Дядя Ваня шел самым первым. Он был разведчиком в кавалерийском корпусе. Он выбирал самые темные ночи и переходил линию фронта.

Есть у него солдатский орден — белая звезда, и на ней надпись: СЛАВА. Старый генерал поцеловал солдата Ивана Почепина, когда вручал орден, — очень доволен был генерал «языком», которого привели разведчики из немецкого тыла.

А друг дяди Вани, Алеша Комаров, не дождался награды. Он не дошел до Берлина. Его схоронили возле немецкой деревни…

В этот день ровно пятнадцать лет назад Берлин дымился от недавних боев, а в Москве сверкали огни салюта. Этот день все люди будут помнить и будут праздновать очень долго.

В этот день кончилась война. В этот день дядя Ваня встретился на празднике с американскими солдатами. В знак дружбы солдат Иван Почепин подарил солдату Генри Джексону свою кавалерийскую кубанку. Солдаты обнялись, похлопали друг друга по плечу. Солдаты не могли говорить, потому что не знали языка друг. друга, но несколько слов все-таки нашлось.

— Иван! Хорошо, Иван!.. — сказал Генри.

— Хорошо без войны… — сказал Иван Почепин.

* * *

Вчера дядя Ваня надевал праздничный пиджак. Среди медалей ты видел одну, совсем новую. Это медаль за труд. С вашего двора, Ленька, хорошо видны большие трубы. Это завод «Серп и молот». Там делают сталь. Туда идет старое железо, которое ты собираешь со своим пионерским отрядом, там плавились разбитые танки и пушки. На этот завод после войны пришел работать дядя Ваня.

Даже взрослые останавливаются и не могут уйти, глядят, как он работает. Красная, как солнце на закате, стальная полоса извивается возле ног вальцовщика. Он, как укротитель, щипцами усмиряет горячую змею. Отбежит на минутку, глотнет воды — и опять за щипцы…

Сталь покоряется человеку. Из розовой она становится синей. Контролер выбивает на ней какие-то цифры. По ним специалисты, если надо, могут сказать, кто варил сталь и кто прокатывал и какая марка у стали.

Летит самолет — в нем дяди Ванина сталь.

Пароход, новый мост, трактор, станок, ученические перья — все это сталь, которую делал дядя Ваня. Сколько ее ушло с завода с тех пор, как сняли люди военные гимнастерки…

Три с лишним года шел до Берлина дядя Ваня. Пятнадцать лет он прокатывает мирную сталь. Все это для того, чтобы ты, Ленька, мог спокойно учиться и собирать марки, чтобы зеленели тополя на вашем дворе, чтобы мог ты мечтать о больших плаваниях…

Вот он какой, дядя Ваня, — обыкновенный человек из вашего дома.

^{10 мая 1960 г.}

Лесная сказка

Осень продолжает чеканку новой монеты.

Все лето шумел в лесу праздник. Много было веселья, много песен спето. Пришло время расплатиться за праздник. Каждый хочет показать свою щедрость. Земли уже не видно от золота, а оно все летит и летит. У рябины нет золотых денег, зато кораллы… Повесила красавица ожерелье — всему лесу на диво.

Только прижимистый дуб жадничает. Держит листья на ветках. До сердитых морозов будет держать, а то и до зимы.

Собраны грибы. Их было много в этом году. Всем хватило: и людям, и маленьким лесным зверькам, и улиткам, и мошкаре. А мимо этого гриба все прошли: и люди, и зверьки, и козявки — поганый гриб. Растет он под яблоней. На самом виду растет. Тянулся кверху гриб, все ждал: придет кто-нибудь. Нет, все прошли мимо.

Сыпались сверху спелые яблоки. Дробно стукали по крышке столика. Два яблока не упали на землю, а остались лежать на крышке. Шел по лесу фотограф, увидел гриб с яблоками: «Вот чудо!» А рядом с яблоней хозяйничал дрозд на рябине, ронял на землю коралловые бусы.

Взял фотограф три красные бусинки, положил рядом с яблоками…

Стоит на лесной поляне гриб-столик. Ждет гостей. Если хотите поглядеть — поезжайте!

Пройти к столику очень просто. Вот лесной адрес: Усманский бор, рябиновая поляна возле старой вырубки, дикая яблоня. Под нею и стоит гриб. Только торопитесь, потому что не век же стоять грибу, устанет тонкая ножка. Или кабаны нагрянут. Кабаны неразборчивы. Вместе с яблоками съедят и гриб.

Ничто не пропадает в лесу…

_{Фото автора. 13 мая 1960 г.}

Вьетнам — страна молодости

Ну, как там? — это был первый вопрос друзей, когда мы вышли из самолета в Москве. Как там, во Вьетнаме? Ну, первые впечатления…

Первые впечатления… Первое впечатление такое, что Вьетнам не так уж далеко. Сутки полета. Но и далеко, конечно. Ведь через сутки мы сидели под пальмами в белых рубашках и пили воду со льдом, чтобы прийти в себя от жары.

Сейчас, после поездки, не покидает чувство, что побывал в доме очень большого друга. Пока небогато живет он, потому что небогатый дом достался ему в наследство. Идет перестройка.

У хозяина выше локтя закатаны рукава, у хозяина забрызгана известкой рабочая блуза — сейчас не до нарядов. Хозяин сыт и здоров. Пища в будни у него простая, но ее вдоволь.

Наш друг рано просыпается, чтобы начать работу, и рано ложится, чтобы проснуться со свежими силами. Он жизнерадостен и весел. Он жадно расспрашивает: «Как там у вас?» На вопрос: «Трудно?» — он скажет: «Вам было труднее. Вы были одни. А сейчас видите — вы у нас в гостях, мы к вам ездим учиться…» — крепко пожмет руку.

Двадцать дней пробыли мы во Вьетнаме, и двадцать дней нас не покидало чувство, что по какому-то волшебству мы перенеслись в наши тридцатые годы. Рождается новый человек с новой моралью и новым пониманием жизни.

Страна работает, страна учится, страна строит социализм. И тот же молодой задор, тот же ветер романтики, то же юношеское отречение от жизненных удобств…

Говорят, в капле воды можно увидеть мир. Если так — поглядите в лицо этому парню. Хау восемнадцать лет. Он и пять тысяч его друзей строят водохранилище в провинции Винь-Фук. Шесть тракторов и пять тысяч лопат и кирок на этой стройке.

— Трудно? — спросил я Хау, когда он разогнулся и поставил рядом с собой кувалду. Он ответил не сразу. Улыбнулся, вытер пот рукавом.

— Понимаете, — сказал Хау, — мой отец работал на французской плантации. Ему было трудно. А сейчас… Вон поглядите — плотина. Скоро вода пойдет на поле моей деревни… Разве будешь жалеть силы?..

Пятнадцать миллионов вьетнамцев строят новую жизнь. Восемнадцатилетний Хау — это капля в большом человеческом море.

* * *

Мы были у Хо Ши Мина. Пили чай и просто разговаривали…

У вьетнамского народа много героев. О них сложены песни, о них пишут стихи. Писать стихи во Вьетнаме издавна считалось такой же доблестью, как и носить оружие. Президент Хо Ши Мин тоже пишет стихи. Но сколько стихов сложил народ о нем самом!

Через три дня этому человеку исполнится семьдесят лет. Вся жизнь его отдана народу. Ради народного счастья он сидел в тюрьмах, вместе с народом жил президент в джунглях во время смертельной схватки с врагами. Хо Ши Мин — национальный герой Вьетнама. Его искренне любят, у него учатся жить.

«Пусть еще семьдесят лет живет дядюшка Хо», — прочла нам свои стихи ханойская школьница. В этих простых строчках — искреннее чувство всего Вьетнама.

* * *

Два мимолетных снимка. Один сделан на сельской околице, другой в Ханойском университете. Вьетнам учится! Это, пожалуй, самое сильное и самое глубокое впечатление от Вьетнама.

Четко работают вузы и техникумы, школы и училища. Их много сейчас в стране. Но два раза в неделю по вечерам весь Вьетнам садится за парты. Сын садится рядом с отцом, задачи по алгебре вместе решают ремесленник и министерский работник. На механическом заводе в Ханое я долго стоял у асфальта, белого от иксов и игреков — в перерыв двое рабочих делали какой-то сложный расчет…