– Примерно так. Поэтому я и не пошла.

– Но всё же история на этом не заканчивается, правильно я понимаю? Иначе ты бы не грустила, а бодро искала очередного непризнанного творца.

– Чуешь меня, Динка. Это всё присказка, сказка впереди. Где-то через месяц после этого вялотекущего диалога, когда я уже благополучно забыла о мастере фотоколлажей, получаю сообщение: «Куда вы пропали, Александра? Давайте встретимся! У вас есть шенген?»

– Как глобально сразу!

– Вот именно. Отвечаю: я не пропала, шенгена нет, но я не против его получить!

– Правильный подход!

– Он: давайте сегодня встретимся, пишите телефон. Ишь какой прыткий – месяц выделывался, а тут срочно давайте знакомиться и в Европу с ним. А потом думаю – чего дома сидеть, планов на вечер никаких, посмотрю без толпы журналистов, что это за фрукт. Только написала телефон – через секунду звонок: «Саша, а сколько вам лет на самом деле?»

– Всяко меньше, чем ему.

– А замужем ли, а дети есть? «Читайте анкету, – говорю, – там всё честно!» Неужели? А разве так бывает?

– Значит, сам часто врёт.

– А вы могли бы составить мне компанию в путешествие по Европе? «Допустим, могу». Жара невыносимая, но заставила себя выйти из дома, надела Кавалли платье белое с маками.

– Ты как на эшафот прям!

– Опоздал на полчаса, представляешь? Хотя из дома ехал, от компьютера, наверное, не оторваться было, затянули поклонницы на сайте знакомств.

– Звезда не опаздывает, звезда задерживается! Ну и как он?

– Высокий. Пузеет. Очкарик. Седеет.

– У тебя даже голос изменился. Чувствую, не оставил тебя равнодушным этот писатель-очкарито.

– Честно говоря, далеко не сразу зацепил. Жара такая была – кондиционеры не справлялись. Он потел постоянно и ворчал: «Что ж это за сервис, ресторан в центре города, систему охлаждения наладить не могут!» И мы оба сидели такие слегка от жары одуревшие и не сильно старались друг другу понравиться.

– Ну, твоё декольте от Роберто Кавалли не могло не понравиться!

– Да, было ощущение, что результат превзошёл его ожидания. Сказал, что в жизни я намного интереснее, чем на фотографиях. Впрочем, он тоже гораздо моложе выглядит, чем в анкете. «А поехали, – говорит, – купаться! Я вам свою футболку дам – вместо купальника будет». – «Что вы, я на первом свидании не купаюсь!»

– Видать, жара вам обоим сильно на мозги повлияла.

– К счастью, какой-то приятель стал ему названивать, требовать аудиенции по деловым вопросам. «Саша, поехали тогда в другой ресторан, может, там попрохладнее!»

– Э, нет, отвечаю, без меня! Переместились мы в машину, включили кондиционер на максимум, и тут человек преобразился.

– Остыл и стал приставать?

– Остыл, пободрел, стал приставать, но как-то ненавязчиво, мягко, с шутками.

– И ты влюбилась!

– Ну, как-то очаровал. Глаза, голос.

– Поцелуи…

– Не сразу, но было, конечно. Удивительно, почти на двадцать лет старше, а так стало легко с ним, комфортно, как будто давно знакомы. Разница в возрасте совсем не чувствуется.

– Что он тебе наобещал, признавайся!

– Сказал, что хочет семью, детей.

– Как же он умудрился дожить до столь преклонных лет и никого не осеменить?

– Некогда, говорит, было. А в машине вёл себя как мальчишка влюблённый. Абсолютно не чувствовала, что он в отцы мне годится.

– Если целоваться с закрытыми глазами, можно представить, что с тобой златокудрый юноша, а не седеющий старикан.

– Наши лобзания прервал звонок приятеля, страждущего срочно лицезреть Всеволода. Я сопровождать его отказалась, и на прощанье он преподнёс мне пакет со своими книгами, DVD, открытками.

– Что ещё можно ожидать от самовлюблённого павлина? Ну и как книги? Чего понаписал?

– Знаешь, очень хитрый ход. Сочинять ничего не пришлось. Просто записи своих старых телепередач изложил в письменном виде. Беседы с разными знаменитыми и не очень персонажами, вплоть до «телефон нашей студии такой-то, вопросы присылайте на номер пейджера».

– Какое позабытое смешное слово, прямо неологизм-архаизм! А на открытках репродукции его фотоколлажей, угадала?

– Точно! Впрочем, на некоторых изображения себя любимого.

– Надо же, какое самообожание!

– А ещё он очень любит строчить смс.

– Говорят, этот вирус поражает девочек-подростков, а не седеющих взрослых дяденек.

– Он просто забросал меня сообщениями. Где ты? Уже приехала? Что делаешь?

– Зная твою нелюбовь к написанию смс, могу представить, как тебя это раздражало.

– Не отвечать вроде невежливо, но честно признаюсь: утомил. Я за месяц обычно набираю меньше смс, чем за те два дня.

– Так, а визу-то он тебе сделал?

– Как раз этому был посвящён второй день нашего бурного романа. Мне надо было записаться в консульство, сфотографироваться. Он обещал сделать приглашение и остальные бумаги. В этот день у меня было занятие по гребле…

– О, для тебя это святое!

– Да уж, не знаю, что могло бы заставить меня его пропустить.

– Ну, точно не какие-то там шенгенские бумажки. Разве что нашествие инопланетян. И то ты скорее научишь их грести на каноэ, чем пропустишь своё плавание.

– Как ты проницательна, подруга. Я говорю этому странствующему фотографу: давай встретимся перед греблей, я заберу документы, потому что после двухчасового размахивания веслом у меня не останется сил даже на улыбку. Он запротестовал, мол, уже второй день знакомы, пора к нему переезжать.

– А ты думала, если в Европу согласилась с ним ехать, то к нему домой сначала не придётся?

– Совсем не обязательно! Но ведь какой хитрец – звонит перед греблей, мол, бланки забыл, придётся мне вечером ехать к нему за город!

– Шантаж высокого уровня: хочешь получить визу – забери бумаги в моей спальне! Ну-ну.

– Самое обидное, что после окончания занятия греблей у него оказалась деловая встреча, погуляй, девочка, часок-другой, пока я языком чешу.

– Изверг!

– И я, уставшая, два часа без остановки махавшая веслом, с тяжеленной сумкой, набитой мокрой одеждой и обувью, скиталась, как неприкаянная, по улицам.

– Хорошо хоть весло оставила в клубе, да? А то бы жители и гости культурной столицы очень разволновались, глядя на хрупкую девушку, разгуливающую по вечернему Невскому проспекту с веслом наперевес. Кстати, а позвать тебя к себе он не мог?

– Видимо, деловой разговор не предполагал наличия обессилевших посторонних лиц с вёслами или без. В полночь он удосужился поинтересоваться, где я, а гребля закончилась, внимание, – в 21.30!

– Представляю, что у тебя в сумке творилось! Одежда мокрая не скисла?

– Не сыпь мне соль на рану, Дина. Знать бы, где сейчас мои любимые шортики и футболка.

– Как неожиданно! Твой непризнанный художник отобрал, что ли, гребную амуницию?

– Рассказываю по порядку: доковыляла я еле живая до ресторана, где Всеволод заседал, он там разглагольствует и уходить явно не собирается. Я так вымоталась за день, что чуть не уснула прямо за столиком.

– Он хоть тебя накормил?

– Мне уже ничего не хотелось, так я устала, а маэстро назаказывал себе пирожных, это, заметьте, в первом часу ночи.

– Теперь понятно, откуда у него лишний вес.

– В конце концов поехали мы к нему. Сева развеселился, видимо, предвкушая бурные ночные утехи, запел даже. Я говорю: «Может, отложим на завтра, у меня даже шевелиться нет сил…» А он в ответ: «Тебе можно даже не просыпаться, я сам всё сделаю».

– Вот мастер! Твоё участие почти не обязательно!

– Ага. Приезжаем – полный дом народу. Второй час ночи, на кухне шумные посиделки. Мать, её подружки-соседки, брат с женой, ещё какие-то люди.

– Он не один живёт?

– Оказывается, нет. Причём говорил «поедем ко мне», а не «к нам», я и не подозревала, что меня будут оценивать ещё семь человек.

– Надо было весло всё-таки взять. Оценки явно были бы выше!

– Я же после гребли так и не помылась, торопилась на встречу. Наивная. Поэтому первое, что я спросила, приехав в дом: где здесь ванная?