— Пойдем к Михаилу Кузьмичу.

Ну, думаю, все. Будет крупный разгон. Зашли в комнату к М.К. Янгелю. Он спокойно и любезно пригласил сесть. Затем, глядя на меня, сказал:

— В Ваше распоряжение выделяется самолет. На борт необходимо взять прибор системы "Рубин-1", доставить его на завод-изготовитель в Казань. После доработки, не позже понедельника, прибор должен быть возвращен обратно на полигон.

Продолжая смотреть на меня, после короткой паузы, спросил:

— Какой гриф имеет прибор?

— Две буквы, — ответил я, имея в виду гриф "совершенно секретно".

— Тогда у Вас на борту будет вооруженный офицер, — продолжил Михаил Кузьмич. — Вылет самолета завтра утром в шесть часов.

Обращаясь к начальнику отдела, он добавил:

— Обеспечь доставку прибора на аэродром и охрану через нашу экспедицию.

Я решил уточнить:

— Но, ведь прилетим под выходной день.

На что Михаил Кузьмич ответил:

— Обеспечение режима работы Казанского завода в системе Приволжского Совета народного хозяйства в выходной день я беру на себя. В случае каких-либо задержек с вылетом самолета звони мне лично по спецсвязи в любое время суток.

Выйдя от Михаила Кузьмича, я витал в облаках. Вместо "кардинальных мер" оказано большое и полное доверие. Поразила четкость постановки задачи, подход к ее решению и вместе с тем простота общения с подчиненными любого ранга. Я-то был всего лишь старшим техником. Для себя же сделал вывод на всю жизнь: вот это настоящий государственный человек.

Утром приехал на аэродром в половине шестого утра. И сразу заметил, что с подготовкой самолета к вылету происходят какие-то задержки. Позвонил М.К. Янгелю в гостиницу. Он, по-видимому, спал, так как телефон ответил не сразу. Я извинился за беспокойство и доложил обстановку. В ответ услышал:

— Хорошо, я дам указание.

И действительно, через полчаса службы аэродрома стали готовить самолет к вылету. Взлетели мы в семь часов в направлении на Актюбинск. После дозаправки в Актюбинске наш ИЛ-14 взял курс на Казань, куда прилетели вечером, и сразу же на завод с прибором ДП-Е1М. Там уже нас ждали специалисты в белых халатах и сразу же приступили к доработке прибора. Они заменили полупроводниковую линейку усилителя промежуточной частоты на ламповую, которая применялась в первых модификациях прибора. После этого приступили к настройке, а затем и к испытаниям прибора.

Убывая с завода, по ВЧ-связи доложил о том, какими рейсами придется лететь обратно и о промежуточных аэропортах посадок. И вот, что меня поразило: если где-то возникали задержки, шел прямо к руководству аэропорта, говорил, что я представитель Янгеля, и сразу все вопросы решались. Откуда они знали о Янгеле, ведь все было засекречено? Но одного упоминания везде было достаточно.

Как и было предписано, в понедельник прилетели с доработанным прибором на полигон. Обратный путь был длинным, и я все время задавал себе вопрос: почему на заводе перевели часть схемы приемника с полупроводников на лампы. Ведь в то время мировая практика утверждала, что полупроводниковые элементы более надежные по сравнению с ламповыми. Но, тем не менее, у нас в государстве еще долго полупроводниковые приборы уступали по надежности ламповым. Причина, как потом выяснилось, крылась в чистоте полупроводниковых материалов и способе крепления электродов.

Из аэропорта сразу же поехали на техничку, где приемник ДП-Е1М системы "Рубин-1" был установлен в головную часть. На следующий день утром, несмотря на неослабевающий мороз, был назначен старт…

Пуск состоялся 2 февраля 1961 года со второй пусковой установки 41-й площадки. На сей раз все были эвакуированы на значительное удаление от старта, гарантировавшее полную безопасность, а также на защищенный наблюдательный пункт. В помещении управления пуском ракеты непосредственно на старте, в специальном бункере, кроме боевого расчета пуска, находились М.К. Янгель и главные конструкторы систем на случай принятия решений при возникновении непредвиденных ситуаций. Однако и при пуске второй ракеты, буквально в считанные минуты до старта, не обошлось без ЧП. Суть же неожиданно возникшей ситуации оказалась связанной опять с системой телеизмерений, но на сей раз с системой "Трал".

На старте перед самым пуском, как всегда, проверка функционирования всех систем сопровождается репортажем. Все идет нормально. И вдруг, когда уже почти не оставалось времени до нажатия на кнопку "Пуск", по связи докладывают:

— Нет питания на телеметрию системы измерений.

А это значит, что не будет работать система "Трал" и никакой информации о работе узлов и агрегатов ракеты на активном участке полета получить нельзя. Необходимо срочное решение, последствия которого трудно переоценить. После катастрофы с первой межконтинентальной ракетой Р-16 сейчас все поставлено на карту. Это понятно не только присутствующим на старте. Без преувеличения, в напряжении весь "посвященный" Советский Союз. Пуск ждут на полигоне, в Днепропетровске, многочисленных организациях смежников, а самое главное — в Москве, связь с которой поддерживается непрерывно. Но принимать решение надо одному человеку. Времени же на размышление, а тем более обсуждение в сложившейся ситуации нет. Стрелки часов неумолимо приближаются к назначенному сроку. И Главный берет ответственность на себя, принимая решение правильное как тактически, так и стратегически.

Основная цель старта на данный момент — показать работоспособность конструкции и, прежде всего, правильность заложенных при проектировании идей. А если даже и возникнут какие-то отклонения в процессе полета, все равно цель будет достигнута. Конечно, и в этом случае возможны неприятности. Но "волков бояться — в лес не ходить". Тем не менее, принимая такое решение, необходимо иметь уверенность, основанную на многих привходящих факторах, которые мгновенно интегрируются в уме.

И команда М.К. Янгеля, несмотря на бурные протесты, в первую очередь, телеметристов, решительна и бесповоротна:

— Работаем дальше.

Однако беда не приходит одна. Через пять минут опять:

— Нет питания на систему аварийного подрыва ракеты.

Пауза на сей раз продолжалась несколько дольше. Но снова решительный голос Главного:

— Работаем дальше.

Пуск в целом, особенно учитывая поставленную задачу на полет и предельно сложную психологическую атмосферу, прошел нормально. Это была победа М.К. Янгеля, победа нового направления. Первая межконтинентальная ракета на высококипящих компонентах топлива, так нужная обороне страны, состоялась.

Но в процессе движения произошло значительное отклонение от расчетной траектории полета. В результате ракета сошла с курса. Поскольку на систему аварийного подрыва ракеты питание не поступало, то не произошла и ее самоликвидация в воздухе. Отклонившись от траектории, головная часть вместо Камчатки упала в районе Красноярского края, что и определили по внешнетраекторным измерениям. Отсутствие же информации о работе систем не позволило поставить диагноз — определить причину возникшей аномалии.

И Михаил Кузьмич вслух, прилюдно признал свою ошибку, заявив, что больше таких решений принимать не будет.

При следующем пуске опять произошло отклонение. Причина оказалась стабильной. Но работавшая на сей раз телеметрическая аппаратура передала на землю так нужную информацию, которая и позволила однозначно определить источник неудачи — ненормальная работа гироскопов. Дефект был устранен, а вместе с ним перестали проявляться отклонения траектории в полете ракеты.

"После успешного запуска ракеты Р-16, - вспоминает испытатель полигона П.Д. Сапсай, — Михаил Кузьмич, обнимая каждого из нас, членов стартового расчета, персонально приговаривал:

— Дорогие мои, вы еще сами до конца не осознали, какое большое дело вы сделали! Спасибо!".

Официально же мир узнает о том, что в СССР появилась новая межконтинентальная ракета, после первого пуска ракеты Р-16 в акваторию Тихого океана. В средствах массовой информации сообщение об этом прозвучало так: