Один угол склада был отгорожен, в тесной каморке стоял стол с двумя телефонами, табурет и запертый на ключ металлический шкаф. Каттани решил начать поиски со шкафа, но не знал, как его открыть. Попытался при помощи ножа для бумаги, потом — перочинного ножичка, но безуспешно. Немного подумав, попробовал ключ от входной двери.

Ключ прекрасно подходил, шкаф открылся. Однако внутри лежали лишь рекламные проспекты и инструкции по пользованию стиральными машинами и телевизорами. Каттани не мог сдержать досады. Он ощупывал рукой каждый уголок и вдруг в одном из ящиков, кажется, что-то нашел. Пальцы натолкнулись на маленький плоский предмет, приклеенный к стенке ящика липкой лентой. Он его отодрал. Это был крошечный ключик, вроде тех, которыми запирают чемоданы.

Положив его на ладонь, Каттани старался отгадать, для какой же скважины он предназначен. Для ящиков стола слишком мал. Других шкафов на складе не видно. Он вышел из каморки и увидел прямо перед собой большой старый холодильник с погнутой дверцей. В ручке ее он заметил маленькую замочную скважину. Попробовал вставить в нее ключик. Тот легко повернулся.

Внутри холодильника все полки были заставлены серыми папками, пухлыми от бумаг. Все находилось в идеальном порядке. Каттани опустился перед холодильником на колени, словно преклоняясь перед этим сокровищем, собранным другом, заплатившим за свое собрание жизнью. Теперь ему предстояло отомстить за Ферретти, используя этот вот материал.

Он начал с верха. Взял все папки с первой полки и перенес за перегородку. Уселся там за стол и принялся просматривать документы листок за листком, карточку за карточкой, деля их на две части. Он работал с какой-то лихорадочной тщательностью, вздрагивая от малейшего шума. Он отрывался от бумаг, сердце замирало, и рука тянулась к лежащему рядом пистолету.

От возбуждения он не ощущал усталости. Так, погрузившись в документы, проработал всю ночь. Закончив, нашел картонную коробку, наполнил ее бумагами, отложенными им в большую груду, и заклеил липкой лентой. Потом взял меньшую часть отобранных бумаг и положил их в другую коробку.

Прежде чем вынести коробки, позаботился захлопнуть дверцу опорожненного холодильника и запереть ее на ключ. Запер также и металлический шкаф и покинул склад. На улице первые отсветы зари уже сливались с тусклым светом фонарей.

Каттани засунул на заднее сиденье машины коробку побольше, а меньшую поставил рядом с собой впереди. Улицы были тихи и безлюдны. Он поехал по набережной Тибра. Свинцовая река отражала проблески рассвета. На углу он увидел грузовик мусорщиков. Машина заглатывала мешки с мусором и измельчала его. Он остановился позади грузовика. Вынул из машины большую коробку и знаком показал мусорщикам, что хочет ее выкинуть. Поставил на движущуюся ленту и увидел, как та поползла вверх, а потом вдруг провалилась в чрево уборочной машины.

Каннито без стука вошел в кабинет Каттани.

— Идем, — сказал он, — отвези меня на своей машине на похороны Ферретти. — Начальник отдела «Зет» изображал на лице скорбь.

— Я совершенно разбит, — пожаловался он, усаживаясь рядом с Каттани. — Эта история выбила меня из колеи.

Каттани вел машину молча. Маневрировал меж автомобилей.

— Дорогой Коррадо, — проговорил Каннито, — помимо огорчения из-за ужасной гибели Ферретти, меня, должен тебе признаться, мучает также сознание того, насколько глубоко я ошибался в этом человеке. Да, да. Он стал вести себя довольно подозрительно, уклончиво. В последнее время избегал меня. А ведь кто, как не я, продвигал его по службе, всячески помогал! И чем он мне отплатил? Ах, поверь, это меня глубоко огорчало. Боюсь даже, что его кто-то подкупил.

— Я его недостаточно хорошо знал, — безучастно проговорил Каттани.

— Ах, первоклассный работник. Я готов был за него поручиться головой. И вот на тебе... Иной раз самые безупречные, вне всяких подозрений, на поверку оказываются хуже некуда... — Каннито глубоко вздохнул. — Но теперь он мертв. Что сейчас его судить... Кто знает, эта машина сшибла его случайно или нет... Но как бы то ни было, шума по этому поводу поднимать не следует — вряд ли кому-нибудь оно будет полезно. — Затем, чуть расслабившись, добавил другим тоном: — Ну, ладно, хватит об этом. — И, хлопнув Каттани по колену, спросил: — А ты поддерживаешь контакт с Терразини?

— Почти что нет.

— Тебе надо бы почаще с ним встречаться, — посоветовал начальник. И с саркастической усмешкой добавил: — Странный человек этот адвокат. Вбил себе в голову черт знает что. Не знаю, что они там задумали — он и этот американо-сицилийский буйвол.

— Прекрасно вы это знаете, — едко заметил комиссар.

— Ах, дорогой Коррадо, увы, все в прошлом, — ответил Каннито. — Когда-то я действительно все знал. Но ветер переменился. — И, неожиданно помрачнев, уставился на бегущую перед ним дорогу. — И тот, что дует сейчас, весьма опасен. Он предвещает бурю.

Открытая война

Когда Эльзе увидела Каттани на пороге, у нее упало сердце. Как он смеет время от времени, всегда вот так неожиданно, появляться и бередить старые раны? Поэтому теперь, в своем домике в Эвиане, она старалась держаться с ним отчужденно.

— Я боюсь, Эльзе, — говорил Каттани. — Вспоминается землетрясение в Авеллино. Все вокруг дрожало, стены дали трещины. Мы выскочили из дома, под дождь. Ты взяла меня под руку, и мне стало спокойнее. — Коррадо протянул руку и сжал ей локоть. — Только ты одна можешь помочь мне.

Эльзе не могла скрыть замешательства.

— Но что я могу для тебя сделать?

— Ты единственный человек, которому я безраздельно верю. Только тебе одной я могу все рассказать.

— Право, не знаю, — произнесла Эльзе со вздохом, — мы так часто не понимали друг друга...

В душе ей хотелось согласиться с ним, сказать, что жить вдали друг от друга — нелепо, но боязнь, что ее вновь постигнет разочарование, удерживала Эльзе.

Коррадо откинулся на спинку кресла. Таким удрученным и растерянным она его видела, только когда умерла Паола.

— Я веду безнадежную борьбу, — продолжал он. — В одиночку. Вчера убили единственного оставшегося у меня друга.

Эльзе в тревоге подалась вперед.

— Тебе тоже угрожает опасность?

— Да, — ответил он. — Моя жизнь в опасности. — Он раскрыл чемодан и вытащил из него картонную коробку. — Поэтому я хочу отдать тебе на хранение важные документы. Это материалы, касающиеся Каннито и всей его компании. Копии их у меня есть в Риме. Сними с них еще копии и передай какому-нибудь нотариусу, которому ты доверяешь. — Он положил ей на плечо руку. — Если со мной что-нибудь случится, разошли их по адресам, указанным в этом конверте.

— Боже мой! — Эльзе закрыла лицо руками. — Что происходит, Коррадо?

— Успокойся. Главное, чтобы никто тебя не подозревал. Если кто-нибудь спросит, скажешь, что ты меня не видела после похорон Паолы. Никогда не звони мне по телефону, я сам дам о себе знать. Скажешь еще, что меня ненавидишь, не желаешь видеть, так как знаешь, что у меня другая женщина.

Эльзе положила коробку с документами себе на колени.

— А у тебя действительно есть другая женщина?

— Да разве это имеет какое-нибудь значение? Она тоже участвует в той смертельно опасной игре, в которую я оказался втянут,

— И не более того? — в светлых глазах Эльзе мелькнула тревога.

— Не более того, — со вздохом ответил он.

Встречаться с Терразини снова у себя дома он опасался. Назначил ему свидание в начале автострады на Неаполь.

Терразини уже ждал его там. Каттани остановил свою машину рядом с его и протянул в окно пухлый конверт. Он содержал копии лишь части документов, отданных на хранение жене.

— Хороший товар? — поинтересовался адвокат, расстегивая «молнию» своей сумки и опуская в нее конверт.

Каттани утвердительно кивнул:

— Большой взрывной силы!

— Это хорошо. А о чем там идет речь?