Генерал Еременко, обеспокоенный прямой угрозой тылам армий Сталинградского фронта, несколько раз связывался из Заварыгина с Верховным Главнокомандующим, но Верховный в жесткой форме неизменно предлагал ему не отвлекаться от выполнения срочного задания Ставки по подготовке уничтожения «котла», а в остальных делах положиться на представителя Ставки — генерала армии Василевского.
Для немедленной ликвидации левобережного плацдарма Рычковского выступа спешно формировалась из резервов Сталинградского фронта и выдвигалась на стык флангов 5-й танковой армии и 51-й новая, 5-я ударная армия, командование которой было возложено на заместителя командующего Сталинградским фронтом генерал-лейтенанта М. М. Попова. Она должна была перекрыть одно из двух направлений предполагаемого деблокирующего наступления противника, наиболее опасное. А для нанесения контрудара армии был придан из резерва Ставки 7-й танковый корпус генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова.
Дважды побывав в Ляпичеве, в районе сосредоточения армии, чтобы уточнить обстановку на месте и лично все проверить, Василевский предварительно обсудил с генералом Поповым план ликвидации плацдарма, форсирования Дона и взятия Нижне-Чирской. При этом был установлен день наступления 5-й ударной армии. Но накануне этого дня Попов сообщил Василевскому возражения Ротмистрова, которые считал заслуживающими внимания.
С утра 11 декабря Василевский собрал генералов 5-й ударной армии в Малой Лучке на КП Ротмистрова. Из тесного КП перешли в домик, занимаемый связистами, где Василевскому было удобнее. На совещании присутствовал представитель командования Сталинградского фронта — член Военного Совета — генерал-лейтенант Н. С. Хрущев, в последние дни часто сопровождавший Василевского.
Мягко, в свойственной ему неторопливой манере, делая паузы и приглаживая свои темные, густые волосы, Василевский разъяснил значение операции, выходившей за рамки ее непосредственных целей, для изменения общей стратегической обстановки в районе Сталинградской битвы.
5-я ударная армия в своей полосе фронта имеет исключительную плотность огневых средств, к примеру, во много раз превосходящую плотность соседней 51-й армии. Особенно велико ее преимущество в танках. Успешная операция армии могла бы иметь исключительное стратегическое значение не только потому, что начало «Малого Сатурна» переносится Ставкой, о чем Василевский сказать не мог, но и потому, что в результате ликвидации Рычковского выступа и развития успеха в глубину под непосредственный удар попадала бы оперативная группировка генерала Холидта на реке Чир. Она отсекалась от обеих группировок деблокирования, что он особенно подчеркнул, и создавалась возможность нарушения управления войсками группы армий «Дон». Он, Василевский, при этом думал о том, что было бы хорошо, сразу же за Поповым и Романенко, воспользовавшись успехом здесь, и Ватутину начать свои действия по операции «Малый Сатурн». Если хорошо скоординировать с Вороновым обе операции, можно свести к минимуму отрицательные для военных действий на внешнем кольце последствия передачи Верховным 2-й гвардейской армии в подчинение Рокоссовскому, во внутренний фронт, с чем Василевский никак не мог примириться. Ослабление сил, нависающих над северным флангом группы армий «Дон», благоприятствовало противнику в отношении нанесения деблокирующего удара. А без него Паулюс не решится на прорыв из «котла», о чем Георгий Константинович Жуков телеграфировал в Ставку сразу же по завершении сталинградской операции «Уран», еще 24 ноября. Стало быть усиление такой ценой именно Донского фронта, непричастного к отражению вероятного деблокирующего удара, не только нецелесообразно, но даже опасно… Теперь оставалось одно: любыми средствами опередить Манштейна, не дать ему времени ввести в дело ни ту, ни другую деблокирующие группировки… Всего этого Василевский сказать генералам не мог, но на словах он подчеркнул значение безотлагательного развертывания операции 5-й ударной армии и для развития успешных действий на внешнем кольце, и для ускорения ликвидации «котла».
Начальник Генштаба предложил участникам совещания высказать свое мнение на этот счет. Первым пружинисто встал, огладил усы и одернул китель, плотно обтянувший его полнеющую фигуру, генерал-лейтенант Ротмистров. Он четко доложил, что не имел времени закончить даже личную рекогносцировку обороны противника, но в результате сведений, полученных от командира 4-го мехкорпуса генерал-майора Вольского, пришел к выводу о необходимости передвинуть на два дня начало предлагаемой Василевским операции. Сделав паузу, как бы ожидая его вмешательства, Ротмистров добавил, что 5-я танковая армия и другие соединения (он чуть скосил глаза на Вольского) осложнили свою задачу повторением одних и тех же заученных и хорошо известных немцам приемов и способов ведения боя. Поэтому, предположительно, он считал целесообразным отрезать плацдарм, форсировав Дон неожиданной танковой атакой правобережных укреплений без артиллерийской подготовки.
Попов, погладив тяжелый подбородок с ямочкой и наморщив широкий лоб под стрижкой под «ежик», не вставая, лаконично поддержал Ротмистрова. Потом он добавил, что пункт управления армией в Пятиизбинском еще не полностью оборудован и дивизии, едва прибывшие из Заволжья на исходные рубежи, их как следует еще не почувствовали, частных задач не отработали… Готова только переданная ему левофланговая дивизия 5-й танковой армии. Поскольку неудача наступления исключается, его тем более следует тщательно подготовить. После минутного молчания Попов кратко изложил задачу Плиева. Она сводилась к окончательному закреплению позиций армии на левом берегу Дона после форсирования реки танками Ротмистрова, поскольку кавалерийский корпус укомплектован наполовину.
Василевский выжидательно посмотрел на Плиева, и тот, встав, попросил разрешения уточнить детали. Расставив чуть кривые ноги и прищурив маленькие глазки на треугольном костистом и носатом лице, он низким басом, с едва заметным акцентом, кратко изложил свою задачу, подчеркнув, что, хотя кавалерийский корпус и не пополнялся с начала боев по окружению сталинградской группировки противника, он готов выступить немедленно.
В душной маленькой комнатке узла связи неуловимо чувствовалось напряжение, требовавшее разрядки. Вольский молчал, и, посмотрев на него, Попов, снова опередив Василевского, сказал о своем намерении перевести 4-й мехкорпус Вольского с фронта на левый фланг армии с тем, чтобы усилить его со стороны соседа — 51-й армии. Позиции корпуса в лесу в ночь перед началом наступления займут спешившиеся кавалеристы Плиева.
Реплика Попова повисла в воздухе. Василевский, как будто бы внимательно его слушавший, думал об основательности доводов Ротмистрова и закономерности поддержки, оказанной ему Поповым. Во скольких не менее сложных и ответственных случаях не подготовленные достаточно, поспешные боевые действия оборачивались серьезнейшими неудачами, невосполнимыми потерями, необратимыми стратегическими просчетами! И все-таки именно стратегическая необходимость не позволяла ему уступить, согласиться с доводами Попова и Ротмистрова. Василевский обычно избегал непосредственного и резкого сопротивления контрмнению, зная, что каждому человеку надо дать возможность самому постичь слабость своей аргументации. Тогда ему легче бывает уступить в споре. Но обстоятельства этого не допускали. Промедление здесь, с точки зрения общей стратегии Сталинградской битвы, было сейчас невозможно. Он встал. Без дополнительного обоснования, сославшись на категорическое требование Верховного Главнокомандующего о начале операции не позже 12 декабря, на рассвете, полученное им только что в Верхне-Царицынском по высокочастотной связи, Василевский предложил использовать сырую, туманную погоду и предстоящей ночью перебросить 7-й танковый корпус на правый берег Дона, чтобы утром внезапно взять плацдарм, как предложил Ротмистров, без артиллерийской подготовки.
Василевский еще не сел на свое место, как Ротмистров опять попросил слова. Он привел многочисленные примеры неудач своих предшественников, в том числе при попытках незаметно переправить танки на правый берег, назвал цифры потерь как в соединениях 5-й танковой армии генерала Романенко, так и в корпусе Вольского. Ведь армия в начале декабря овладела Рычковским, но была отброшена на исходные рубежи, что уже тогда позволяло судить о мощности Тормосинской группировки противника. Теперь она несравненно сильней и наращивает силы. Он горячо настаивал на необходимости просить Верховного об отсрочке начала операции.