Дильс щелкнул каблуками и отправился собирать компромат, благо сделать это было нетрудно.

Тем временем Рем продолжал наглеть. Дошло до того, что даже англичане стали проявлять беспокойство по поводу бушевавших в Германии штурмовиков. Чтобы успокоить их, Гитлер заявил посетившему его 21 февраля 1934 года в Берлине Антони Идену о своем намерении сократить отряды СА на две трети и сделать все возможное, чтобы оставшиеся в строю не получали оружия и не проходили военной подготовки.

— Я, — сказал он, — никого не хочу пугать, но предупреждаю: всякий, кто осмелится мешать мне, будет уничтожен!

В отличие от весьма довольных таким поворотом событий генералов рейхсвера Рем и не подумал смириться, о чем заявил сразу же после совещания у фюрера своему ближайшему окружению. Завербованный Гиммлером офицер его штаба Виктор Лутц тут же доложил об этом шефу. Спустя несколько дней министр обороны генерал фон Бломберг сообщил фюреру о создании в СА специальной службы для охраны своих многочисленных штабов. Насколько это было серьезно, свидетельствовал тот факт, что только в одном из районов численность такого отряда достигла 8 тысяч человек, вооруженных пулеметами и винтовками.

— Рем, — заявил Гитлер рейхсфюреру, — должен быть убит… Исчезнуть в этом мире он не может, поскольку слишком много знает. Не правда ли, Йозеф? — с улыбкой взглянул Гитлер на Геббельса, ненавидевшего его «старого товарища» лютой ненавистью.

— Да, мой фюрер, — даже не пытаясь скрыть свою радость, кивнул тот.

Причины для радости у Геббельса имелись — пьяный Рем уже не раз угрожал министру пропаганды поведать миру правду о том, кто на самом деле поджег рейхстаг.

— И поспешите, — продолжал фюрер, — пока Рем еще верит, что спор с рейхсвером будет решен в его пользу…

Гитлер не остался в долгу и 24 июня 1934 года на нацистском съезде в Эссене заявил: «Горе тому, кто неуклюже топчет тонкие нити стратегических планов фюрера, ослепленный безумной мыслью осуществить их быстрее!»

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Тем временем Гиммлер поработал на славу и доложил Гитлеру о существовании в СА политического заговора с целью свершения государственного переворота и слияния армии, СА и СС в единые вооруженные силы под командованием Рема. По заверениям Гиммлера, самого Гитлера заговорщики намеревались оставить на посту канцлера, а его помощником сделать хорошо известного ему генерала фон Шлейхера, который якобы и являлся главным заговорщиком.

Помогал рейхсфюреру и будущий рейхсмаршал авиации Герман Геринг, и люди «толстого Германа» прослушивали все телефонные разговоры Рема и его окружения, с которым уже вовсю работали спецслужбы СС и прусской полиции. Агенты регулярно сообщали хозяевам о каждом вздохе и шаге их беспокойных «подопечных». В своем рвении угодить Гитлеру и возбудить еще большую ненависть к СА Гиммлер и Геринг договорились до того, что штурмовики якобы с ведома Рема готовят покушение на фюрера. Что же касается СД, то в своих провокациях она дошла до того, что попыталась поднять штурмовиков на мятеж в Мюнхене, после чего ее секретные сотрудники подбросили Бломбергу «материал о вооружении штурмовых отрядов» и изготовленные в недрах службы безопасности поддельные приказы о приведении частей СА в полную боевую готовность. Хотя на самом деле в эту самую готовность были приведены части рейхсвера.

Конечно, Гитлер не поверил высосанным из пальца «неопровержимым доказательствам», которые ему положили на стол Гиммлер и Геринг. Да это было и необязательно. Рем представлял для него потенциальную угрозу и только поэтому должен был навсегда уйти с политической сцены. Но даже сейчас, когда на карту поставлено очень много, верный своей привычке фюрер не спешил, ведь ударить по СА означало так или иначе затронуть все движение, с помощью которого он пришел к власти. Убрать с политической сцены Германии такую одиозную личность, как Рем, который был известен как его друг, означало, с другой стороны, уступку ненавидевшим Рема консерваторам. Фюрер не желал ни у кого идти на поводу, а уж у этих самых консерваторов, которых он ненавидел всей душой, тем более. А ведь именно один из них, фон Папен, в своей речи в Магдебурге в резких выражениях упрекнул Гитлера в бездействии и посоветовал ему как можно быстрее покончить с назревавшей «второй революцией».

— Если это действительно так, — воскликнул окончательно «поверивший» в заговор фюрер, — то все обстоит ужасно!

— Нам стало известно, — продолжал нагнетать напряжение Гиммлер, — что Рем заключил соглашение с командующим мюнхенским военным округом генералом фон Леебом. Отряды СА захватят правительственные здания… И еще одно… — после небольшой паузы добавил Гиммлер.

— Что? — нетерпеливо взглянул на него фюрер.

— Специальная группа заговорщиков получила задание физически уничтожить канцлера Адольфа Гитлера… — со скорбным выражением лица ответил Гиммлер.

Рейхсфюрер ударил по самому больному месту. И если до этой минуты Гитлер не верил во все эти выдумки, то одно лишь упоминание о том, что на него готовят покушение, вывело его из себя.

— Ну что же, — воскликнул он, — если Рем хочет войны, он ее получит! Принимайте решительные меры! Вызовите из Ганновера обергруппенфюрера СС Виктора Лутца, а из Берлина в Мюнхен срочно перебросьте две роты моего лейбштандарта СС «Адольф Гитлер»!

Как только Лутц явился к Гитлеру, тот торжественно объявил ему.

— Назначаю вас начальником штаба СА!

— Но этот пост занимает Рем, — разыграл удивление эсэсовец.

— Вы станете его преемником! — отрезал Гитлер.

Вскоре Гиммлер доложил, что две роты лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» направлены из Берлина в Мюнхен.

— Пусть гауляйтер Баварии Адольф Вагнер срочно отправится туда же, — распорядился вождь. — И поможет быстро решить все вопросы. Кто командует эсэсовцами?

— Йозеф Дитрих.

— Отлично.

Вскоре доктор Геббельс привез из Берлина новые известия.

— Глава берлинских СА Карл Эрнст привел подчиненные ему отряды в боевую готовность, — заявил он с такой уверенностью, словно ему не было известно, что в этот момент Карл Эрнст находился на пути в Бремен.

Руководитель берлинских штурмовиков намеревался вступить в законный брак и совершить свадебное путешествие на остров Мадейра, где собирался провести медовый месяц.

— Ну что же, — пожал плечами Гитлер, — мы летим в Мюнхен!

29 июня Гитлер посетил военные заводы Круппа, и, когда их хозяин пожаловался ему на СА, которые постоянно отвлекали рабочих от работы, что плохо отражалось на выполнении важных заказов, Гитлер многозначительно улыбнулся.

— Ничего, — сказал он, — скоро с этим будет покончено! Завтра штурмовики уходят в отпуска, а потом всех их выступления прекратятся! Хозяйство у нас всегда будет стоять на первом месте!

30 июня 1934 года в сопровождении обергруппенфюрера СС Виктора Лутца, рейхсминистра Йозефа Геббельса, личного телохранителя Эмиля Мориса и ряда других лиц, составлявших его свиту, Гитлер сел в свой личный самолет. Герман Геринг и Генрих Гиммлер по распоряжению фюрера остались в Берлине, где должны были «урегулировать» обстановку. Около трех часов утра самолет Гитлера приземлился на аэродроме Мюнхена. Едва вступив на баварскую землю, Гитлер с поразившей всех злостью произнес:

— Я проучу эту свинью!

В сопровождении Вагнера, ненавидевшего Рема, Гитлер отправился в Коричневый дом, который к тому времени уже охранялся ротой рейхсвера с пулеметами.

— Это хорошо, — улыбнулся фюрер, — я всегда говорил, что наших целей мы сможем достичь только с помощью армии…

Как только в кабинете Гитлера появились руководители баварского СА Шейнгубер и Шмидт, фюрер сорвал с них знаки различия и отнял почетные кортики.

— Предатели! Гнусные предатели! — злобно прохрипел он.