В проеме двери на табурете, заложив нога на ногу, сидел мастер и щурясь смотрел на улицу, залитую солнцем. В руках вихрастый мастер с модными бакенбардами держал транзисторный приемник «Старт». Маленький приемник производил довольно большой шум. Увидев клиентов, которые несли чемодан, мастер неохотно выключил приемник, поставил его куда-то за спину и, не встав с табурета, сказал:

— Чем могу быть полезен?

Мешков протянул чемодан, а Иллария добавила, показав сломанную ручку:

— Видите, совсем рассыпалась.

Интеллигентный мастер осматривал чемодан.

— Вырвана с корнем, какая жалость! Вы клали в чемодан что-нибудь весомое?

— Краски в тюбиках, а это такая тяжесть! — охотно пояснила Иллария.

— Это была ошибка, — вздохнул мастер. — На полный желудок не ходят гулять. Чемоданам полезнее, когда их возят пустыми.

— Хватит пылить мозги! — разозлился Мешков.

— Принимайте элениум, — посоветовал мастер, — или седуксен, потому что ручек не завезли, как и многого другого, но обещают. И я вот слушаю радио и третий месяц жду обещанного.

— В городе есть еще мастерская? — сердито спросил Мешков.

— Увы! — сказал мастер. — Новый чемодан можно приобрести в универмаге. Если вам старый дорог как память, можно взять ручку от нового и переставить на старый.

— Я вас понял, — кивнул Мешков. — Мы согласны сделать частным образом, без квитанции.

— Нет, не поняли, частный сектор давно отменен. Вы газеты читаете? — Мастер отдал Мешкову чемодан и достал из-за спины приемник. — Плохое обслуживание всегда портит нервы. Я вам сочувствую.

Мешков рванул прочь от мастерской.

— Куда вы? — Иллария помчалась вдогонку.

Мешков несся по улице, которая круто брала вверх. Там наверху высилась медного цвета церковь, и шпиль на золотой шатровой главе упирался в облако, которое нависло над самой церковью.

Мешков передвигался так быстро, что Иллария задыхалась. Но спросить, куда он спешит, не смела.

Наконец Мешков остановился возле проходной огромной автобазы. Сквозь раскрытые ворота были видны фургоны, окрашенные в синий цвет, а по синему цвету желтым было выведено — «Хлеб».

Мешков попытался пройти внутрь, но на его пути возник вахтер.

— Без пропуска не пускают, — сказал вахтер. — Вся моя работа в том, чтобы не пускать без пропуска.

— Вызовите мне слесаря! — попросил Мешков.

— Валера! — закричал сторож. — Выдь-ка!

Медленно, враскачку вышел Валера, роста он был баскетбольного. Его большую круглую голову венчала копна белокурых волос.

Мешков протянул ему чемодан:

— Слушай, будь человеком, сделай… Тут можно приварить пластину…

Валера послушал и отрицательно помотал головой.

— Понимаешь, — продолжал Мешков, — сломал чужой чемодан, видишь, женщина, она меня со свету сживает…

Валера посмотрел на Илларию, вытянул руку и большим пальцем указал направление вниз по улице.

— Да были мы там, — объяснил Мешков, — там не хотят чинить. Выручи, друг!

Теперь указательным пальцем Валера поманил Мешкова. Мешков привстал на цыпочки, и Валера зашептал ему на ухо.

Когда он кончил шептать, Мешков вновь опустился на всю ступню.

— Этот кент — вездеход, может все. Понял? — спросил Валера.

— Понял.

— Но обдираловка. Штаны снимет, трусы возьмет, плавки. Башли есть?

— Башли есть.

— Иди провокай до него и скажешь, Валера Кремнев послал. Учти, он любит крутить динаму. Замазано?

— Замазано.

Валера повернулся к Мешкову спиной и пошел обратно в гараж, а Мешков снова заторопился по улице. Иллария припустилась следом.

— «Кент» — это американские сигареты, — сказала Иллария, — при чем тут сигареты?

— Кент — значит мужчина.

— А откуда у вас башли, что это такое?

— Башли — это деньги! — Мешков отвечал с нескрываемым раздражением.

— А провокать, а что вы с ним замазали?

— Провокать — значит гулять, а замазать — договориться.

— И что значит — крутить динамо?

— Это значит тянуть резину.

— А на каком это языке? — спросила Иллария.

— На птичьем! — почти закричал Мешков.

Они подошли к часовой мастерской. Мешков, к полному удивлению Илларии, зашел внутрь и спросил Ивана Матвеевича. Ему ответили, что Иван Матвеевич будет с минуты на минуту.

Мешков вышел на улицу и повторил Илларии:

— Он скоро придет!

— Будем чинить чемодан в часовой мастерской, вот потеха! — засмеялась Иллария.

Мешкову было не смешно.

— Боюсь, что теперь я всю жизнь буду таскаться с вашим чемоданом.

В это время появился маленький сухонький старичок в белом халате. При виде белого халата Мешков с надеждой спросил:

— Вы Иван Матвеевич?

— Допустим.

— Я от Валеры Кремнева. Вот чемодан.

— Вы бы еще холодильник приволокли, — сказал Иван Матвеевич, — я часовщик.

— Мы хорошо заплатим, — пообещал Мешков.

Иван Матвеевич взял чемодан, взял ручку от чемодана и пошел в мастерскую.

— Ждите. Мне тут еще надо пылесос закончить, потом кастрюлю запаять, а только потом я займусь вашим чемоданом, — сказал напоследок часовой мастер.

— Ждите! — сказал Мешков Илларии. — У меня времени нет, я, между прочим, в командировке!

— Замазано! — с удовольствием отозвалась Иллария.

Мешков улыбнулся; когда он улыбался, глаза его щурились, становились лукавыми. Он быстро зашагал обратно к гостинице.

Мешков шел по улице, возвращался из часовой мастерской, и увидел цистерну с квасом. Очереди за квасом не было.

Мешков подошел:

— Налейте-ка кружечку! Квас-то хороший?

— Хороший требует ягоды. — Продавец был человеком рассудительным. — Можно рябину, клюкву. А этот — плановый квас.

— Какой? — переспросил Мешков, делая глоток из граненой кружки.

— План гонят. Еще хорошо квас на вишне.

— А я в Ростове Ярославском, — сказал Мешков, — пил потрясающий квас — фирменный, на меду.

— Мед я предпочитаю темный, гречишный, — продавец охотно поддерживал разговор.

— Я, наоборот, светлый, липовый, — сообщил Мешков. Одним словом, разговор получился живой. Мешков отхлебывал квас и уже никуда не торопился.

— А я тягучий мед люблю, чтобы во рту все друг к дружке приклеивалось! — вмешался кто-то третий.

— Ну что ж, — с радостью заметил Мешков, — можно сказать, образовалась медовая компания. Нас уже трое.

И новые приятели понимающе засмеялись.

Спустя три часа Иллария, неся чемодан, который сверкал новой ручкой, вернулась к себе в номер, упала в кресло, вытянув ноги, и, поставив чемодан на пол, с трудом перевела дух:

— Три часа ждала, можно с ума сойти!..

Таисия лежала на кровати и не отрываясь смотрела на эскиз картины, который она привезла с собой и поставила теперь у противоположной стены на раскладушке.

— Ты в жизни, Тася, не догадаешься, где починили наш чемодан.

— Самое главное, что починили! — сказала Таисия.

— В часовой мастерской!

— Это что, острота?

— Нет, правда. В чемоданной мастерской не оказалось ручек, их не завезли.

— Зато их завезли в часовую мастерскую. А в мастерской по ремонту чемоданов чинят часы. Прекрати врать! — рассердилась Таисия. И это в свою очередь рассердило Илларию:

— Когда в мастерской, где чинят сумки и чемоданы, нам отказали, мы пошли на автобазу…

— Я едва живая, — взмолилась Таисия, — замолчи. Я совсем не спала в этом душном поезде.

— Мы пошли на автобазу, — упрямо повторила Иллария.

— Для чего? — простонала Таисия.

— Чинить чемодан.

— Почему на автобазу? — съязвила Таисия. — Почему не в аптеку или городской суд?

— Мы пошли на автобазу! — закричала Иллария. — И оттуда нас послали в часовую мастерскую.

— Не ори! — в свою очередь вскричала Таисия. — Хватит!

Иллария поднялась с кресла, приблизилась к кровати, на которой лежала Таисия, и сказала тихо-тихо, почти шепотом: