МУЗА
Посвящается Д. С. Мережковскому
Долго муза, таясь, перед взором моим
Не хотела поднять покрывала
И за флером туманным, как жертвенный дым,
Чуждый лик свой ревниво скрывала;
Пылкий жрец, я ни разу его не видал,
И в часы вдохновенья ночного
Только голос богини мне нежно звучал
Из-под траурных складок покрова;
Но под звуки его мне мечта создала
Яркий образ: за облаком флера
Я угадывал девственный мрамор чела
И огонь вдохновенного взора;
Я угадывал темные кольца кудрей,
Очерк уст горделивый и смелый,
Благородный размах соболиных бровей
И ресниц шелковистые стрелы…
И взмолился я строгой богине: «Открой,
О, открой мне черты дорогие!..
Я хочу увидать тот источник живой,
Где рождаются песни живые;
Не таи от меня молодого лица,
Сбрось покров свой лилейной рукою
И, как солнцем, согрей и обрадуй певца
Богоданной твоей красотою!..»
И богиня вняла неотступным мольбам
И, в минуту свиданья, несмело
Уронила туманный покров свой к ногам,
Обнажая стыдливое тело;
Уронила — и в страхе я прянул назад…
Воспаленный, завистливый, злобный, —
Острой сталью в глаза мне сверкнул ее взгляд,
Взгляд, мерцанью зарницы подобный!..
Было что-то зловещее в этих очах,
Отененных вокруг синевою…
Серебрясь, седина извивалась в кудрях,
Упадавших на плечи волною;
На прозрачных щеках нездоровым огнем
Блеск румянца, бродя, разгорался, —
И один только голос дышал торжеством
И над тяжким недугом смеялся…
И звучал этот голос: «Певец, ты молил,
Я твои услыхала молитвы:
Вот подруга, с которой ты гордо вступил
На позорище жизненной битвы!
О, слепец!.. Красотой я сиять не могла:
Не с тобой ли я вместе страдала?
Зависть первые грезы твои родила,
Злоба первую песнь нашептала…
Одинокой печали непонятый крик,
Слезы горя, борьбы и лишенья —
Вот моя колыбель, вот кипучий родник,
Блеск и свет твоего вдохновенья!..»
«Не вини меня, друг мой, — я сын наших дней…»
Не вини меня, друг мой, — я сын наших дней,
Сын раздумья, тревог и сомнений:
Я не знаю в груди беззаветных страстей,
Безотчетных и смутных волнений.
Как хирург, доверяющий только ножу,
Я лишь мысли одной доверяю, —
Я с вопросом и к самой любви подхожу
И пытливо ее разлагаю!..
Ты прекрасна в порыве твоем молодом,
С робкой нежностью первых признаний,
С теплой верой в судьбу, с детски ясным челом
И огнем полудетских лобзаний;
Ты сильна и горда своей страстью, — а я…
О, когда б ты могла, дорогая,
Знать, как тягостно борется дума моя
С обаяньем наставшего рая,
Сколько шепчет она мне язвительных слов,
Сколько старых могил разрывает,
Сколько прежних, развеянных опытом снов
В скорбном сердце моем подымает!..
«Окрыленным мечтой сладкозвучным стихом…»
Окрыленным мечтой сладкозвучным стихом
Никогда не играл я от скуки.
Только то, что грозой пронеслось над челом,
Выливал я в покорные звуки.
Как недугом, я каждою песнью болел,
Каждой творческой думой терзался;
И нередко певца благодатный удел
Непосильным крестом мне казался.
И нередко клялся я навек замолчать,
Чтоб с толпою в забвении слиться, —
Но эолова арфа должна зазвучать,
Если вихрь по струнам ее мчится.
И не властен весною гремучий ручей
Со скалы не свергаться к долине,
Если солнце потоками жгучих лучей
Растопило снега на вершине!..
НА КЛАДБИЩЕ
На ближнем кладбище я знаю уголок:
Свежее там трава, не смятая шагами,
Роскошней тень от лип, склонившихся в кружок,
И звонче пенье птиц над старыми крестами.
Я часто там брожу, пережидая зной…
Читаю надписи, грущу, когда взгрустнется,
Иль, лежа на траве, смотрю, как надо мной,
Мелькая сквозь листву молочной белизной,
Цепь белых облаков стремительно несется.
Сегодня крест один склонился и упал;
Он падал медленно, за сучья задевая,
И, подойдя к нему, на нем я прочитал:
«Спеши, — я жду тебя, подруга дорогая!»
Должно быть, вешний дождь вчера его подмыл…
И я задумался с невольною тоскою,
Задумался о том, чей прах он сторожил
И кто гниет под этою землею…
«Спеши, — я жду тебя!..» Заветные слова!
Услышала ль она загробный голос друга?..
Пришла ль к тебе на зов, иль всё еще жива
Твоя любимая и нежная подруга?..
Я имени ее не нахожу кругом…
Ты тлеешь, окружен чужой тебе толпою,
Забыт и одинок, — и ни одним венком
Ее любовь к тебе не говорит с тобою…
Жизнь увлекла ее в водоворот страстей
И жгучую печаль, как рану, исцелила,
И не придет она под тень густых ветвей
Поплакать над твоей размытою могилой.
И только этот крест, заботливой рукой
Поставленный тебе когда-то к изголовью,
Храня с минувшим связь, смеется над тобой,
Над памятью людской и над людской любовью!