Очевидно, Фишер подразумевает продажу билетов в поместье лорда Батского. И смешно это или нет, но Лонглит на сегодняшний день продает эти самые билеты полумиллиону посетителей в год — о такой цифре владельцы других загородных поместий не смеют и мечтать.

Лабиринт не только помог лорду Батскому не беспокоиться за свою финансовую независимость, но еще и положил начало настоящему буму лабиринтов из живой изгороди: в конце XX века владельцы других поместий тоже не смогли устоять перед соблазном завести себе модную садовую конструкцию. Конечно, совсем они никогда и не пропадали. Всегда был Хэмптон-Корт и несколько викторианских лабиринтов — таких, как лавровый лабиринт в Корнуолле. Несколько новых были устроены даже после Второй мировой войны. В Четсуорте, в поместье герцога Девонширского, была разрушена старая стеклянная оранжерея, построенная Джозефом Пакстоном — тем самым, который спроектировал в 1851 году Хрустальный дворец в Лондоне, использовав при этом многие инженерные новшества, опробованные как раз на оранжерее. На ее месте устроили два теннисных корта, но к 1962 году они пришли в негодность. Один из работников Четсуорта рассказывал: «Трубы отопления, расположенные под площадкой, в некоторых местах выгнулись и мешали игре». Корты убрали, а на их месте построили пятикруговой лабиринт конструкции «круг в квадрате» из 1209 четырехлетних тисов, длиной 257 ярдов, с четырьмя входами (лишь два из которых могут куда-нибудь привести) и одиноким деревом в центре. Восточный и западный входы — обманки, а дорога к центру от северного входа приблизительно на 70 ярдов длиннее, чем южная тропа. План лабиринта нарисовал Деннис Фишер на основе старого дизайна, который, как он утверждает, обнаружил в архивах дома, а значит, весьма вероятно, что новый лабиринт представляет собой восстановление старого, давно позабытого, но когда-то существовавшего в этом поместье.

Этот лабиринт с его тонкими изгибающимися стенами из тщательнейшим образом подстриженных тисов высотой в шесть футов, пожалуй, является самым красивым лабиринтом в Англии — если, конечно, говорить о красоте строгой и простой. Однако его создание было чем-то вроде случайного отголоска давно минувших дней. Это было частное дело, закрытое для публики (по крайней мере, тогда). И больше никто — независимо от того, хорошо ли функционировало отопление под их теннисным кортом — не строил лабиринтов в 1960-х годах, и даже после ажиотажа, вызванного маркетинговым новаторством лорда Батского в 1978-м, новые лабиринты встречались крайне редко. Есть какая-то милая ирония в том, что возрождение садовых лабиринтов началось в Лонглите — на территории сада, разбитого Брауном Способным, архитектором XVIII века, прославившимся — или, скорее, ославившимся — тем, что уничтожал садовые лабиринты ради того, что было, по его мнению, более «естественным» ландшафтом.

Шли годы, и в Лонглите появились другие лабиринты, отражающие революционное развитие лабиринтового дизайна. Например, появился «лабиринт любви» по проекту Грэма Бёрджеса, где тисы и карликовый самшит образуют собой сердца, губы и другие романтические образы (даже сам Бёрджес робко отказывается рассказать, что же там на самом деле еще изображено), дополненные тринадцатью сотнями розовых кустов. Рэндолл Коут построил сразу пару лабиринтов, расположенных рядом друг с другом: «Солнечная путаница» и «Лунный лабиринт» — с узловыми узорами из самшита, с тропинками, одновременно засеянными травой и усыпанными гравием, а также с вымощенными мозаикой заплатками. Солнце светит символическими лучами, даже можно подумать, что оно улыбается. А Луна — строгий полумесяц.

Лабиринт «След» Рэндолла Коутса в Ликлейде (Англия)

Более позднее добавление — спроектированный Эдрианом Фишером «Зеркальный лабиринт короля Артура» — находится в бывшем здании конюшни. Это высокотехнологичное переосмысление старомодного дома смеха из парков аттракционов. С помощью зеркал, оптических приборов, сгенерированных компьютером изображений, дымовых машин и звуковых эффектов вдоль его тропы воспроизводятся сцены из жизни короля Артура («Меч в камне», «Рыцари Круглого стола» и т. д.), и это очень похоже на то, как в XVIII веке лабиринт в Версале проводил своих посетителей по басням Эзопа.

В новых лабиринтах простая — а может, не такая уж и простая — задача добраться до центра и выйти наружу уже не составляет главного интереса. Теперь основная интрига состоит в том, что дорога становилась все сложнее и сложнее, а загадок и секретов в ней оказывалось больше, чем мог ожидать идущий. И в самом деле, иногда казалось, что дизайнер получает куда большее удовольствие от своих тайных шуток, чем тот, кто мимо них проходит. Самую замысловатую придумал для одного частного сада Рэндолл Коут в 1975 году. Это высаженный тисами след гигантской ноги, которая окунает палец в Темзу в Леклейде, рядом с самой верхней точкой судоходной части реки. Этот палец — крохотный остров, присоединенный к ноге длиной почти 63 ярда с помощью моста. Вся эта конструкция призвана олицетворять след, оставленный человеком на Земле, и здесь есть, как нам рассказывали, зашифрованные изображения двух людей (мужчины и женщины), Троицы, четырех первоэлементов, пяти чувств, не говоря уже о (семи) планетах и (двенадцати) знаках зодиака. А еще — специально для детей, которые могут сюда забрести, — в лабиринте-ступне спрятаны изображения Ноева ковчега и тридцати (может, и больше) животных, которые встречаются в английских полях и лесах. Еще более сложный, хотя и не такой веселый пример визуальной загадки был создан несколько лет спустя для поместья шведской баронессы. Лабиринт под названием «Творение» имеет форму яйца размером 55 на 44 ярда, в середине которого вместо желтка сияет солнце. В путаном рисунке дорожек зашифрованы образы Адама и Евы, древа познания, двадцати двух животных, Минотавра и Икара, подлетевшего слишком близко к палящему солнцу-желтку. Мужчины и женщины входят в этот лабиринт через раздельные входы и идут по разным тропинкам, которые соединяются в одном из ребер Адама, дальше мужчины и женщины идут вместе в Райский сад. Те, кто входит в лабиринт, понятия не имеют, что идут по таким сложным и глубоко символичным образам, равно как им и в голову не может прийти, что все числа, которые тут встречаются, кратны одиннадцати — по утверждению Коута, «циклическому числу Солнца».

Сложность, возведенная в высшую степень загадочности, — лишь одна отличительная черта новых лабиринтов. Но есть и вторая: постоянное стремление попасть в Книгу рекордов Гиннесса. «Самый большой в мире символический лабиринт из живой изгороди» находится во дворце Бленхейм, в Оксфордшире, неподалеку от того места, где, как гласит легенда, Генрих и прятал в лабиринте свою возлюбленную. Лабиринт Мальборо занимает площадь в несколько десятков акров, представляет собой высаженную деревьями копию барельефа Гринлинга Гиббонса, украшающего фронтон дворца и олицетворяющего военный триумф. Пролетающие птицы и низколетящие самолеты могут разглядеть гигантский «натюрморт», состоящий из пушки, сложенных пирамидами ядер, многочисленных знамен и военных горнов — и все это высажено живой изгородью. В определенном смысле это что-то вроде пасторального английского варианта линий, обнаруженных в пустыне Наска в Перу — гигантских рисунков, которые так велики, словно создавались исключительно для взгляда с небес.

«Самый большой в мире лабиринт, мощенный кирпичом» — это огромная роза Тюдоров, выложенная из двухсот тысяч кирпичей (целых или расколотых) во дворе Кентуэлл-Холла, в Саффолке. Кентуэлл-Холл — это окруженное рвом елизаветинское поместье, известное уникальной кирпичной кладкой, в окружении которой туристы чувствуют себя перенесенными в эпоху Тюдоров. У символического лабиринта в форме розы, спроектированного Эдрианом Фишером, очень интересная генеалогия. Он был создан, очевидно, для частных нужд, но стилистически во многом перекликается с другой розой, придуманной Фишером чуть раньше (но так и не построенной) для церкви — собора города Сент-Олбанса в Хертфордшире, где роза должна была стать предметом паломничества. На ее лепестках было пятнадцать ромбов, символизирующих пять радостных, пять скорбных и пять славных Таинств. Чтобы дойти до центра (который Фишер в своих сент-олбансских чертежах, воспроизведенных в книге Германа Керна «Сквозь лабиринт», обозначил как «Спасение»), паломнику следовало обойти их все. Этот дизайн, вероятно, был, в свою очередь, подсказан лабиринтом, построенным одним из пионеров современного лабиринтового движения, приходским священником в Котсуолдсе.