Борт, на котором находятся пилигримы из прошлого, идет на снижение. Обороты турбин постепенно падают. В прибрежной зоне значительно теплее: уже кое-где начинают появляться целые гектары не занесенной снегом медно-коричневой земли. Вид горизонта заполнен суматошной возней тысячи мелких точек. Из некоторых извергаются разноцветные искры выстрелов. Воздушный бой продолжается уже много часов. Здесь проходит линия обороны дивизии «Антарктида». Здесь же расположена мобильная ставка командования. Она представляет собой летающий диск огромных размеров. Диаметр его окружности составляет 300 метров, высота от земли в верхней точке – 75. Таких махин во всем рейхе только две. Одна выполняет функцию передвижного штаба, другая – транспортную. На 2179 год было запланировано строительство еще одного гигантского диска, но в связи с разыгравшейся войной мероприятие свернули. Строго говоря, необходимости в таких больших машинах ни у военных, ни у гражданских нет. Для нужд той же армии куда эффективнее построить сотню мелких маневренных кораблей, нежели одну, пусть хорошо защищенную и отлично вооруженную громадину. В условиях боя вывод из строя такой крупной единицы может иметь необратимые последствия.

На малом ходу 75-тилетний трясущийся диск заходит в открывшиеся створки сверхмассивного мобильного штаба. Едва он заплывает внутрь, двигатель немедленно отключается, и дно диска принимает специальная платформа, которая гасит полуметровое падение мощным потоком воздуха.

Через минуту Хорст узнает о прибытии гостей. Он в это время заканчивает ознакомление с дневными сводками. А через пять минут они вступают из приемной в его кабинет.

– По вашему распоряжению гости доставлены! – рапортует замаскированный офицер.

Хорст кивает и жестом приказывает оставить их наедине. Маска незамедлительно исчезает за раздвижными бронедверями.

Как давние друзья после долгой разлуки не знают, о чем заговорить, так и они. В большом полукруглом кабинете звенит тишина.

Хорст. Лицо этого человека изменилось. Теперь на нем множество складок и морщин. Заметны следы пластических операций, которые, вероятнее всего, сдерживают процесс превращения кожи в пережеванную апельсиновую чешую. Несмотря на косметические сложности, у Хорста прямая осанка и прежнее атлетическое сложение, которое невозможно скрыть даже за семью мундирами. Кстати, мундир не отличается от тех, которые офицеры рейха носили во времена Второй мировой. Просто, четко и элегантно. Качество – оно и в Антарктиде качество.

Хорст вспыхивает хохотом.

– Что смешного? – беспокоится Иосиф.

Хорст подавляет приступ смеха:

– С тех пор как я впервые вас увидел, а было это в 1939 году, вы не изменились. Такое чувство, будто меня перенесли в прошлое.

– Время нам по барабану! – хмурится Лотар, про себя говоря: «Узнал!». – И смерть, как видишь, тоже.

Тон Лотара строг, и улыбка на лице Хорста мгновенно смывается.

– Присаживайтесь.

– Постоим, – отказывается Иосиф. – Зачем мы здесь?

– А разве вы не этого хотели? Или вас высадили для чего-то другого, помимо встречи со мной? – прищуривается Хорст. – Смелые вы ребята, не то, что раньше. Особенно ты, Иосиф. Тебя не узнать. Расправил плечи, возмужал, даже голос стал грубее. Ты ведь раньше был учителем? Пережил годы однообразной жизни, важных, но одновременно бесполезных кабинетных войн. Все это сделало тебя мягким и лишило мужества. Но потом жизнь преподнесла настоящую школу. Показала, как можно жить по-настоящему. Рад видеть тебя другим. – Фельдмаршал обходит стол. – Наблюдать, как меняется личность, я всегда любил. Но больше зачаровывает процесс изменения целого мира. Сегодня мир как раз вступил в эру великих изменений.

– Сдавайтесь! – безапелляционно восклицает Лотар. – У вас нет шансов выиграть эту войну. Первая мировая, Вторая мировая, теперь эта – неужели трудно догадаться, что любые войны за последние три столетия, в конце концов, заканчиваются вашим поражением? Жалкая, недобитая кучка дерьма, скрывающаяся на краю света!

Хорст закрывает глаза и улыбается.

– Вроде человек неглупый, многое понимаешь, но не замечаешь очевидного. Иосиф вон много молчит, а значит, постоянно думает. Ну, а ты все время бросаешься в крайности. Задираешься. Оскорбляешь. Странно, что, дожив до средних лет, ты ни разу не схлопотал за свои поступки. Больше уважения к людям, и тебе самому станет проще. Не успеешь оглянуться – перед тобой откроются новые двери, новые возможности. Букам и грубиянам живется тяжело.

– Не учи меня жить! Думаешь, став стариком, приобрел право читать нравоучения? Ржавый гвоздь! Ты со своим боссом Лаббертом меня чуть не угробил, а теперь правильным прикинулся?!

– Но ведь не угробил.

– Да, но только потому, что нас спасли…

– Люди из будущего, – кивает Хорст. Он снимает фуражку и кладет на стол. Ладонью приглаживает короткие черные волосы, ничуть не тронутые сединой. – Я знаю. В тот день они отследили наше перемещение и прямиком направились к вам. В конечном счете, вы должны сказать спасибо, что Лабберт так поступил: если бы он отправил вас в будущее, из этого ничего бы не вышло. Вам известно, что для возвращения к исходному времени необходима сверхточная настройка временной машины? Я полагаю, вам об этом сказали.

– Ты-то откуда знаешь? – негодует Лотар.

– Ни к чему беспорядочно задавать вопросы, будучи не готовым получить честный прямой ответ. Ведь если скажу, что информацию мне слил один из людей Фича, ты не поверишь. Решишь, что я специально это выдумал, и назовешь лжецом.

– Лжец!

– Вот видишь. Поэтому разговаривать я буду только с Иосифом. Он умнее и слов на ветер не бросает.

Лотар лезет в карман за смертоносным брелоком.

Фич говорил, нужно приблизиться хотя бы на десять метров. Отлично! Здесь даже меньше. Сейчас этому гаду придет конец…

Лотар судорожно жмет кнопку, но крошечный прибор, вшитый в грудь Хорста много лет назад, видимо, дает сбой. Ничего не происходит. Хорст лишь вдумчиво смотрит Лотару прямо в глаза. Иосиф понимает, что сделал товарищ, и какие должны наступить последствия. Но, на удивление, Хорст не валится с ног, не бьется в конвульсиях – он вообще никак не реагирует. Лишь ехидная улыбка появляется на лице старого нациста.

– Хорошо, что за долгие годы жизни я научился бороться со своей яростью, – вдруг признается Хорст. – Иначе тебе, Лотар, прямо сейчас отрубили бы голову. Достань этот бесполезный прибор и выброси, он не функционирует.

– Твою ж мать, – тихо цедит Лотар.

– Мой человек предупредил, что кто-то из вас попытается меня убить. Этот же человек перестраховался и не дал запрограммировать устройство на необходимую частоту.

– Значит, среди тех людей есть предатели? – произносит Лотар, пытаясь не выдать свою крайнюю растерянность.

– Разве можно назвать признаки пробуждения человеческого разума предательством? Ведь светлого будущего под названием «самоуничтожение» хотят не все!

– Можно подробнее? – удивляется Иосиф.

– Конечно. Если твой злобный друг, наконец, сядет и успокоится, я все расскажу. Расскажу, что на самом деле собой представляет общество будущего. Какие черти водятся в их оврагах.

– Йозеф, ты в своем уме? – сокрушается Лотар. – Этот гусь сейчас начнет водить тебя за нос! Попробует перетащить на свою сторону…

– Молодой человек! – обрывает Хорст. – Не переоценивай ни себя, ни своего друга. Вы – всего лишь случайные странники на пути вихря истории. Реальные дела вершат другие. А вы по какой-то случайности вплелись в этот круговорот. Если хочешь, я могу прямо сейчас приказать убить тебя. И сделать это не только потому, что ты минуту назад был готов остановить мое сердце. Просто ты надоел! Последний раз предлагаю воспользоваться моим гостеприимством и добротой.

– В самом деле, Лотар, помолчи, – соглашается Иосиф.

– Что ж, буду как рыба. Делайте, что хотите. – Лотар отмахивается и отходит в сторону.