После обеда дозвонилась мать, сообщила о своем разговоре с Большаковым. Тот, справедливо рассудив, что по телефону Милютин может ему пообещать, а потом все равно сделать по–своему, сказал, что на следующей неделе сам собирается ехать в Буреполом. А т.к. мать будет у меня на длительной свиданке, то он зайдет для разговора прямо к нам в комнату!.. Забавно, конечно, – в неофициальных условиях вести этот разговор будет легче. Но – бесполезно: хоть я и изложу ему свой взгляд на 1–й пункт 95–й ст. УИК, – но все равно, власть и возможность решать – не у меня, а у них, и сделают они все равно по–своему. А насчет оставления на 13–м – он уже даже сейчас, по телефону, замечает матери, что это, мол, внутреннее дело колонии...
Дай бог, чтобы его приезд прошел так же тихо и незаметно, как летом того года, а не как недавний “Забурян” с убиранием в каптерку баулов и выносом телогреек... Если эта истерика поднимется, когда я буду уже на свиданке – некому будет расстилать одеяло и прятать баулы, да и само это одеяло я обычно убираю за шконку перед уходом, – для большей сохранности. А шнырь, надо мной спящий, хотя я и прошу его всякий раз присмотреть за моими вещами, – заведомо не сможет противостоять хамскому напору блатных, которые ему же, как соседу, или кому другому просто прикажут уволочь мои сумки в каптерку, да и все тут.
Говорил с матерью, сидя в блатной “маленькой секции”, и, когда запищала “2–я линия”, по поводу которой много раз уже с 2007 были у меня с блатными скандалы, – хотел отдать кому–то из них, чтоб ответили. Но она коротко пискнула всего 2 раза, и тут же появилась надпись: “1 непринятый вызов”. Я выразил удивление этим фактом, а сидевший тут же один совершенно омерзительный блатной – отвратительная долговязая воровская гнида, – тут же ехидно заявил мне: “Ты специально ждал!”. Правда, через минуту 2–й такой же короткий звонок, когда “трубу” я успел отдать ближайшему, но вызов уже был пропущен, рассеял эти гнусные идиотские подозрения. Имей дело с мразью...
21.5.09. 15–52
Ничего особенного не происходит, и писать вроде бы пока не о чем. Хитрый подонок “телефонист” все последние дни нагло игнорировал меня, не замечал, не здоровался, даже – подходя вплотную. Вчера днем мне таки удалось обратить на себя его внимание, когда он был один (проходил мимо меня). Я спросил, даст ли он мне “трубу” – позвонить матери. Он ответил, что “труба” сейчас на зарядке, да и на обед скоро (через полчаса), а вот не могу ли я ему купить в ларьке (как раз была среда) коробку риса или гречки, а также пакетного чаю?.. Хитрая, наглая сволочь. Его телефоном я почти не пользуюсь, и за каждый звонок теперь, после перевода на 7–й 13.5.09., он умудряется из меня что–то выжимать...
В ларьке меня постигло жесточайшее разочарование. Была, вопреки обыкновению последнего времени, довольно приличная очередь. Незадолго до меня в “нашем” окошке кончился хлеб. (Сейчас ем кислую столовскую “чернягу”, – и сегодня на завтрак, и завтра. Да и то старая сволочь – сосед по столу в столовой – методично оставляет одни горбушки, забирая куски из середины буханки себе, т.к. успевает из всех 3–х за столом дойти до стола первым.). Потом оказалось, что нет и традиционной лапши б/п по 6 рублей, – гарнира, которым я ежедневно питаюсь и без которого все консервы в передаче из дома разом теряют свою ценность. Я спросил, будет ли лапша в пятницу; продавщица раздраженно ответила, что не будет, ссылаясь на кризис и низкую покупательную способность... Не было и рулетов, – а я–то хотел хоть рулет съесть вместо 2–го на обед. :) Сок был только апельсиновый, который я не люблю. Короче, даже выбитых 200 рублей оказалось слишком много, и поэтому (только поэтому!) я без всякого напряга купил и все заказанное “телефонисту”, и даже еще вожделенную пачку чая реабилитировавшему себя стирмужику. :)
Но проблема осталась нерешенной. Лапши (по 2 пачки на ужин) мне хватит до вечера 25 мая. На 26–е есть еще 1 пачка – этого мало. 27–го я иду на длительную свиданку. Среду, четверг и пятницу будущей недели я буду там, то есть – оба ларьковских дня. Выйду в субботу, когда ларек закрыт, и до среды буду – как дурак! – при большом запасе консервов, но совершенно без гарнира, чтобы их есть. Что делать? Я попросил мать найти и привезти (если найдет!) несколько брикетов такого типа лапши; пришлось просить и соседа, мерзкого старого алкаша, у которого как раз сейчас есть в ларьке деньги, купить мне эту лапшу, пока меня не будет, а я потом верну ему долг. Он пообещал; но надежным этого хмыря никак не назовешь. Есть и еще один вариант: пойти как–то в ларек во вторник и все купить (если будет, конечно). Но охраняющая ларек наглая СДиПовская сволочь там на то и поставлена, чтобы “не в свой день” категорически никого не пускать.
Забыл еще упомянуть, что без четверти 2 “телефонист” все же принес мне “трубу”; я набрал матери, но у нее были занятия, она обещала позвонить только после 6–ти. Потом, к вечеру, приперся отрядник и сидел какое–то время, потом ушел. “Телефонист”, забравший уже все свои покупки, приперся ко мне с телефоном только после его ухода, хотя все это время был здесь же, в бараке. Но когда я уже начал набирать номер матери – вдруг из дальнего конца секции, как обычно, закричал мне владелец другого номера, на который мать тоже регулярно дозванивается. Я пошел разговаривать с ней в “маленькую секцию”, а услуги “телефониста”, заранее щедро оплаченные жратвой и чаем, таким образом, не понадобились.
Мерзкий шнырь–брагодел и эксперт по вшам, мой бывший сосед в 2007 г., переведенный того же 13.5.09. на 9–й, так и не отдал мне вчера 200 рублей, которые, не имея возможности взять у него, взял у меня в прошлую пятницу “запасной вариант”, обещав, что шнырь отдаст в среду. Шнырь вроде бы и пошел со всеми в ларек (где трется постоянно и ежедневно, коммерсант хренов), но не дошел – стал звонить в больницу, говорить там о чем–то с санитарами, потом вообще исчез с горизонта. Ждать его я не стал и выбил свои 200 рублей. Потом, по дороге в барак, встретил эту мразь напротив столовой: она держалась рукой за щеку, изображая зубную боль, но сказала мне чтобы за долгом я опять приходил в ларек вечером, к 6 часам.
Я не пошел: и мать как раз должна была звонить, и в ларьке ведь мало что было, – ЧТО бы я там брал на эти 200 рублей? Шоколадки?.. Да и – не было уверенности, что хитрый и скользкий шнырь туда придет, не обманет опять, как он регулярно обманывает. Но потом бывшие там говорили, что он таки вечером был. А после отбоя, когда я уже лег было, но встал – привязать новую резинку взамен лопнувшей к пружинам шконки, – он вдруг появился сам, спросил, что же я не пришел, и когда в следующий раз, в пятницу или когда еще? Я сказал ему быть в пятницу после обеда. Посмотрим, будет ли на этот раз. Можно, по крайней мере, надеяться, т.к. и встреченный мною утром “запасной вариант”, и с его слов еще один блатной, с 13–го, интересовались у меня, отдал ли мне шнырь долг.
Сегодня мать дозвонилась перед обедом. Новости были хорошие: она только что была у Пономарева, и тот дал 10 тысяч мне по кассации УДО, а она ему – книжки обо мне для него самого, Ихлова и Налетова. Вчера звонил Глеб Эделев и сказал, что от 50 до 100 книг он возьмет на свой город. Плюс, пока мать ехала к Пономареву и ждала его, ей позвонили на мобильник из интернет–фирмы, куда она давно еще давала объявление, и дали ученика – готовить по литературе на журфак МГУ, до июля, живет на “Тимирязевской”, если все так и будет – то это 7,5 тыс. рублей в неделю. Первое занятие назначено на завтра на 13–00.
Манькины котята, 4 штуки, которым завтра исполняется 3 недели, еще не научились ходить нормально, а больше ползают. Тем не менее, вчера и сегодня они начали уже выползать (точнее, выпадать) из красного баула, в котором живут под соседей со мной шконкой. Орут и пищат они при этом оглушительно. Эти дни я стал выносить их во двор, на солнце и тепло; ползать по голой земле им, видимо, холодно, но хозяева Фроськи из “красной” секции выносят в большой коробке единственного оставшегося фроськиного котенка, Гошу, как его назвали. (У Фроськи их тоже было четверо, но двух утопили сразу, а третьего уже кто–то забрал, т.к. они немного постарше манькиных.) Сама Маня, к моему удивлению, демонстрирует полное равнодушие к тому, где ее потомство. Сегодня она выходила на улицу, я взял ее на руки и поднес к малышам, – она тут же унеслась прочь. Зато функции матери полностью взяла на себя Фроська, и сегодня я с умилением наблюдал идиллическую картину, как лежащую в коробке Фроську сосут чужие котята, лазят по ней, вполне довольные, возятся между собой и с ее Гошей, а она их облизывает...