— Поверхность ледника различна, а непрестанно менять колеса нет смысла.

Температура упала до 50 градусов. Керосин побелел и сгустился. Исследователи провели беспокойную ночь. На мыс Хижины вернулись перед началом сильной пурги и несколько дней отсиживались в доме Скотта. Пробыв в путешествии десять суток, они прибыли на зимовку. Шеклтон объявил:

— Надо перебросить запасы продовольствия и снаряжения на мыс Хижины. Каждую неделю туда будет уходить небольшая партия с санями, пока весь груз для полюсного отряда не окажется на месте.

Он убедился, что 320 килограммов — самая подходящая нагрузка для маньчжурской лошадки. Но справятся ли они даже на первых этапах пути по шельфовому леднику, в рыхлом снегу?

— Из-за гибели шести пони мы не сможем взять в поход достаточного количества продуктов,- сказал Шеклтон.

— А наши упряжки? — спросил Джойс, заботившийся о собаках.

— Они не побегут, если им прямо в морды будет дуть поземка, а такая погода бывает на леднике и летом.

Дэй не терял надежды использовать автомобиль и утверждал, что на колесах с цепями машина пойдет. Он напомнил о поездке с Адамсом и Брокльхёрстом на Ледниковый язык, когда к автомобилю привязали сани с грузом 350 килограммов. При 30-градусном морозе и сильном ветре машина пробежала 13 километров, но дальше помешали заструги — гребни снега, нанесенного ветром и промерзшего. Удалось найти лучший путь. Машина добралась почти до самого языка, правда, последние сотни метров люди сами волокли сани. Обратно «Джонстон» быстро доехал по колее.

— Попробуем еще раз, — сказал Шеклтон механику.- 22 сентября я с пятью товарищами отправляюсь на барьер, чтобы устроить склад. Вы повезете сани на первом этапе, а там поглядим…

Дэй доставил отряд и сани с грузом опять же только за 13 километров, путь занял час с четвертью. Печальный механик развел руками: «Дорога невозможная…» В будущем он не раз ездил по морскому льду, отвозил зимовщиков километров за тридцать добывать тюленей, пингвинов и поморников для зоологической коллекции. Обычно пассажиры Дэя приезжали с ушибами и ранами, а у Реймонда Пристли сорвало ноготь — в пути приходилось тащить машину, исправлять поломки…

— Захватите щенков,- сказал Шеклтон механику, уезжавшему к зимовке.

С мыса Ройдса за отрядом увязались три молодые собаки. Но они не захотели возвращаться с Дэем и вертелись вокруг Эрнста Джойса, который всегда кормил их.

— Возьмем собачек до мыса Хижины,- предложил Маршалл.

В доме «Дискавери» щенков накормили, оставили им сухари и мясо. Теперь снега внутри было с излишком, животные могли утолять жажду. Их заперли в доме.

Отряд потащил сани на юг. Температура падала. Снова замерз керосин, его нельзя было налить в примус. Часто попадались опасные трещины. На очередной ночевке художник Марстон, впервые совершавший путешествие по леднику Росса, сказал товарищам:

— Думаю немного побродить в окрестностях.

— Хотите поиграть в «или-или»? — улыбнулся Джойс.

— Как это понять?

.Марстону разъяснили: суть «игры» состоит в том, что человек или проваливается в трещину, или остается цел…

В 230 километрах к югу от зимовки отряд оставил размолотый лошадиный маис и запас керосина. Чтобы опознать этот склад, вертикально установили сани, а к ним прикрепили шест с черным флагом.

Подходя к дому «Дискавери», путешественники услышали неистовый лай и визг. Едва открыли дверь, щенки бросились навстречу. Хотя им, вероятно, было скучно и страшновато взаперти, собачки за время своего заключения пополнели. Мясо они съели, но сухари еще оставались.

Вернувшись на зимовку в середине октября, Шекл-тон не застал Дейвида, Моусона и Маккея — они ушли к Магнитному полюсу. Месяцем раньше начальник экспедиции вручил профессору Дейвиду инструкции, в одной из которых писал: «Если вы достигнете Магнитного полюса, то должны водрузить на нем флаг Соединенного королевства и от имени экспедиции объявить эту местность собственностью британской нации. Когда вы будете в Западных горах, сделайте то же в каком-либо месте, объявив таким образом Землю Виктории частью Британской империи. Если вы обнаружите полезные ископаемые, объявите тем же способом этот район собственностью британской нации от моего имени…»

Теперь Шеклтон спокоен на этот счет: своевременно вколотить заявочный столб — большое дело! Сколько золотоискателей, запоздав с этим, обнищало… А природные богатства на материке безусловно есть! Наивные простаки полагают, что геологи стремятся проникнуть в недра Антарктиды для разгадки ее истории. Но практических людей интересует не прошлое, а нынешний день и будущее, когда станет возможным добыть эти ценности с пользой — сотнями процентов прибыли на каждый затраченный фунт стерлингов. Несомненно, уже сейчас найдутся желающие вложить капитал в такое предприятие. А недурно бы открыть в Сити респектабельный оффис и у входа вывесить бронзовую доску с солидной надписью — что-нибудь вроде «Исследовательской компании», как додумались американские дельцы на Аляске… «Главные директоры - Уильям Бирдмор и Эрнст Генри ЗЙеклтон»… Право, это внушает уважение… Раньше или позже он разбогатеет, добьется золотого будущего! Заявка Дейвида на Землю Виктории — один из возможных путей…

У партии профессора Дейвида не было ни пони, ни собачьих упряжек. Три человека волокли сани с пол-тонным грузом. Шли по морским льдам, рискуя, что шторм расколет белое поле и унесет на обломке в море. Одолевали горные хребты, разверзшиеся трещины, огромные сугробы, лабиринты ледяных глыб. Ледник, шириной меньше 40 километров, потребовал двухнедельной тяжкой борьбы. Другие два ледника, где встретились зияющие черные пропасти и завалы рыхлого снега, пришлось обойти. На плоскогорье Земли Виктории большая высота стесняла дыхание, пронизывающий ветер не давал двигаться. Исследователи жестоко страдали от холода, сказывалось и систематическое недоедание. На этом горном плато они провели много наблюдений и точно определили место Магнитного полюса.

Четырехмесячное путешествие Дейвида, Моусона и Маккея на расстоянии 2300 километров было не менее отважным, чем поход отряда Шеклтона к центру Антарктиды.

НЕЗАВЕРШЕННЫЙ МАРШРУТ

Вместе с Шеклтоном снаряжались в путь метеоролог Адамс, врач Маршалл и Фрэнк Уайлд, ведавший продовольствием и транспортом.

— Ни одного лишнего килограмма мы не возьмем,- сказал Шеклтон.- Запасы провизии рассчитаны на девяносто один день. Доктор Маршалл, пожалуйста, еще раз проверьте наше продовольствие… У каждого будет свой спальный мешок и пара белья, несменяемая, а в сильные морозы мы сможем надевать поверх нее вторую пару. Инструменты, приборы, блокноты и карандаши, сложенные в особом ящике, весят пятнадцать килограммов. Это поручается вам, Адамс… Все должно быть тщательно осмотрено и уложено: палатки, лыжи, снаряжение… Как наши пони, Уайлд?

— В хорошей форме.

— Мы двинемся двадцать девятого октября.

Отряд берет запас сухарей, сахара, пищевых концентратов, овсянки, чая, печенья, сыра, шоколада, соли, перца; взят и традиционный у полярных исследователей пеммикан, приготовленный из обезвоженного мяса, жиров и яиц. Суточный рацион человека — больше одного килограмма. Маньчжурские лошадки повезут свое «меню», главным образом маис. Когда пони выбьются из сил, они будут убиты; свежее мясо подкрепит путешественников.

Своим заместителем на зимовке Шеклтон назначает биолога Мёррея и оставляет ему письменную инструкцию: что надо сделать, если в намеченный срок не вернется отряд профессора Дейвида; какие задания поручаются Западной партии, в которую включены молодые Пристли и Брокльхёрст…

У Шеклтона нет мрачных мыслей о будущем, но все же он дает Мёррею точные указания «на случай невозвращения Южной партии»: «Самый крайний срок, до которого вы должны оставаться,-10 марта 1909 года; если мы не вернемся к этому сроку, то, очевидно, с нами случилось несчастье».