — камень можно положить в воду на какое–то время. Вода заберет магию, а сама Звезда, словно сахар в стакане, осядет, набухнет и растворится. И тогда — конец могуществу Злота. Тогда конец страданиям всех людей.

— И что же, Присцилла? — Катерина не переставала удивляться столь яркой и необычной истории. — За много сотен лет не нашлось ни одного смельчака, который рискнул бы проникнуть в жилище Злота и уничтожить столь могущественную Звезду?

— Логичный вопрос, — Даниил, также не пропускающий из объяснений Присциллы ни слова, поддержал Катерину в ее недоумении и поиске истины. — Как–то неправдоподобно.

Правительница белых земель вздохнула.

— Все намного сложнее, чем кажется вначале. Ни один бессмертный не может ступить в подземные владения Злота без его приглашения. А он нас, Магистров, к себе в гости не зовет. Обычные люди могут свободно к нему прийти, но они, к сожалению, слишком пугливы и осторожны. Нет, я не виню тех смельчаков, которые хотели нам помочь, но в итоге отказывались от этой затеи. Злот страшен в своем гневе. И если он узнает, кто разбил Звезду — его месть может быть ужасной. Люди боятся за свои и так чрезмерно короткие жизни. Вот Звезда и лежит в замке Злота нетронутой. Если в свете заключенного меж вами пари, Катя, Магистр все же изменит своим принципам и пригласит тебя к себе домой, не упускай момента разбить этот Волшебный камень. Скольким людям ты сможешь помочь!

— Удобная позиция! — тут же отреагировал Даниил. — Ишь, чего удумали? За твой счет решать свои проблемы!

Екатерина засомневалась.

— Вы ведь утверждаете, что Злот женщинам не верит? И Магистров к себе он не зовет. Пригласит ли он вообще меня в гости? Я живу во дворце у его сестры, у Георгины.

— Да, да. Родион меня просветил. Я ведь не настаиваю, чтобы ты напрашивалась к Правителю в замок сама. Так Злот сразу же заподозрит недоброе. Но просто — предупреждаю на будущее. Вдруг будет возможность уничтожить Звезду? Не прозевай такого случая! Мы все тебя об этом просим. Вся наша группа сопротивления.

— Хорошо, — Катерина под неодобрительным взглядом Даниила кивнула. — Если будет такая возможность, то непременно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Приглашение на ужин

Прошло еще две недели. Время бежало стремительно, а ничего важного или более–менее значительного, приближающего спорщиков к их цели, не происходило. Безобидные встречи, пустые разговоры, похожие друг на друга прогулки.

Катерина все так же жила у Георгины, а Злот — через несколько домов от них, в гостинице. До обеда оба занимались бальными танцами. Диана сдержала свое слово: она преподавала танцевальную науку профессионально. При этом Злот ничего не знал о ее занятиях с Екатериной, а Катерина об уроках Злота. После обеда Магистр приходил во дворец. Там он вместе с сестрой и «предметом своего обольщения» пил чай, вел светские беседы ни о чем. А после — Злот и Екатерина отправлялись на конную или пешую прогулку. И так изо дня в день.

По выходным Катерина вновь уезжала в Теппу, в гости. А Правитель бесцельно бродил по Баграсу, подводя мысленно неутешительные итоги и не зная, что бы нового изобрести в их свиданиях и в целом в их отношениях. Та легкость, с которой он объявил всем, что женщина в него влюбится по его желанию, была преждевременной. Екатерина влюбляться не хотела. Все его попытки на сближение были встречены холодным непониманием или здоровым юмором. Отношения зашли в тупик.

Основные детали о жизни друг друга были уже давно выспрошены. Характеры спорщиков стали им так же понятны, как прочитанные книги. А вот ни о каких чувствах — речи даже не шло. Разве что о чувствах собственного достоинства, да о хитрости, безошибочно распознаваемой, а потому и не представляющей какой–то тайны или угрозы.

— Друзья мои! — Митродора, как самая нетерпеливая из Высших Советников Климентия, обратилась однажды к Амалии и Хроносу. — За ними невозможно наблюдать. Мне скучно! Меня такое подозрение гложет, что и Злот, и Екатерина — оба смирились с проигрышем в пари. Что дает нам эта сделка для нашего доклада? Быть может, подкинем нашему Магистру еще каких–нибудь проблем?

— Подкинуть Злоту еще проблем? — удивилась Сопроводительница душ умерших. — Ты, Митродора, похоже, и впрямь его недолюбливаешь. Да перед Правителем сейчас стоит столько нерешенных задач, что мне его даже жалко иногда. Зачем ему еще больше усложнять жизнь? Пускай разбирается с теми проблемами, которые у него есть. И с революционными настроениями горожан, и со сделкой. Я не думаю, что Злот очень легко сдастся.

— Согласен, — подтвердил Хронос. — У Магистра еще есть время. А мы, как наблюдатели, должны быть терпеливыми. Пусть Злот с Екатериной и поняли, каких дров наломали. Но теперь, быть может, они более взвешенно будут подходить к своим словам и поступкам. А может, они пока затаились в ожидании, когда бдительность их соперника угаснет. Я предлагаю подождать еще и посмотреть, что из этого получится…

Хранитель времени был недалек от истины.

Самоуверенность и беспечность спорщиков испарились, как капли утренней росы в жаркий полдень. Катерина и Злот загнали себя в какую–то безвыходную ловушку. Но что им делать дальше, они пока слабо представляли.

Екатерина переживала, что все эти дни она не может видеться с Родионом. Ее воздыхатель еще несколько раз приходил вечером к ограде дворца в надежде на мимолетное свидание с женщиной. Но она, поддавшись наконец–то на уговоры Даниила и внимая предупреждению Присциллы о соблюдении крайней осторожности в словах и действиях в отсутствии Злота, попросила Родиона больше не приходить. Конечно, ее слова были очень мягки и тактичны, а сам поступок был объяснен необходимостью соблюдать конспирацию. «Ведь Злот так хитер и коварен!». Но что значат слова, когда сердце любит, а душу терзают сомнения? Отталкивая Родиона, женщина автоматически толкает его в объятия своей соперницы Евгении. И тут нельзя ничего изменить. На ближайшие два месяца она должна думать о человеке, который за четыреста лет правления ни разу не растаял сердцем ни от одной женщины. «Ну, не абсурд, а? Злот смотрит на женщин, как на игрушки. Они для него — легкая добыча. Любая более–менее теплая улыбка, проявление нежности или заинтересованности — немедленно будут восприняты Магистром как его победа. Как же мне себя вести? Получается — держать его на расстоянии вытянутой руки, и не ближе. Хотя к цели пари меня это вряд ли приблизит».

Злот тоже терялся в сомнениях и догадках, изобретая ловушки по завоеванию женского сердца. Даже разрушенные фабрики Баграса и медлительность стражников, которые до сих пор не нашли зачинщиков бунта, — все отошло для него на второй план. Правитель лишь сейчас осознал, что из сотни его мимолетных интрижек он не может вспомнить ни одной женщины, которая бы его по–настоящему любила. Многие из них сами к нему прилипали, как, например, подруги Георгины. «Да они просто на шею вешались от якобы опутавшей их страсти!». Каких–то женщин Злот добивался сам, покоряя их учтивостью, напором и драгоценностями. «Ты вскружил мне голову!» — нередко признавались они потом в своей слабости. «Кружил голову. Это было. Меня боятся или желают мне услужить. Но дано ли мне вызывать у женщин любовь?» — терзал свою душу Магистр. «Что же сделать, чтобы чувства Катерины потеплели? Если я не хочу, чтобы она относилась ко мне так же, как и другие женщины, то и я, вероятно, должен вести себя с ней несколько по–другому…».