Боевой дух тоже упал, потому что на войне нет ничего ужаснее скуки. Генрих с трудом воодушевлял своих солдат, о чем говорит начало его известного монолога:
Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом,
Иль трупами своих всю брешь завалим!
Он посылает воинов в брешь, пробитую в стене Арфлера, с искусством опытного полководца. Король называет солдат храбрецами и героями, надеясь, что они поверят ему и докажут его правоту.
Но такие чувства испытывают далеко не все воины. Шекспир не может противиться искушению показать это, потому что Бардольф тут же пародирует короля:
Вперед, вперед, вперед! К пролому! К пролому!
Кричать-то он кричит, но при этом сам не трогается с места.
А вот Ним даже и кричать не пробует. Он говорит Бардольфу (по старой памяти или недосмотру Шекспира называя приятеля капралом):
Прошу тебя, капрал, погоди минутку. Уж больно горяча потасовка! А у меня ведь нет про запас лишней жизни.
Когда на сцене появляется более смелый офицер и гонит их в атаку, Ним убегает за кулисы. Больше в пьесе Ним не участвует; можно догадаться, что он дезертировал. Бардольф и Пистоль тоже уходят, но, должно быть, на штурм крепости, потому что с ними мы еще встретимся.
Оставшийся в одиночестве бывший паж Фальстафа, который тоже отправился на войну, произносит монолог, в котором иронически говорит о всей троице как о трусах и ворах. В частности, он говорит:
Ним и Бардольф даже побратались, чтобы вместе красть.
Конечно, слава у солдат дурная, но им нужно как-то добывать себе пропитание. В Средние века (и даже позже) офицеры обращались с солдатами как с рабами и часто оставляли их умирать с голоду, так что беднягам оставалось только воровать. Однако Ним, Бардольф и Пистоль — воры профессиональные. Все трое обобрали Слендера в начале «Виндзорских насмешниц», а Бардольф был участником разбоя в Гедских холмах, описанного в первой части «Генриха IV».
Что же касается Нима, то само его имя — производное от немецкого слова «nehmen» (брать) и вышедшего из употребления английского слова «nim», или «пут», означающего «красть».
Стремясь показать, что на свете есть действительно храбрые люди (в конце концов, армия Генриха состоит не из одних Бардольфов, Нимов и Пистолей), Шекспир вставляет сцену с участием четырех капитанов. Это англичанин Гауэр, валлиец Флюэллен, шотландец Джеми и ирландец Мак-Моррис.
Сомневаться не следует: представители четырех национальностей выбраны автором не случайно. Шекспир хочет показать, что король- герой объединил Британские острова. Кроме того, Шекспир получает возможность юмористически обыграть три разных акцента ломаного английского языка (увы, этот юмор до нас почти не доходит, так как со времен Шекспира диалекты сильно изменились). Это напоминает ужасные фильмы времен Второй мировой войны, в которых американские солдаты выступали под кличками Дакота, Техас, Калифорния и Бруклин (все в одной картине), что подчеркивало национальное единство.
Самый интересный персонаж из четверых Флюэллен. Именно он гонит Бардольфа и Пистоля к бреши в стене, а труса Нима заставляет дезертировать.
Флюэллен говорит с таким же ярко выраженным валлийским акцентом, как сэр Хью Эванс в «Виндзорских насмешницах». Более того, у него есть свои «пунктики» вроде страсти к истории и стремления по всякому поводу приводить примеры из древних войн.
При всей своей чудаковатости Флюэллен честен и храбр. Такое отношение к валлийцам сложилось в эпоху Шекспира, когда валлийцы настолько приспособились к английскому владычеству, что англичане могли признавать их заслуги; при Генрихе V была слишком свежа память о недавнем восстании Глендаура (см. в гл. 6: «Сразиться с Глендауром…»).
Первую реплику в этой сцене произносит Гауэр, обращаясь к валлийцу:
Капитан Флюэллен, вас требуют к подкопу: герцог Глостер хочет с вами поговорить.
Герцог Глостер — самый младший из братьев короля Генриха, произведенный в герцоги перед самой французской кампанией. Он играл эпизодическую роль во второй части «Генриха IV» (и уже там был назван Глостером — см. в гл. 8: «Гемфри», хотя в то время еще не получил герцогского титула). Я буду называть его Хамфри Глостером, в отличие от Томаса Глостера, много раз упоминавшегося в «Ричарде II».
Хамфри Глостер командовал английской артиллерией, а также саперами. Под стенами выкапывали тайные лазы, чтобы разместить там пороховые заряды и затем взорвать в надежде, что после этого обрушится значительная часть стены.
Флюэллен бракует подкоп, педантично указывая, что тот неправильно сделан:
Скажите герцогу, что к подкопу не следует подходить. Этот подкоп сделан, видите ли, не по всем правилам воинского искусства, он недостаточно глубок. Противник, видите ли, подвел контрмину на четыре ярда глубже, — так и доложите герцогу.
Порох имелся не только у англичан. Флюэллен хочет сказать, что защитники Арфлера сделали собственный подкоп, который на четыре ярда глубже английского. Это и называется «подвести контрмину». Заряд, взорванный в нижнем подкопе, уничтожил бы верхний, а вместе с ним и английских саперов, не нанеся существенного ущерба стене — особенно если бы защитники города захватили англичан в участке подземного хода, находившемся не под стеной.
На самом деле во время осады англичане дважды пытались подвести подкоп под стену и дважды натыкались на контрмины. Саперы противоборствующих сторон устраивали под землей собственные маленькие битвы.
Гауэр объясняет, что саперами командует ирландец, капитан Мак- Моррис, и тут Флюэллен взрывается:
ей-богу, он (Мак-Моррис) осел, каких на свете мало; я готов сказать это ему в лицо. Он смыслит в военном искусстве — я имею в виду римское военное искусство — не больше, чем щенок.
Входит несчастный Мак-Моррис. Глостер отозвал саперов, несмотря на то что ирландец клялся через час закончить работу и взорвать стену.
Флюэллен выбирает именно этот момент, чтобы поиздеваться над бедным ирландцем, которому хватает храбрости, но не хватает знания военной истории. Когда Флюэллен заставляет Мак-Морриса принять участие в обсуждении какой-то запутанной стратегической проблемы, ирландец резонно отказывается: время для этого неподходящее. А когда Флюэллен пренебрежительно высказывается об ирландцах, Мак-Моррис выходит из себя.
Ясно, что Мак-Моррис является мишенью для шуток всей троицы. Это тоже отражение шекспировской эпохи. В 1597 г., за год до премьеры «Генриха V», ирландцы подняли восстание, которое к моменту постановки еще не было подавлено. Поэтому, скорее всего, публика была настроена антиирландски и с удовольствием смеялась над любым выведенным в пьесе ирландцем.
В случае продолжения осады английская армия, и без того ослабленная болезнями, могла вообще исчезнуть с лица земли. Поэтому Генрих решает штурмовать Арфлер. Если штурм закончится успешно, город будет беспощадно разграблен. (Только обещание богатой добычи и безнаказанного насилия могло заставить солдат штурмовать стены, обороняемые гарнизоном, а гнев от неминуемых больших потерь вызывал желание отомстить.)
Генрих грозит Арфлеру последствиями такого штурма. Он кричит защитникам города, стоящим на стене: