Артиллерийский капитан подбежал к противотанковой пушке, из которой стрелял так же метко, как из болтающегося на боку пистолета. Отработанно ловким движением он сунул в ствол снаряд и прицелился.

Солдаты и офицеры оцепенели. Выстрелить в Бога из противотанковой пушки! Решится ли на такое капитан? Но капитан Эрнандес действовал, видимо, с помраченным сознанием, не рассуждая. Он еще раз прицелился и нажал спуск.

Резкий оглушительный выстрел разорвал вечернюю тишину. Длинноствольная приземистая пушка подпрыгнула, выплюнув вместе с облаком пламени снаряд, способный пробить броню танка.

В метре от груди Иисуса снаряд, будто споткнувшись, остановился. Странно было видеть остроносую бронебойную болванку, неподвижно висевшую в воздухе.

Очевидцы кощунственного поступка в ужасе засуетились. Многие спрятались в окопах и блиндажах.

Однако возмездия не последовало. Иисус с горьким недоумением посмотрел на солдат и офицеров, потом на пушку и задержал бесконечно жалостливый, всепрощающий взгляд на капитане, который стоял с разинутым перекосившимся ртом. Затем Бог воздел обе руки вверх и сделал легкое движение пальцами, словно приказывая снаряду вернуться назад.

И тот послушно повиновался. Медленно вращаясь, он начал пятиться. И вдруг стремительно влетел в жерло. Пушка подпрыгнула, молниеносно проглотив снаряд вместе с блеснувшим облаком пламени. Прогрохотал выстрел. А точнее сказать — антивыстрел. Капитан Эрнандес без чувств повалился на бруствер.

Шагая по полю и обходя опустевшие блиндажи, Иисус не испытывал к капитану обиды. Напротив, тот дал возможность показать людям еще одно чудо. И чудо не из простых, над ним ученые наверняка уже ломают головы, подыскивая хоть какое-нибудь крайне гипотетическое, но обязательно естественно-научное обоснование.

“Смешные люди, — почти добродушно, с некоторым превосходством подумал Иисус об ученых. — Но до чего упрямые и фанатичные. Они все еще уверены, что я природное явление”.

Столько раз Иисус своими чудесами, как бронебойными снарядами, вдребезги разбивал материалистический панцирь, за который трусливо прятались ученые, боясь открыто и честно взглянуть в лицо бесконечной божественной трансценденции, откуда пришел Бог.

“Наивные люди”, — еще раз подумал Иисус. Однако прискорбный случай с противотанковым выстрелом изрядно испортил ему тогда настроение, и он решил удалиться. Он уже давно миновал равнину, где в него стреляли из противотанковой пушки, и колючий кустарник. Перед Иисусом, неравнодушным к земной красоте, расстилалась чудесная холмистая местность с рощами и перелесками.

Вот здесь бы и остановиться надолго, развести костер. Но люди могут беспокоить. Особенно верующие, к которым у Иисуса все чаще вспыхивало какое-то двойственное, скорее даже неприязненное чувство.

Иисус внимательно огляделся. Кругом — ни души. Слежки как будто нет. Лишь в синем небе, выписывая замысловатые кренделя, кружилась прогулочная аэрояхта. Тонкие губы Иисуса презрительно скривились: наверняка там засели, нацелив вниз оптические приборы, агенты ЦРУ.

Бог поднял правую руку и одним ее мановением вернул машину назад. Аэрояхта, похожая на растолстевшую стрекозу, сначала медленно пятилась задом наперед и выписывала те же петли и зигзаги, но уже в обратном порядке. Затем быстро скрылась за горизонтом.

Иисус усмехнулся, представив, как ошарашенные пассажиры и пилот взирают на тот самый аэродром, с которого недавно взлетели.

Шагая по мягкой траве, Иисус направился в сторону гор. Вот так бы идти пешком десятки километров по изумрудным холмам, под тенью разбросанных там и сям платанов. Но дальше начинались непроходимые джунгли с душными, ядовитыми испарениями, с засасывающими топями. И Бог, оглянувшись, исчез и в тот же миг очутился в другом месте, в своем надежном укрытии. Кругом, как крепостные стены, громоздились отвесные скалы. В чистом небе — ни единого воздушного соглядатая. Одни только грифы кружились в поисках падали.

Иисус набрал свежих сучьев и под скалой, нависшей наподобие крыши, разжег костер, чтобы из концентратов сварить ужин. Как приятно все делать самому, без чудес! Пока в котелке закипала вода, он решил предаться любимейшему занятию — чтению. В просторном чемодане, наряду с предметами туалета, хранилось около двух десятков книг, в которых жизнь человеческого духа изображалась в своем наивысшем напряжении. Любовно перебирая тома, Иисус не переставал удивляться, почему люди теряют вкус к чтению и предпочитают легко и бездеятельно воспринимаемые виды массовой информации, часами просиживая, например, у телевизора. Сам Бог читал всегда охотно. Читал обычно неторопливо, вникая и вглядываясь в глубины слов.

Чаще других книг Иисус перечитывал “Искушение святого Антония” Флобера, “Братьев Карамазовых” Достоевского и двух “Фаустов” — Гете и Тургенева. Сегодня ему хотелось погрузиться в прекрасный душевный мир главной героини тургеневского “Фауста”, насладиться перипетиями ее нравственной драмы. Какая сила чувства, какая глубина переживаний! Вот эту духовность с ее вечными поисками смысла жизни Иисус и хотел вернуть человечеству, погрязшему ныне в болоте сытости и материального комфорта. А что из этого получилось?

Книга выпала из безвольно опустившейся руки. Ничего не получилось… Приподнятое настроение, час тому назад завладевшее Иисусом, стало гаснуть. А тут еще неясные и участившиеся в последнее время зовы иного, потустороннего мира. Вот и сейчас он ощутил, будто толчок в груди, этот зов — более настойчивый, чем прежние призывы. Видимо, пора уходить… Иисус с грустью предчувствовал, что его земное плавание подходит к концу. Пора причаливать к другому берегу единого универсума. К главному, духовному берегу — к божественной трансценденции.

А с чем он вернется? Иисус с горечью признал: ни с чем, его Второе пришествие не удалось.

Чудо, тайна и авторитет — вот три принципа, на которых основан его вторичный приход на Землю. Кстати, эти слова Иисус вычитал в одной из полюбившихся ему книг. Очень хорошие слова!

Чудо, тайна и авторитет. Чудо и тайна, конечно, всегда останутся с ним — свято и незыблемо, несмотря на отчаянные усилия ученых и философов подвести под его пришествие шаткие материалистические подпорки. Но вот авторитет…

С авторитетом не ладилось с первых шагов. Правда, число верующих быстро, почти триумфально росло. Но затем…

Иисус начал последовательно перебирать свои недавние земные приключения, и перед ним предстала длинная вереница сплошных обид и неудач. В памяти сразу же всплыла добродушно-снисходительная усмешка Саврасова — наиболее активного богоборца. Усмешка, в которой так и проглядывало чудовищное, прямо-таки сатанинское безверье. И надо же так случиться, что Иисус столкнулся с Саврасовым в первый день своего появления.

Произошло это на берегу Черного моря, когда Бог использовал свои лучшие евангельские чуда — хождение по водам и воскрешение из мертвых.

Первое появление

В первый день своего пришествия Бог хотел сразу же, с начальных шагов своих, поразить умы материалистов, повергнуть их в священный трепет. Тогда и остальной мир признает Бога, с радостью припадет к ногам Спасителя…

Вечером, накануне знаменательного воскресного дня, на берегу Черного моря собралась группа студентов Московского университета. Возглавлял ее преподаватель — молодой биофизик Саврасов.

— Будем, как в прошлый раз, Робинзонами и Пятницами, без малейшего присутствия современной техники, — с улыбкой предложил он ребятам.

На пустынном берегу (курортный сезон еще не начинался) студенты, орудуя молотками и топорами, воздвигли две палатки, теннисный корт и несколько гимнастических снарядов. Затем разожгли костер и сели отдохнуть.

Студентка географического факультета рыжеволосая Наташа Быстрова посмотрела на горизонт, куда только что упало солнце, и уверенно заявила:

— Завтра, ребята, будет шторм.

Трудно было поверить Наташе — таким безмятежным и тихим выглядел майский вечер. По зеркальной глади моря тянулась к берегу позолоченная дорожка. Закатившееся солнце веером последних лучей подсветило снизу неподвижные облака, и те понемножку меркли, точно угли угасающего костра.