Если отбросить все еще маячащую на периферии сознания мысль о возможном скором переводе на 1–й, то все вроде бы нормализовалось. Лето, солнце, жара. Но – во–первых, очень напрягают перебои со связью (как позавчера и – пока – сегодня); в во–вторых – если кажется, что все хорошо, то надо ждать новых несчастий...

27.6.09. 18–11

Адская жара. Пекло. Блатные загорают и тусуются во дворе в одних трусах. Ходить в столовку в полной форме невыносимо жарко. По всем прочим баракам и дворам – то же самое: толпы голых, а кто–то обязательно обливается водой.

Главная новость дня – от Алеткина: эта мразь Александров таки отдал ему мои бумаги. Но лучше бы, ей–богу, не отдавал!.. Из 59–ти листов он отдал только 12 – те самые 2 первых трубки, которые только и показывал мне. Но и те – я думал, там по 10 листов (отдавал ему в 1–ю порцию 20 листов, он из них сделал 2 трубки) – а оказалось, по 6; часть листов не вошла и туда, и в результате – куски с 4.6. по 19.7.08. (переписанный мелко в апреле 2009) и кусок с 15.8. по какое–то, не помню, но тоже, кажись, август, – более крупным шрифтом, переписанный еще тогда же, летом 2008, когда я собирался отдавать его через почту, но обломилось (и так 3 первых письма с кусками, начиная с 4.6.08., никуда так и не дошли).

Мразь, короче. “Мусорам” даже не отдал, а просто выбросил, видимо, мой труд. “Если ты, в натуре, писатель...” – как сказал он мне, делая 1.4.09. это интересное предложение. Зачем?.. Чтобы не отдавать копеечный (порядка 100 рублей) долг за чай и карамельки? Чтобы до ухода и – особенно – в последние дни – жирно пользоваться за мой счет, на халяву, тем же чаем и куревом, поскольку своего не было никогда ничего?.. Мразь, короче. Ублюдок. Выродок, как и все уголовники. Нелюдь. Нежить. Своими бы руками забил, переломал бы все кости, порезал бы всю его мерзкую тушу и выпустил бы на пол всю его кровь...

28.6.09. 6–20

Безумные дни и ночи... Вчера перед ужином (моим) вдруг ни с того ни с сего поднялась температура. Лег полежать – и знакомое, отвратительное, этакое слегка болезненное состояние: начинается озноб (в жару! в духоту!!), а после него – жар... Нажрался сразу же таблеток: 2 аспирина– не помогает, потом 1 анальгина, потом еще 1 аспирина+нурофен. В итоге к концу ужина, к 9 часам, температуру таки удалось сбить.

Отбой, легли спать, но блатные, понятно, не спят, гундосят в своем конце секции. Проходит некоторое время, уже идет по баракам первый обход за ночь – и вдруг истошный крик: “Мусор в бараке!!!”. Стремщик его не видел, – значит, он опять перелез с 7–го, через высоченный, метра 3, забор с намотанной поверху “колючкой”. Как уж они там лазят, не знаю, но случай отнюдь не 1–й. Короче, в темноте (свет погасили срочно) он стал пререкаться с шимпанзе и прочей блатотой, – нельзя было точно понять, о чем, но шимпанзе орало, что “мне по...уй!” и что “ты меня на ногах не видел”, – типа, оно уже лежит, режим не нарушает; а “мусор” почему–то требовал, чтобы оно встало, – видимо, под себя успело засунуть телефон. Также речь шла почему–то о бейсболке, в которой эта тварь обычно ходит (типа, в бейсболке лег спать!.. :) ), мусор пытался ее отобрать. Звучали даже грозные крики: “Пойдем на вахту!” – и я уже возрадовался было, надеясь, что оно оттуда таки не вернется, но – обошлось. “Мусор” ушел ни с чем, как я понял.

Но это было еще не все. Прошло некоторое время, в течение которого блатные возбужденно “базарили”, надо ли ставить задвижки на сходные двери и выставлять стрем, чтобы никто не лазил незамеченным с 7–го (обычный стрем смотрит в противоположную сторону, на 10–й и дальше по “продолу”). Вдруг стремщик сообщает: “Заводчиков на продоле!”. Опять начинается тихая паника, крики: “Уберите шкерку!” и т.п. Прямо с 8–го, сообщают, он идет к нам! Новый “ночной” (переведенный с 6–го) срочно будит “обиженных” и посылает снять с “локалки” (т.е. с ее забора) все, что там висит, – в основном это стиранные вещи, мочалки и т.п. хлам. Кому уж он мешает? Но тем не менее... Бедолагу Вольдемара, “обиженного”, постоянно живущего в раздевалке и там же спящего (из–за вшей), срочно загоняют в секцию, куда обычно категорически не пускают, и прячут на “обиженной” шконке. Потом еще раз посылают снимать и убирать со двора вещи. “Завод” тусуется в “локалке”, в барак не заходит, и за ним (через уже приличную темноту) наблюдают в окна. Наконец, так и не зайдя в барак, он уходит. Вскоре я все же засыпаю.

А просыпаюсь сегодня утром – как и почти постоянно теперь, с головной болью. Была она и вчера – и уже даже 2 таблетки цитрамона мне не помогли, не сняли ее; помог только нурофен, – но за вчерашний день, получается, я принял 2 таблетки нурофена – утром от головы, вечером – от температуры; что–то слишком быстро он расходуется, а есть его совсем не много. Вчера болела (причем очень сильно) левая половина башки, как обычно; сегодня – послабее, но уже вся голова, не только слева. Мать все волнуется, как мое здоровье; между тем, здоровье уже давно и ощутимо начало тут (и еще по тюрьмам) портиться, – учитывая, что на воле головных болей у меня не было практически никогда, а здесь они стали настоящим бичом, от которого я страдаю едва ли не каждое утро...

9–52

Когда ходили на завтрак – “мусора” заметили, что что–то мало народу с 13–го (я слышал, входя в ворота столовки, как они говорили об этом). Видимо, прямо оттуда они пошли к нам в барак и навели здесь шороху :), переписали всю спящую блатную сволочь во главе с шимпанзе (“я никому не дам повода” :), пообещав рапорта – и, видимо, ШИЗО для кого–то...

15–03

Все веселее и веселее, безумнее и безумнее... Утром отправился в ШИЗО один из самых омерзительных и наглых блатных, похожий на долговязую вошь. Потом пришел отрядник – и вскоре, сопровождаемое большой толпой, само шимпанзе и еще один из блатных, почти такой же злобности и агрессивности, с баулами тоже проследовали к калитке и далее – в ШИЗО! Меня разбирал сильный внутренний смех, – типа, рецидив болезни оказался недолгим и не тяжелым, все опять обошлось! Но... радовался я, как оказалось, рано. Отрядник уже в 12–10 вышел считать на проверку, и я с изумлением услышал сперва знакомый гортанный голос этой бесхвостой твари, а потом увидел ее саму! Не посадили!.. :( Почему – непонятно, но, тем не менее, этот печальный факт неоспорим. Придется терпеть и мучиться дальше – до следующего раза или же до самого 6 сентября...

Дозвонилась мать и сообщила совершенно неожиданные новости от Алеткина, оптом я перезвонил ему сам и он подтвердил их. Оказывается, на его звонок и вопрос, где остальные мои бумаги, этот козел Александров ему ответил, что хочет денег, – пусть, мол, ему переведут 5 тыс. руб., и он отдаст, – якобы, вынес он все–таки все. Именно это – главный пункт, вызывающий сомнения, есть у него это остальное или нет. Да еще Алеткин, как всегда некстати, опять улетает куда–то (в Туркмению?) до 7–8 июля, как он мне сказал, так что когда выяснится точно, есть ли все остальное до декабря, и если оно реально есть, то переписывать дневники за 2009 г. останется мне времени всего лишь около 2–х недель. Правда, опыт уже довольно точно подсказывает (2 раза”, как–никак, переписывал уже), что с моей работоспособностью и за это время успеть можно немало.

Живописная сцена была у столовки, когда заходили на обед. 2 “мусора” стояли в углу, около лестницы. Обычно они не выпускают с пакетами, в которых шныри носят блатным баланду в барак. А тут – “обиженного” с сумкой, набитой пустыми еще байзерами, эти “мусора” остановили и подозвали к себе еще на входе в столовую, он еще и зайти туда не успел, не то что налить в емкости баланду. Один из “мусоров” очень живописно швырнул эту сумку на землю и пнул ее ногой, так что вся посуда вылетела и покатилась. До сих по такого они не делали, тем более с пустой посудой. Шимпанзе, бывшее тут же, очень взволновала эта сцена, и оно пустилось с начальством в бурные объяснения, громко лопоча и махая руками, а когда я вышел из столовки – их обступала уже целая толпа, но “мусора” не реагировали ни на какие доводы и уговоры, демонстрируя полное безразличие...