— Ужас! Ужас! — закричала в голос Нелидина голова. Кусок пламени выплюнулся из пасти дракона, угодив в праздничный гномий костер, полчище искр взметнулось к небу красно-оранжевым фейерверком.

— Едит твою ма-ать!! — одобрительно завопили гномы, захлопали в ладоши, засвистели и заулюлюкали от восторга, как толпа перевозбудившихся анархистов. Несколько звонких голосов тут же подхватили: «Взвейтесь кострами, синие ночи!»

«Вот так примерно и будет, ага, отличная иллюстрация в миниатюре, — похвалил Бог. — Кому-то ужас, кому-то веселое, безудержное безумство. Но зато когда стихийная Магия и ее встречный пожар выжгут почти весь Здравый Смысл, угроза Конца Света отступит основательно».

«И что, по-другому нельзя?..»

Вторая голова приняла задумчивое выражение.

«До сих пор по-другому ни разу нигде не было. На моем веку все крупные революции — это встречный пожар против стихии. И войны не бывает без страха и ужаса, ничего не поделаешь. Зато планета будет спасена. А вместе с нею — ее обитатели коренные…» — голова вяло кивнула в сторону веселящихся гномов, легла на траву, прикрыв глаза тяжелыми веками, будто бы говорила: «А теперь не мешай».

От злости и бессилия Нелида готова была побить эту голову: мало того, что Бог не позволял ей обратно в себя превратиться, так еще и наговорил черт знает чего: пошутил он или сказал правду — ей не узнать, к мыслям в отдельную голову не залезешь.

Бог до своих мыслей, в принципе, и без того ее не допускал, пусть она даже и возомнила, что обладала долей Всеведения. Ни один Бог не позволял того аватарам. К чему людям Всеведение? Это же все равно, что человеку вселиться в кролика и научить его телевизор включать. Человеку в кроличьем теле, может, было бы любопытно, но зачем кролику телевизор?

«И долго ты будешь валяться тут, как дурацкий тюльпан? — услышал Бог, как всегда чуть раньше, чем фраза была сформулирована в другой голове дракона. — Я лично устала, но лежать дома хочу, а не на грязном поле».

У Бога был выбор: отправить ее домой, оставшись на поле в своей бестелесной форме, или пребывать здесь вместе с Нелидой. С учетом того, что двуглавый зверь смотрелся куда эффектнее тоненькой девушки, не говоря уже о совсем бестелесных формах, в ожидании прибытия своих вечных коллег, Бог выбрал дракона. На то он и дракон, чтобы производить впечатление на всех, включая Богов. Пятеро из шести себя долго ждать не заставили.

Кто-кто, а Боги о всплесках Магии узнают сразу. Стихийная Магия в таких огромных количествах, да еще в местах, где ее практически не осталось, — дело совершенно непредсказуемое: она либо спасет мир, либо его разрушит, если ее не направить в то или иное русло, так что Богам требовалось принять меры. Трое мужчин и две женщины словно выросли из-под земли.

— Мы уже приняли решение, — истерично подвизгивая, хоть и мужским голосом, сказала дама потолще. На ней была зеленая шляпа и несуразная юбка в шотландскую клетку, а крупное лицо, которое на долю секунды показалось Нелиде темным, как у негритянки, стремительно бледнело, будто его облили кислотой. Пятеро были одеты своеобразно, но выглядели притом простыми людьми; и хоть Нелида сама была в грозном теле дракона, ей странным образом сделалось не по себе.

 — Кто это «мы» и какое решение? — прошептала вторая голова.

Драконий шепот, между прочим, еще то явление: будто по алюминиевому желобу с крыши двадцатисемиэтажного дома сбросили полтонны гравия. На шум обернулись гномы.

— Эй, чуваки, а вы че там стоите, как сироты казанские? — крикнул кто-то, узнав магических собратьев (и сосестер). — У нас весело, идите сюда, выпьем по рюмочке, потанцуем!

Но Боги проигнорировали приглашение.

— Да ну их в баню! — послышался Васин голос. — Какое с ними веселье? Чересчур много Здравого Смысла. Кстати, кто-нибудь видел, как они возникли тут? На такси, что ли, приехали?

— Гы-ы-ы! На верблюдах! — пошутил другой гном.

— На каких верблюдах? Не вижу верблюдов! — не понял Вася. Но другие гномы уже подхватили шутку:

— На разноцветных кобылах!

— На тройках с бубенцами!

— Прилетели со стаей гусей-лебедей!

— Да прям, прилетели… Рожденный ползать — сами знаете что! Эти кротами проползли под землей!

— Ай да ну вас! — плюнул главнокомандующий и уставился на небо, грозя кулаком проекции, в которой у всех на виду рядом с усатым Осей куролесил Васин нахальный сын.

— Значит, так, — обратился к дракону старик с бородой, демонстративно повернувшись спиной к толпе пьяных гномов. — Сейчас мы возьмем всю Магию, которую вы породили этим нелепым парадом, и осуществим с ее помощью Конец Света.

Нелида увидела, как вторая драконья голова собралась возразить и уже пасть открыла, но, наверное, Бог решил, что шептать с диким грохотом неудобно, и перешел на язык Богов. В ее сознании одна часть диалога отражалась фразами, другая — картинками, но удивительным образом она понимала каждое «слово».

«Вы с ума сошли? — тут же прочла она его первую мысль. — Похуже решения принять не могли? Вы Боги или враги народа? Эту Магию нужно направлять на спасение, а не на разрушение!»

«Спасение кого и чего ради? — так же, не произнося вслух ни слова, спросил невзрачный Бог с лысиной. — Все, что мешало нам осуществить Конец Света естественным образом, — это те жалкие проявления Магии, без которых люди тут жить не могут: пробки, драки, привидения, тараканы, необязательность, нарушение обещаний…»

«Тоже мне, благодетель человечества, — перебил другой Бог со странной прической и, прищурившись, посмотрел на дракона. — Ты лишаешь людей возможности благополучно, быстро и без мучений, скончаться и возродиться к жизни на другой, уютной планете. А в качестве бонуса сам же, скорее всего, и наполняешь их жизнь тараканами».

«Это Лукьян, — шепнул Бог Нелиде. — Его народ поклоняется солнцу и свету. Тараканов он однозначно относит к тьме и потому испытывает к ним легкообъяснимое отвращение».

«Тараканы — цветочки по сравнению с тем, что станет с Землей, если ее сейчас не уничтожить, — высказался старик с бородой, про которого Бог успел прошептать Нелиде, что его имя Амвросий. — Клопы, мухи, холера, чума, голод, смерть многих ныне живущих и прочее, что принесет с собой война, революция или другой встречный пожар. Ведь ты об этом, кажется, только что говорил своей дочери?»

«Говорил, — подтвердил Бог. — Но помимо людей, души которых мы спасем, есть несчетное число душ, спасти которые будет невозможно, если Конец Света наступит, — одна из драконьих голов кивнула в сторону гномов. — Разве мы не обязаны возлюбить ближних, как самих себя?»

— Возлюбить самого с-себя — это п-про онанизм что ли? — нелепо осклабился лысый.

«Это Филимон, — тихонько сказал Бог Нелиде. — Он всегда считал, что в любви понимает все».

— Любовь мы тут исследовали хорошо, — вслух сказал другой Бог ртом толстой «клетчатой» тетки в шляпе горшком.

«А это Евстахия», — услышала в своей голове Нелида, но узнать что-либо еще о ней не успела, так как тетка, покрывшись красными пятнами, затарахтела:

— Любовь — это скучный и нестабильный, хотя и ритмичный процесс, в котором можно использовать разные органы или приборы, — Евстахия запустила руку под юбку и продолжала трындеть, почесываясь. — Если делать это под музыку, можно даже получить удовольствие, мне, впрочем, больше понравились танцы.

— И последствия, ужасные последствия! — воскликнула молчавшая до сих пор дама во всем черном и розовом с ресницами невероятной длины. — Я была уверена, что все контролирую, но в какой-то момент мы с юношей Димой потеряли контроль, и теперь во мне растет человеческий ребенок!

«Пантелеймония! Мои поздравления вам и Диме, — обнажил в улыбке зубастую пасть дракон. — И что, вы тем не менее хотите Конца Света? Материнская любовь — сильный источник Магии, а маленькие дети — вообще генератор, — он показал кивком на небо, где продолжали вести свой веселый репортаж ни о чем не подозревающие Гриша и Ося.