- Я вынужден настаивать. Больной будет только полезен свет.
- Но я...
- Мам, я прошу тебя.
Роза села в кровати и Олив воскликнула:
- Тебе нельзя сидеть! Ты можешь переутомится!
Позади нее послышался тихий смешок и она обернулась.
- Я... Хм, наверное пока выйду.
И Леон быстро покинул комнату.
- Что ж... Мы наверное тоже выйдем, а ты полежи пока. Он ведь дал тебе лекарство, не так ли?
- О да, - улыбнулась Роза, - он все уже сделал, не беспокойся.
- Что ж, прекрасно, иного и не требуется.
И они попятились к дверям. Как только дверь за ними закрылась, Роза легко соскользнула с кровати и подошла к окну, за которым можно было увидеть ослепительно голубое небо и слепящее солнце. Вздыхая от удовольствия, она вновь распахнула настежь ставни и застыла.
Спустя пять минут она оделась, причесалась, и вышла в гостиную, где застала всех родственников в сборе, в полном молчании попивающих чай, и разглядывающих Леона. Последний, стоящий в тени тут же обернулся.
Олив подбежала к ней и усадила за стол.
- Ты смогла выйти к нам... Что же это было за волшебное лекарство?
Она с интересом посмотрела на молодого врача. Тот загадочно улыбнулся:
- Профессиональный секрет врача, мэм... Единственное, что бы я мог вам посоветовать и сказать на будущее, - он кивнул на Розy, в этот момент с кислой миной смотревшую в свою тарелку, - это побольше уделять внимания своей дочери.
- Так ведь... - Олив внимательно посмотрела в его абсолютно бесстрастное лицо и потом оглянулась на мужа, - я уверена что мы уделяли ей все, на что мы были способны... Она не в чем не нуждалась, я уверена.
Леон осторожно пожал плечами и сказал.
- Возможно. Но впредь имейте в виду.
- Хорошо. Роуз, милая, ты чего не ешь? В твоем положении пища это первый шаг к выздоровлению.
- Но мама...
Леон покачал головой и тихо сказал.
- Не думаю. В ее ситуации ей намного больше пользы принесла бы прогулка.
- Нет, я лучше знаю что важно моей дочери...
- Возможно вы все-таки прислушайтесь к моим словам, мэм, - устало сказал Леон. - В большинстве случаев больные интуитивно чувствуют, что им будет полезнее всего. И поэтому, - добавил он многозначительно, - не стоит насильно ее кормить, это может еще ухудшить ее состояние.
- Но...
- Олив, - Раф выглядел усталым и встревоженным, и уже привставшая было Олив немного оттаяла.
- Ну ладно, так и быть. Тогда... - oна погладила дочь по плечу, - мы сейчас выйдем с тобой во двор?
- С вашего позволения, - Леон вновь надел на себя маску высокомерного безразличия, - я мог бы ее немного э... выгулять.
С минуту Олив колебалась, но потом вздохнула.
- Хорошо, только не уходите далеко, и... Осторожней с машинами. Она знаете ли недавно чуть не попала под автобус.
Брови Леона поползли вверх.
- То есть как?
- Ну, она возвращалась со школы, а тут автобус...
Лицо Леона побледнело, и с лица Олив мигом сошла улыбка. Но прежде чем она успела что-либо сказать, он кивнул Розе на прихожую и, попрощавшись, вышел.
- Ну... пока, - немного ошарашенная столь скорым уходом, проборматала она, - тогда я пойду?
Джон, сидевший за столом, невозмутимо бросил:
- Не шалите дети мои...
Олив помрачнела.
- Джон! Ладно уж, Роза, иди, погуляй.
Роза не заставила себя долго ждать и, поспешно покинув кухню, последовала за Леоном. Пока они не вышли на залитый солнцем двор, тот молчал и смотрел себе под ноги. Когда они дошли достаточно далеко от дома, откуда их уже не было видно, он возмущенно запустил руку в волосы.
- Как я мог? Ты ведь могла погибнуть...
- Что?
- Тебе очень повезло, - он нервно улыбнулся и судорожно вздохнул, как будто пытаясь успокоится.
- Просто случайность, вот и все...
- Случайность? - воскликнул Леон. - По-твоему случайность, что тебя уже два раза чуть было не убили? Случайность, что мне взбрело в голову тебя спасти? Естественно после одного, неудавшегося покушения они запланировали второе...
Роза воззрилась на него в полном замешательстве.
- О чем ты?
- Роза... К твоему сведению, я был на твоих несостоявшихся похоронах, и узнал о тебе много интересного от твоих родственников. "Она, бедняжка всегда была очень неосторожной, несобранной..." Твоя мать очень любит тебя, равно как и отец. С чего тебя вдруг хотели убрать? Что ты сделала?
Он порывисто вздохнул и Розе показалось, что она чувствует исходящее от него волнение.
- Ничего, - недоуменно пробормотала она. - Ровным счетом ничего.
- Ничего...
Леон скрестил руки на груди и весь напрягся.
- Ну конечно, ничего, кроме того, что я тут стою и посвящаю тебя во все подробности моей жизни, которые находятся под строгим запретом.
Роза не имела ни малейшего понятия, что он говорит. Наконец Леон будто бы очнулся. Он вздохнул и взглянул на нее.
- Не случайность, что ты вот так раз, и выжила. Должно быть объяснение... Не могли же они промахнутся? Это им совсем не свойственно...
Его лицо вдруг прояснилось, и Роза совсем отчаялась понять суть его речей.
- Если бы не та машина... И не тот автобус, меня бы не было здесь рядом с тобой, ты понимаешь?
- Нет.
Роза с удовлетворением увидела, что он сбит с толку. Но долго наслаждаться этим зрелищем ей не пришлось, Леон сказал.
- Судьба. Знаешь что это такое?
Солнце свободно струилось сквозь ветви деревьев, освещая поляну и густую листву над их головами.
Леон замолчал и теперь смотрел, как ветер раздувает длинные волосы Розы. Та не вытерпела и спросила:
- Может ты все-таки объяснишь?
- Это надо обдумать.
- Мыслитель... - фыркнула она. - Но объяснить-то ты можешь?
- Нет, пока что нет.
Он вздохнул и пожал плечами. Довольная улыбка все не сходила с его лица и Розе невольно передавалось его настроение, хотя себе она в этом не хотела признаваться.
Роза прыснула, видя как какой-то мальчик случайно запустил мячом в сидящего неподалеку степенного джентльмена, и того подбросило, как будто он сел на электрический стул.
Они сидели на скамейке в парке, неподалеку от дома. Леон, наблюдавший сейчас видимо только за своими мыслями, недоуменно поднял на нее взгляд.
- Знаешь, тут есть одна деталь, которую я никак не могу понять... - медленно промолвил он. - Две недели была кошмарная погода, и возможности хоть как-то пополнить свои силы не было никакой, так? Это понятно, но... Почему ты не питалась твоей нормальной пищей? Что это за острая неприязнь к прежнему образу жизни?
Роза возвела глаза к небу. Опять эти заумные разговоры от этого зануды философа.
- Не было неприязни. Просто есть не хотелось.
- И ты была на голодовке?
- По-моему это ясно.
- Нет... Не совсем. Ты ведь человек, - мягко сказал он. - Обычно люди не брезгуют обыкновенной едой.
- Но... - Роза нахмурилась, - разве когда ты мне передал часть твоих сил, ты не передал мне возможность усваивать энергию из солнца?
- Нет конечно. Случайно, и несознательно ты могла иногда воспринимать лучи и как-то их перерабатывать, но совсем исключить из своего рациона пищу ты не можешь.
Вид у Розы был огорошенный.
- Так что же это было, Роуз? Ты сознательно сидела на голодовке, так что я еле-еле тебя спас? К чему все это?
- Но ведь именно благодаря тому что ты распахнул окно я и поправилась, а еда... Я и сама не понимаю, что произошло. Просто это все как-то отошло от меня... Я настроилась на то, что больше никогда не буду питаться обычным способом. Ты сказал мне тогда, что к прежнему образу жизни я не вернусь никогда и... Разве это не означало полную перемену?
- Я говорил про наружность, это во-первых, а во-вторых, тебе следовало прислушаться к себе.
- Я не хотела есть.
- Невозможно.
Не обращая внимания на упрямо вертящиеся в голове едкие замечания, Роза сказала: