— Тебе? — поколебался Орлик. — Нет! Майор Крафт — командир разведбата, волк бывалый! Рыцарским Железным крестом награжден и именным оружием. Ему и в корпусе достойный «прием» окажут. Как раз такого заказывали. Дорогой ценой, паразит, достался! Солдата или вон унтера, если хошь, в задаток возьми!..
Кочергин неприязненно на него посмотрел. Смолчал.
— Время разведки еще не совсем вышло, — не без удовольствия поглядывал Орлик на покрасневшего от досады Кочергина. — Да и работенка кой-какая осталась. Задержусь-ка я здесь малость с Козелковым. И чтоб поселок как следует прочесать, каждый дом, каждый сарай проверить, и чтоб вообще убедиться в своей в тутошних местах монополии… Так что дуй до горы! Тебе еще фонарь на лбу латать, да и «бобик» тоже. Ишь как его разделали! И не зацепило никого из вас двоих?
— Помначштаба! Товарищ лейтенант! Погоди чуток, — соскочил с танка Зенкевич. — Держите вот трофей!
С этими словами он протянул Кочергину изысканно отделанный кортик, украшенный тяжелыми серебряными кистями. От свастики на перекрестье рукоятки до острия зеркального клинка чернью протянулась готическая надпись.
— «Фюр Тройхайт унд Тапферкайт!» — громко прочел лейтенант. — «За верность и храбрость!» Спасибо, Саша. Добрая память! Передам Ибрагимову и Бережнову!
«Но будут ли они рады подарку… когда скажу о Бородкине?» — подумал он тотчас.
Посветлело. Красновато-фиолетовые кроны деревьев угрожающе надвинулись на поселок, обступили его с трех сторон. Шелунцов ловко вывел машину на большак. Лейтенант оглянулся. Танкисты, быстро уменьшаясь, смотрели вслед броневичку. Зенкевич запихивал под шлем непослушную прядь волос.
«Умница Сашок! Смягчил фортель Орлика… А зарос, как девка! Пострижем с Настей его в Немках…»
Но Настю Кочергин больше никогда не увидел. Ромашкинский оказался предвестником внезапного и крутого поворота в военных событиях на внешнем кольце, поворота, бросившего танкистов генерала Вольского из огня да в полымя. Оно охватит всю придонскую степь и выплавит сталинградскую победу.
Глава 3
В последние дни генерал армии А. М. Василевский едва мог отрывать от работы три-четыре часа в сутки, чтобы хоть немного передохнуть. Или в штабе Донского фронта в Заварыгине, или — в Верхне-Царицынском, на командном пункте 57-й армии, где был оборудован надежный узел связи, или укрывшись полушубком, который для этого постоянно возил с собой, — прямо в прыгающем по фронтовым дорогам «виллисе». В Заварыгине командующий Донским фронтом генерал-полковник К. К. Рокоссовский и командующий Сталинградским — генерал-полковник А. И. Еременко по заданию Ставки спешно, во вновь установленный Верховным Главнокомандующим недельный (!) срок, готовили новый план ликвидации «котла» путем его расчленения на две части [5]. Для этого основной стратегический резерв Ставки — 2-я гвардейская армия — уже перебазировалась на потребовавшихся для ее перевозки ста шестидесяти пяти эшелонах[6] из района формирования — Тамбова — Мичуринска в район Иловлинская — Арчеда, в состав Донского фронта. В связи с этим Верховным Главнокомандующим был отодвинут срок начала операции по плану «Сатурн», которым он еще раз настойчиво просил Василевского не отвлекаться, целиком посвятив себя несравненно более важной, по его мнению, операции «Кольцо». Генерал-полковникам Н. Н. Воронову и Н. Ф. Ватутину было предложено пересмотреть «Сатурн» с учетом происшедших изменений в соотношении сил и вновь представить в Ставку на утверждение под кодовым названием «Малый Сатурн».
Из Верхне-Царицынского, где находился один из основных пунктов полевого управления войсками Сталинградского фронта, Василевский контролировал ход боевых действий не только во всем внутреннем кольце, в котором они развивались крайне медленно, несмотря на усиление и улучшение организации воздушной блокады окруженных. Оттуда он связывался и с Серафимовичем — штабом Юго-Западного фронта, и с его 5-й танковой армией, вот уже вторую неделю безуспешно штурмовавшей Рычковский выступ линии фронта на Дону.
И тут оказалось, что командование вермахта развернуло за Доном к югу от станицы Вешенской до реки Маныч тридцать отборных дивизий, в том числе шесть танковых, объединенных фельдмаршалом Манштейном в группу армий «Дон». При этом 5-й танковой армии противостояла мощная Тормосинская группировка, ядром которой был 48-й танковый корпус генерала Гейма, явно предназначавшийся гитлеровским командованием для деблокирования окруженной армии Паулюса. На Котельниковское направление, туда, где во внешнем кольце несколько дней назад еще зияла брешь, не использованная гитлеровскими войсками, немедленно были выдвинуты из внутреннего кольца ослабленные в многодневных боях сначала две, потом еще одна дивизия 51-й армии Сталинградского фронта.
Попытка 30-й и 126-й стрелковых дивизий, поддержанных танковой бригадой, захватить город и станцию Котельниково были отбиты немцами. Дивизии понесли тяжелые потери, однако было точно установлено, что здесь из состава группы армий «Дон» сосредоточивается вторая группировка деблокирования[7]. Это подтверждали и показания пленных, в особенности майора Крафта — командира разведывательного батальона 6-й танковой дивизии, входившей в являвшийся ядром группировки 57-й танковый корпус генерала танковых войск Кирхнера.
В группе армий «Дон» около полумиллиона солдат, более тысячи танков, пятьсот, если не больше, штурмовых орудий. Ее командование располагает тысячью самолетов 4-го воздушного флота, укомплектованного отборными летчиками. Силы группы армий «Дон» несравненно мощнее, чем 6-й армии, окруженной в Сталинграде, а вместе они представляют новую грозную силу, в корне меняющую стратегическую диспозицию Сталинградской битвы. Необходима безотлагательная переоценка перспективных решений Ставки. Здесь вот-вот развернутся новые сражения невиданных масштабов, сражения, последствия которых — стратегические, политические и исторические, трудно даже предугадать.
И Василевский был озабочен сложившейся обстановкой.
План «Малый Сатурн»? Операция по этому плану, в общих чертах соответствовавшая ближайшим целям «Сатурна», теперь локализована районом Сталинградской битвы[8]. Начать ее сейчас было бы более чем своевременно, но начало операции опасно отодвинуто Ставкой. Если так, совершенно необходимо ускорить начало наступления Западного и Калининского фронтов генерал-полковника Конева и Пуркаева на Московском направлении. Может быть, немецкое командование, опасаясь окружения 37-й и 9-й своих армий, находящихся на Ржевском выступе, в тылу которых, кстати, действуют крупные партизанские соединения, перебросит из группы армий «Дон» хотя бы несколько дивизий на Московское направление? Георгий Константинович Жуков, вызванный из-под Сталинграда в Ставку для подготовки этой операции еще 17 ноября, должен был закончить ее до 8 декабря. Однако начало наступления и там отложено на 1 января… Верховный вряд ли согласится поставить начало наступления Западного и Калининского фронтов и, стало быть, успех операции по ликвидации Ржевского выступа в зависимость от положения дел на внешнем кольце Сталинградской битвы. В памяти было свежо промедление с ликвидацией Демьянской группировки противника, позволившее ему, подтянув резервы, пробить к ней коридор и закрепить рубежи. Плацдарм южнее Ильмень-озера как заноза сидел в теле Северо-Западного фронта и угрожал окружением армиям Калининского в случае встречного наступления с Ржевского плацдарма гитлеровцев.
Василевскому все более отчетливо становилось ясно, что для одновременной ликвидации «котла» и пресечения попыток противника предпринять деблокирующее наступление на Сталинград, теперь уже с двух направлений, сил, находящихся у него в подчинении, было недостаточно, да и времени не оставалось. Он не пропускал ни одного из двух ежедневных докладов Верховному, стремясь постепенно сообщать ему эту свою точку зрения, часто связывался с ним в неурочное время, звонил в Москву ответственным работникам Наркомата и Государственного Комитета Обороны, энергично ища средства для создания возможностей предотвратить неблагоприятный поворот в развитии сталинградских событий.