Шумна многолюдная Ницца зимою:

        Движенья и блеска полна,

Вдоль стройных бульваров нарядной толпою

        За полночь пестреет она;

Гремят экипажи, снуют пешеходы,

        Звенят мандолины певцов,

Взметают фонтаны жемчужные воды

        В таинственном мраке садов.

И только скалистый утес, наклоненный

        Над буйным прибоем волны,

Как сказочный витязь, стоит, погруженный

        В свои одинокие сны…

Стоит он — и мрачные тени бросает

        На радостно-светлый залив,

И знойный мистраль шелестит и вздыхает

        В листве ее пышных олив.

Пришлец, северянин, — еще с колыбели

        Привыкнув в отчизне моей

К тоскливым напевам декабрьской метели

        И шуму осенних дождей, —

На роскошь изнеженной южной природы

        Глядел я с холодной тоской,

И город богатства, тщеславья и моды

        Казался мне душной тюрьмой…

Но был уголок в нем, где я забывался:

        Бессильно смолкая у ног,

Докучливым шумом туда не врывался

        Веселья и жизни поток.

То был уголок на утесе угрюмом:

        Под сень его мирных могил

Я часто, отдавшись излюбленным думам,

        От праздной толпы уходил.

Среди саркофагов и урн погребальных,

        Среди обветшалых крестов

И мраморных женщин, красиво-печальных

        В оградах своих цветников, —

Там ждал меня кто-то, как я, одинокий.

        Как я, на чужих берегах

Страдальческий образ отчизны далекой

        Хранивший в заветных мечтах.

Отлитый из меди, тяжелой пятою

        На мраморный цоколь ступив,

Как будто живой он вставал предо мною

        Под темным наметом олив.

В чертах — величавая грусть вдохновенья,

        Раздумье во взоре немом,

И руки на медной груди без движенья

        Прижаты широким крестом…

Так вот где, боец, утомленный борьбою,

        Последний приют ты нашел!

Сюда не нагрянет жестокой грозою

        Терзавший тебя произвол.

Из скорбной отчизны к тебе не домчится

        Бряцанье позорных цепей.

Скажи ж мне: легко и спокойно ли спится

        Тебе меж свободных людей?

Тебя я узнал. Ты в минувшие годы

        Так долго, так гордо страдал!

Как колокол правды, добра и свободы,

        С чужбины твой голос звучал.

Он совесть будил в нас, он звал на работу,

        Он звал нас сплотиться тесней,

И был ненавистен насилью и гнету

        Язык твоих смелых речей!..

Опять меня томит знакомая печаль,

Опять меня зовет с неотразимой властью

Нарядная весна в заманчивую даль,

К безвестным берегам, к неведомому счастью…

Волшебница, молчи!.. Куда еще спешить,

Чего еще искать?.. Пред бурей испытаний

Изжита жизнь до дна! Назад не воротить

Заносчивых надежд и дерзких упований!

В минувшие года я верил в твой призыв,

Я отдавался весь твоим безумным чарам…

Как горд я был тогда, как был нетерпелив,

Как слепо подставлял я грудь мою ударам!

Я, как Икар, мечтал о ясных небесах!..

Напрасные мечты!.. Неопытные крылья

Сломились в вышине, и я упал во прах,

С сознанием стыда, печали и бессилья!

Довольно!.. Догорай неслышно, день за днем,

Надломленная жизнь! Тяжелою ценою

Достался опыт мне! За ярким мотыльком

Не брошусь я теперь, не увлекусь мечтою!

Пускай венки — побед других к себе влекут,

Тех, кто еще кипит отвагою орлиной,

А мне хватило б сил на мой заветный труд,

На незаметный труд, упорный, муравьиный!..

Тяжелое детство мне пало на долю:

Из прихоти взятый чужою семьей,

По темным углам я наплакался вволю,

Изведав всю тяжесть подачки людской.

Меня окружало довольство; лишений

Не знал я, — зато и любви я не знал,

И в тихие ночи тревожных молений

Никто над кроваткой моей не шептал.

Я рос одиноко… я рос позабытым,

Пугливым ребенком, — угрюмый, больной,

С умом, не по-детски печалью развитым,

И с чуткой, болезненно-чуткой душой…

И стали слетать ко мне светлые грезы,

И стали мне дивные речи шептать

И детские слезы, безвинные слезы,

С ресниц моих тихо крылами свевать!..

Ночь… В комнате душно… Сквозь шторы струится

Таинственный свет серебристой луны…

Я глубже стараюсь в подушки зарыться,

А сны надо мной уж, заветные сны!..

Чу! Шорох шагов и шумящего платья…

Несмелые звуки слышней и слышней…

Вот тихое «здравствуй», и чьи-то объятья

Кольцом обвилися вкруг шеи моей!

«Ты здесь, ты со мной, о моя дорогая,

О милая мама!.. Ты снова пришла!

Какие ж дары из далекого рая

Ты бедному сыну с собой принесла?

Как в прошлые ночи, взяла ль ты с собою

С лугов его ярких, как день, мотыльков,

Из рек его рыбок с цветной чешуею,

Из пышных садов — ароматных плодов?

Споешь ли ты райские песни мне снова?

Расскажешь ли снова, как в блеске лучей

И в синих струях фимиама святого

Там носятся тени безгрешных людей?

Как ангелы в полночь на землю слетают

И бродят вокруг поселений людских,

И чистые слезы молитв собирают

И нижут жемчужные нити из них?..

Сегодня, родная, я стою награды,

Сегодня — о, как ненавижу я их! —

Опять они сердце мое без пощады

Измучили злобой насмешек своих.

Скорей же, скорей!..»

                                   И под тихие ласки,

Обвеян блаженством нахлынувших грез,

Я сладко смыкал утомленные глазки,

Прильнувши к подушке, намокшей от слез!..