Таким заместителем, и даже более того, был Иехуда Маккавей. Более — потому, что Менелая считали изменником вере, права которого на первосвященство были аннулированы, а Хонио III (или IV), признанный первосвященник, находился на чужбине, в Египте. Иехуда же был ”помазанником на войну”, правителем страны и вождем народа, наподобие первосвященников времен до Антиоха Эпифана. Но все-таки настоящим первосвященником он не был. Во-первых, нелегко было при власти хасидеев сделать первосвященником человека, проливающего кровь, даже если кровопролитие совершается во имя веры и народа. А ведь Иехуда к тому же злоупотреблял своей силой и властью: с эллинистами и вообще со всеми, кто осмеливался не разделять его убеждений, он обращался очень жестоко. По мнению Греца, именно на это намекает Барайта: "Случилось, что некто ехал верхом на лошади в субботу, во времена греков. Привели его в суд и (по приговору) побили его камнями (насмерть) — не потому, что он это заслужил, а потому что обстоятельства (того времени) требовали этого”. Во-вторых, Иехуда Маккавей не был из семьи первосвященников — а в то время было немыслимо, чтобы рядовой священник был назначен на должность первосвященника. Яким же (или Ал к им) происходил, как видно, из семьи первосвященников, был даже близок к ”писцам” и вообще был человеком более духовного склада, чем Иехуда. По Мидрашу, он был племянником одного из первых мудрецов Мишны (из ”пар”) — Иоси бен Иоэзера из Црейды, и потому был достоин сана первосвященника.

Вначале Яким не был рьяным эллинистом, а всего лишь склонялся к признанию сирийского владычества при условии предоставления внутренней автономии евреям. Он был одним из "серединных” и Сторонников мира”. Он был далек как от эллинизаторов типа Ясона и Менелая, так и от фанатичных националистов типа Хасмонеев. Яким страстно желал получить сан первосвященника и мечтал о возвращении авторитета, которым пользовался первосвященник до Антиоха Эпифана — когда он был свободен во внутренних делах и зависел лишь политически. Он терпеть не мог деспотизма Иехуды Маккавея, который, как это свойственно каждому победителю, дошел до крайности в своем отношении к противникам и безжалостно их преследовал, точно так же, как они, когда власть была в их руках, преследовали его союзников. Поэтому Яким просил, чтобы Деметрий назначил его, отпрыска династии первосвященников, на пост первосвященника, а Иехуду убил бы или изгнал из Иудеи, ибо покуда будет Иехуда Маккавей в Иудее, не будет там мира. В известной мере он был прав, жалуясь на деспотизм Иехуды и его стремление к полновластию, но его обращение за помощью к иноземному царю показало, каковы его принципы. Яким рассчитывал не на народную любовь к своему первосвященнику, а на внешнюю силу. И когда царь назначил его первосвященником, он отправил его в Иерусалим в сопровождении сирийского войска под командованием грека Бакхида...

Несмотря на это, Якима поддерживали многие Писцы” и хасидеи, т. е. самые верные воины армии Хасмонеев. И это понятно: эти ортодоксы воевали лишь за свободу беспрепятственного исполнения религиозных предписаний и за обеспечение существования еврейской нации. Деметрий больше не покушался на эти основы, а только хотел, чтобы не забывали, что он верховный правитель Иудеи, ничем не хуже персидских царей, Птолемеев и первых Селевкидов, правивших страной триста лет — от вавилонского пленения и до возвращения в Сион. Народ Иудеи примирился с этим нетяжелым игом. А ведь Яким был священником из семьи первосвященников и родственником одного из влиятельных ”писцов” — так почему же народу не оказать ему доверия? Требование религиозной свободы было выполнено. Иехуда Маккавей, при всей своей верности Торе, был воином и политиком, для которого в конце концов важнее всего были полная политическая свобода и полная власть, т. е. в основном цели светские, так как запреты нечестивого Антиоха были уже упразднены. ”Писцы” и хасид ей не стремились к политическим и светским идеалам, так неужели только ради них они будут готовы жертвовать собой и вообще проливать кровь?

Поэтому, когда Яким обратился к ним с призывом к миру, они его приняли с радостью: ’Толпа книжников обратилась к Алкиму и Бакхиду с просьбой. Хасидеи были первыми, кто просил мира, говоря (между собой) : ”Священник из потомков Аарона прибыл вместе с войском, и он не причинит нам зла” (I книга Хасмонеев 7:12—14). Только Иехуда и его единомышленники не доверяли Якиму. Здесь обнаружилась та пропасть, которая разделяла Хасмонеев, с одной стороны, и хасидеев и ”писцов” — с другой, но была замаскирована общей целью во время гонений. Иехуда и его партия верили только в такой мир, который даст им и политическую власть и полную независимость от милости сирийского царя и его чиновников. Они были убеждены, что внутренняя — религиозная и национальная — свобода возможна только при условии полной политической независимости народа. Правда, Яким и Бакхид обратились к Иехуде и его братьям с дружественными заверениями, но те отнеслись к ним с недоверием, т. к. ”видели, что они явились с большим войском” (там же 11). Первосвященник с добрыми намерениями не будет опираться на ”большое войско”, и к тому же чужеземное...

Вскоре выяснилось, что недоверие Иехуды и его партии было не напрасным. Вопреки обещанию, данному Якимом хасидеям и ”писцам”, что он не причинит им никакого зла, он (или Бакхид) убил шестьдесят человек из них — тех, кого подозревал в близости к Хасмонеям и сопротивлении царю. Как сказано в Писании: ”...отдали тела Твоих хасидеев зверям земным, пролили кровь их, как воду, вокруг Иерусалима, и некому было похоронить их” (Псалом 79:2—3, приведено в I книге Хасмонеев 7:16—17). Автору I книги Хасмонеев еще мерещилась связь между этим псалмом и событиями в начале Хасмонейской эпопеи...

Теперь хасидеи и ”писцы” поняли, как они ошибались в Якиме. Возможно, вначале он не был жестоким и не намеревался проливать кровь своего народа, но, перефразируя слова Гете в ”Фаусте”, можно сказать: ”Власть приводит человека к низости”. Грубая сила Бакхида, на которую Яким опирался, испортила этого мелкого и честолюбивого человека, и он не смог устоять против соблазна отомстить своим врагам и снискать расположение своего господина Деметрия ценою голов этих людей... Убийством столь многих противников он думал утопить национальное движение в крови. Бакхид тоже надеялся, что националисты больше не посмеют поднять голову. Он покинул Иерусалим (быть может, по требованию народа и при вынужденном согласии Якима) и отправился домой, оставив небольшой сирийский гарнизон в распоряжении первосвященника.

Как только услышал Иехуда, что Бакхид покинул страну, он начал всячески притеснять Алкима и его союзников. Резня, которую учинил первосвященник по милости чужих господ, уничтожив лучших людей нации, оттолкнула от него народ. Многие из хасидеев и ”писцов” опять присоединились к армии Иехуды, и Алким с сирийским гарнизоном не мог устоять против них. Он решил отправиться к царю с клеветой на Иехуду и его партию, требуя большей военной помощи.

Деметрий разгневался. Нет другого средства против еврейских мятежников, кроме казней и истребления! С этой целью он отправляет в Иудею одного из самых выдающихся своих полководцев — Никанора и с ним очень большое войско. Никанор пробует заманить Иехуду хитростью. Он предлагает ему мир и приглашает на переговоры. Храбрый Иехуда приходит и беседует с хитрым сирийцем, который советует ему жениться и наслаждаться жизнью. Согласно II книге Хасмонеев (14:25), Иехуда так и сделал, но он не замедлил разгадать тайный замысел Никанора (или же ему донесли об этом) и принять меры предосторожности. Никанору ничего не оставалось, как выступить открытой войной против Иехуды и его армии.

Иехуда столкнулся с ним у Кфар-Шалема к северо-западу от Иерусалима. Хотя Никанор и потерял 500 человек, это сражение не было решающим. Никанор решает отправиться в Иерусалим и пополнить там свой гарнизон. Раздосадованный неудачей у Кфар-Шалема, он сурово разговаривает со священниками, встретившими его почестями и мирными речами. Он поднимает руку по направлению к Храму и грозит, что если священники не выдадут ему Иехуду Маккавея с его войском, он сожжет его. Как видно, он полагал, что священники находятся в союзе с Иехудой; может быть, это сообщили эллинисты, желая донести на священников, а может быть, так оно и было. Из Иерусалима Никанор перебрасывает свою армию в Бет-Хорон и располагается в этом несчастливом для сирийцев месте. Иехуда же расположился в городке Хадаша, в 30 стадиях¹ от Бет-Хорона. 13 адара 161 г. произошла решительная битва, в которой Иехуда одержал колоссальную победу.