ФРАНЦ ФЮМАН
НИБЕЛУНГИ
Уложены штабелем грубым,
что стал их последним ночлегом,
червивые, вшивые трупы
чернели, краснели под снегом.
Гниющая, темная масса,
обкарканная вороньем,
выклевывающим мясо
и снег, что тает на нем.
И где их родные дали?
Там, на краю земли.
Чего они здесь не видали?
Они за князем пошли.
Вожди им сладко пели,
что будет любой награжден,
на Рейне – их колыбели,
и вот их кладбище – Дон.
За ними мосты взорвали,
в полях ни былинки нет,
виселицы с развалинами
прочерчивают их след.
О верности, славе, чести
развеяны ветром слова,
и ничего, кроме мести,
не остается для вас.
Слова, словеса, витийство.
Иссякли запасы лжи.
А ваши дела – убийство,
мучительство, грабежи.
Верны кресту и Валгалле,
вы начинали резню,
а тех, кто с вами шагали,
вы предавали огню.
Огнем опалившие страны,
ныне жертвы воды.
О Нибелунги, тираны,
династия зла и беды!
Вырваны ваши главы
из мифов, преданий, книг.
Убийцы не знают славы.
Люди забудут о них.
Срастаются раны луга,
опять зеленеет лес,
сиренью пахнет округа,
а запах крови исчез.
Народы дышать начинают,
убийцы сгорели дотла,
и гром голосов проклинает
Нибелунгов дела.
ДОМА ИЗ СТАРИННЫХ СКАЗОК
Дома из старинных сказок…
Вот он – дом для голодных,
со стенами из булок
и крышей из пряников.
В окнах – окорока.
Приветливый голос
зовет подойти поближе,
приглашает наесться досыта.
Но что это?…
Жирный дым
выползает из брашен огромных.
Добела накалились колосники,
дверь заскрипела на петлях
только что отворенной клетки.
И чей-то отчаянный крик замирает,
Вот он – дом для невест.
Спешились женихи с горячих коней,
и сердца их бьются в могучем утесе груди,
и они клянутся в вечной любви.
Но что это?…
Женихи омывают
кровавые руки в ручье.
В тачках увозят
горы колец золотых
и роют ямы для бочек -
тяжелых бочек, набитых телами.
А вот он – дом красотой опьяненных.
В прекраснейшем замке земли
поэты хвалу воздают
прекраснейшей из королев,
чью красоту даже зеркало громко поет…
Но что это?…
Охотник приносит блюдо,
на нем горячее сердце дымится.
Он поведал о смерти
крестьянской девушки,
что превзошла красотой королеву.
Дома из старинных сказок.
Но что это?…
ДЕТИ НА ВЗМОРЬЕ
Взморье – простор для работы,
к работе рвется рука.
Можно строить без счета
из мокрого песка:
мосты, ворота, дороги,
замок, вал крепостной,
горы, холмы, отроги,
а рядом кипит прибой.
Хороша такая забава:
с водою смешать песок,
понастроить слева и справа
много мостов и дорог,
вот и озеро заблестело,
вот колодец, а вот дворец -
играя, ведет свое дело
ребячливый творец.
Но вскоре вода нахлынет,
прорывая дамбы заслон,
и громада горная сгинет,
и замок будет сметен,
с волной уплывает в море
все, что выстроил ты с трудом,
ни следа не останется вскоре
от шедевров на пляже пустом.
Но чудо свершается снова,
созиданию нет конца;
волны ушли – и готовы
трудиться руки творца,
замки, валы, бастионы
возводить с великим трудом,
вновь победит побежденный
на побережье морском.
И ты осознал уже что-то
неизбежное для души,
и снова строить охота,
и будут опять хороши
горы, мосты, ворота,
замок, вал крепостной,
ты зачарован работой,
а рядом кипит прибой.
ПАУЛЬ ВИНС
ВРЕМЯ МЕЧТАТЬ
Над башнями бронеплатформ
веет ветер мечтаний.
Мечта – безветрие в шторм,
в штиль – зов штормовых скитаний.
Утонет в крови и опять
средь битвы вспорхнет беспечно.
Есть ли время мечтать?
Его нет.
И оно вечно.
МАЯКОВСКОМУ
Лилипутов-прохожих песнь, а не лесть
тебе, великану московскому,
Владимиру Маяковскому.
Жизней тебе – тысяч десять!
Пусть мертвых на дне могилы
холод лижет и гложет -
голоса твоего революционная сила
холодом стать не может.
По рельсам подземным – огней поток;
новых морей на земле рожденье;
дожди; победа над притяженьем -
в ритме твоих строк.
Взора за горы отвага.
Семимильного сердца бой,
Слушай печатанье шага
миллионного за тобой.
И если юным планета
от полюса к полюсу кликнет зов,
раскатится эхом ответа
твое двадцатидвухлетнее: «Я готов!»