С биомассой же, населяющей 1/7 суши и совершенно безнадежной, не оставляющей никаких шансов на успешную работу с ней – неизвестно, что вообще делать. Собственно, кроме ее 100%–ной утилизации, кроме (утопических, невозможных, увы) планов ликвидации российского государства вместе с населением – в голову ничего не приходит...
16.8.10. 8–13
Сцепился вчера в обед со Степышевым, но, слава богу, никаких последствий это покамест не имело. Вышли из столовки – а эта мразь как раз караулит выход из ворот, строит, не выпускает, сортирует... Сперва вся толпа, стоя и сидя на корточках в столовском дворе, увлеченно наблюдала, как Степышев остановил в воротах какого–то парня с пакетом, отобрал у него пакет, полез туда, вынул буханку хлеба, отдал парню, а сам пакет (набитый, ясное дело, байзерами с баландой), отойдя через “продол” к забору бывшего ЛПУ, с размаху перебросил туда через забор. Парень, даже не попытавшийся, конечно, отобрать у “мусора” свой пакет, пошел к воротам на этот участок и полез его забирать, – спасибо, хоть от ворот Степашка его оттаскивать уже не стал.
Занялся он дальше личным подравниванием с правой стороны колонны, которая, как обычно, уже сама выстроилась в “локалке” столовой. Ворота открылись, вся толпа пошла. Я, выйдя, слышу, что за моей спиной Степышев кому–то орет, чтоб вернулся – “иди сюда!”, типа, но называет не по имени и не по фамилии, а как–то так, что я не разобрал даже, по какому–то признаку (“с чем–то”, наверное). Иду дальше, а он все орет, не унимается. Тут уже – частью из любопытства, частью по какому–то странному наитию, я оборачиваюсь – и с изумлением вижу, что это он орет мне, а тут еще догоняет меня, вцепляется в одежду и чуть не силой пихает и тащит назад со словами (примерно): я сказал, 11–й там стоит, строится (в столовском дворе)! Короче, меня и еще несколько человек загоняет обратно в этот двор, воротину закрывает и сам становится на страже, ворча, что, мол, “я сделаю так, что вас с завтрашнего дня будет начальник отряда водить”. (А с толпой несколько человек с 11–го все–таки уже ушло.) Т.к. главное его внимание было приковано ко мне, то я этак спокойно сказал ему через ворота: “Взять да вынести эти ворота!”. Он проворчал что–то вроде: ну да, вынесете, камер (кивает в сторону ШИЗО) на всех хватит. Я в ответ: “На вас всех тоже хватит. Гробов.”. Не знаю, слышал ли он последнее слово, но надеюсь. :) Чуть помолчав, он сказал мне (типа, с удивлением, – я ведь 4–й год здесь у них сижу): “А ты, оказывается, разговорчивый!”. – “А ты думал?! Погоди, еще не то будет!” Последняя моя фраза его, видимо, сильно задела, и он принялся пугать: погодите, мол, сегодня я зайду к вам на 11–й! – ясно давая понять, что во всем (шмоне? А что он еще может устроить?), что он устроит на 11–м, буду виноват я. Ух, как вся эта мразь реагирует на слова, как бесится, норовит тотчас избить или шмон устроить, когда слышит правду о себе, – и зэки, и “мусора”! На мое счастье, ни блатных, ни старших “козлов”–жополизов с 11–го не было, стояла только кучка вполне второстепенных типов, вроде шныря–дауна (который теперь уже не шнырь, кстати, а работяга по ночам, ходит с азербайджанской обезьяной пахать запретку внутри и вокруг зоны). И когда уже 11–й все–таки поел, построился и вышел, я шел, как всегда, последним, – и он остановил еще раз колонну на полпути до бараков, осмотрел, кто во что одет и, когда тронулись, пообещал еще раз: мол, я сегодня к вам зайду, вините последнего (как–то так, точно не помню); а последним шел я. Но его намек никто не понял.
Однако же вчера (мне так и казалось с самого начала) он не пришел, и даже вообще с обходами не ходил днем, как обычно ходит в свою смену. Приперся только сегодня утром на зарядку, зашел на 11–й, побыл, вышел, стал строить идущих на завтрак у ворот, а потом – как вчера, у столовки.
Пока писал про этого урода – явился Палыч. Значит, он еще не в отпуске, как я надеялся. :( Не принес ли рапорт от Степашки и выговор мне? :) Ну да пусть, наплевать. Не повесит ли сегодня, перед отпуском, график длительных свиданий на сентябрь, чтобы я знал, что у меня там, какие числа он мне поставил.
Погода сегодня с утра очень хмурая, облачно – и, похоже, опять все затянуто дымом, даже запах гари чувствовался с утра. “Макар”, похоже, в отпуск тоже еще не ушел, его вчера кто–то видел – и “телефонист” сказал мне вчера же, что в отпуск он и не уйдет, пока не пойдут дожди...
Что–то давно не было комиссий. :) Наверное, уже вот–вот...
18.8.10. 5–12
О, как теперь зависишь от этого проклятого 6–го, от визитов туда – ежеутренних, а то еще и по несколько раз в день!.. Весь строй жизни здесь переменился... Добавились – наконец–то – чисто физические страдания – к моральным, которые были невыносимы с самого начала. И ежели с утра, часов в 5, все там, на 6–м, обойдется быстро и гладко – чувствуешь себя совершенно счастливым!..
А на дворе – уже фактически началась осень. Тип погоды осенний: днем – солнце, жара, небо ясное; но ранним утром и к вечеру, часам к 8–9 – уже не просто прохладно, а реально холодно, так что в тоненькой спортивной курточке от Армани я мерзну. Вчера утром двор 6–го был покрыт – сама земля, глина – какой–то блестящей мельчайшими блестками пеленой. Не сразу я догадался, что это иней...
19.8.10. 10–15
Со вчерашнего дня начались дожди. После обеда хмурилось, темнело, мрачнело все больше и больше – и наконец хлынул ливень, первый с июня месяца. Сейчас шел из бани (четверг) – лужи, низкие хмурые облака, мокрая листва... Осень.
Под этим ливнем я вчера вернулся “дорогами” с 8–го. Случилась крупная неприятность, которую, впрочем, я давно ждал как неизбежную. Сидел, звонил от “запасного варианта” (переехавшего после ремонта в свой старый проходняк), на его шконке, с самого краю, у прохода секции – и вдруг по проходу навстречу мне идет мелкое архиблатное чмо, то самое, “2–й человек в лагере”, которое раньше жило на 11–м, а теперь числится на 10–м, но на 11–м постоянно трется и даже ночует (при здешней–то тесноте). Увидело меня – явно не ожидало, среагировало, взглянуло этак... В общем, ничего хорошего не обещает эта встреча: или сама эта тварь сейчас, после моего ухода, выговорит “запасному варианту”, чтобы не давал мне “трубу”, сообщит про запрет от “подложенца” – или настучит ему самому, и будет еще хуже. В любом случае, “запасной вариант”, это мягкотелый, глупый теленок, не сможет, даже если б хотел – и уж точно не захочет из–за меня ссориться со столь важными здесь фигурами, блатными начальниками. Это значит, что этот вариант, запасной со времен Гоши–армяна, для меня может быть потерян тоже – приду, а он скажет, что и рад бы дать мне “трубу”, да ему запретили. Останется один наглый “телефонист”, выдаивающий деньги буквально за каждый мой шаг и каждый вздох.
Самая гнусная новость – опять ждут какую–то комиссию. Давно не было, блин!.. Порка истерика с убиранием сумок в каптерку, а вещей с дужек, еще не началась – ждут... Но еще вчера, после отбоя уже, недавно привезенное с “девятки” супер–пупер–блатное чмо, рулящее тут сейчас всем бараком, даже затмив кривоногого наркошу, – в один из своих пробегов по секции туда–сюда проорало что–то вроде: “Ложитесь спать, мужики, завтра комиссия!”. Ничего себе повод ложиться спать, да? :) И ничего себе усердие к режиму и распорядку дня со стороны сплошь татуированной мрази, подающей себя окружающим, как блатная. Впрочем, это вообще апофеоз наглости и цинизма: явно по заданию Палыча (в последние дни перед отпуском, – вчера его уже не было) оно недавно, пока, построившись на вечернюю проверку, ждали “мусора”, вылезло (без формы. конечно) из барака и пролаяло, что, мол, на завтрак у нас ходят 50 человек (из 150 в бараке), так что, мол, завтра чтобы все были на завтраке! И с тех пор периодически – вчера после отбоя например, так же пролетая по секции – не забывает в строго–приказном тоне напоминать о выходе всех на завтрак. Апофеоз цинизма в том, что сама эта тварь, если даже и не спит во время подъема–зарядки, на завтрак как не ходила, так и не ходит; я не видел ее в колонне, выходящей после зарядки с “продола” в столовку, ни единого раза!