- За что ты ее убил? - пнув ублюдка в левый бок ногой, я заставил его снова перевернуться на спину. Мне хотелось, чтобы перед смертью он видел мое лицо. Я хотел, чтобы он боялся. Чтобы он умер, как паршивый трус, который застрелил все то хорошее, что было в моей гребанной жизни.

- Они заставили меня! - выкрикнул Арес, и в его взгляде полыхнула боль. Только эта боль не была связана с раной. - Я не хотел причинять ей вред. Они сказали... они приказали мне убить ее только, если она...

Слова Стюарта становились все менее разборчивыми. Он задыхался, и я понял, что все это из-за паники. Вот только какой была причина этой паники? Я, держащий над его головой заряженный пистолет, или осознание того, что он натворил? Невольно мне вспомнился момент, который повлек за собой все те события, свидетелями которых я стал за все триста лет своей жизни. Ведь когда-то я тоже лишь исполнял приказ.

Ну, уж нет! Я не стану щадить этого ублюдка. Я никогда бы не выстрелил кому-то в спину. Я даже Энею в свое время убивать не хотел. Я пытался помочь ей и Ноа! Я рисковал жизнью, чтобы они ушли, но все полетело в тартарары. А эта мерзкая тварь просто взяла мой пистолет и выстрелила в спину человеку, который до последнего его защищал.

- Давай, - зашипел Арес, глядя мне прямо в глаза. - Убей меня. Я все равно не хочу так жить.

Собственно, это я и сделал. Вот только раскат грома, который пронесся по залу от моего выстрела, точно промеж глаз Аресу, не принес мне желаемого облегчения.

Громкий стук в дверь выдернул меня из мрачных воспоминаний. Что за черт? На часах три ночи. Всего неделю назад было Рождество, и обо мне все снова забыли. Со смертью Энеи проклятье не исчезло. Так кто же мог припереться к моему дому, который был у черта на рогах, в такое время?

Новый стук. Похоже, кто-то колотил в дверь кулаками.

Кто бы это ни был, он был наглым. Вот уж чего мне не хватало в январскую ночь. Наглый посетитель — это моя роль. К тому же, я не был в настроении для общения.

Новый стук. На этот раз в дверь били ногой.

Черт бы побрал этого человека! Раздраженный и злой я вышел из комнаты, по дороге зацепив пустую бутылку бурбона. Алкоголь в последнее время стал моим снотворным. Хотя, это и не помогало избавиться от кошмаров. Выругавшись, я вышел из своей захламленной комнаты и спустился в коридор, намереваясь вышвырнуть наглого непрошеного гостя со своего крыльца, но перед этим хорошенько ему врезать.

Вот только мои планы почти мгновенно рассеялись, когда я резко распахнул дверь и увидел дрожащую фигуру на своем пороге. Она была укутана в какое-то старое одеяло, которое, наверное, стащила из чьей-то машины. В этой грязной тряпке дыр было больше, чем в сыре. Ее ноги были босыми, джинсы порванными, а костяшки на руках сбитые в кровь. Волосы превратились в одно сплошное рыжевато-каштановое гнездо. Лицо бледное, щеки впали, а глаза кажутся слишком большими и напуганными.

- Тейт, - срывающимся шепотом пробормотала Мэри.

Неужели я все-таки сбрендил? Или же алкоголь начал не только усыплять меня, но еще и вызывать галлюцинации? Я не мог поверить собственным глазам.

- Может, впустишь меня? - Мэри пыталась сделать небрежно-насмешливый тон, но ее голос дрожал, как и она сама.

Машинально отступив с ее дороги, я все еще пялился на это чудо, которому не мог найти никакого объяснения. Наверное, я все же сошел с ума. Со дня смерти Мэри прошел год. Или около того. Я сам похоронил ее вдалеке от всех кладбищ и людей. Сколько раз, сидя у ее могилы, я ждал, что однажды она появится в роли призрака? Я так надеялся увидеть ее, но эта надежда всегда разбивалась вдребезги.

Мэри вошла в мой дом и с сожалением посмотрела на камин, который не разжигался с прошлой зимы. Мне было плевать на тепло, и поэтому я не утруждал себя. А вот она казалась такой замерзшей, что мне невольно захотелось протянуть к девушке руки, попытаться согреть ее. Но я не смел даже пошевелиться.

Мэри остановилась в гостиной, внимательно наблюдая за мной. Она ждала. Чего она ждала?

- Тейт? - осторожно позвала Мэриан. Ее голос был таким, каким я его помнил. Грубоватый, немного шипящий и с едва уловимым славянским акцентом. Но этот голос был самым красивым в мире, несмотря на полное отсутствие мелодичности.

Она — сон. Ее здесь нет и быть не может. Это лишь галлюцинация. Но хочу ли я, чтобы она исчезала? Нет. Я готов сойти с ума ради того, чтобы видеть и слышать ее. Возможно, сумасшествие сможет спасти меня от того ада, в котором я жил последний год?

Мэри смотрела на меня своими большими карими глазами, все еще ожидая от меня хоть какой-то реакции. Все это казалось таким реальным. Мне захотелось прикоснуться к ней. Узнать, какая на ощупь ее кожа. Вспомнить тепло ее тела. Но что, если я прикоснусь к ней, и она исчезнет? Нет. Так рисковать нельзя.

- Что происходит? - напряженно выдавливаю из себя я.

- Я не знаю, - нахмурившись, ответила Мэри и сделала шаг ко мне.

Ее большие глаза стали задумчивыми. Как же хорошо я помнил этот взгляд! Как часто он появлялся, когда она смотрела на меня и думала о том, стоит ли мне доверять. Лучше бы не доверяла. Лучше бы бежала от меня как можно дальше. Порой мне так хотелось, чтобы она никогда не приезжала в этот чертов город и жила за сотни миль от меня. Тогда я никогда бы не узнал ни ее, ни той боли, которую ощущал после ее ухода.

Мэри снова задрожала и плотнее укуталась в то рванье, которое придерживала на своих плечах разбитыми руками. Это стало последней каплей и, даже не осознавая, что я делаю, я быстро приблизился к ней и обнял. Ее запах и тепло окутали меня. Я не мог поверить, что и вправду могу обнимать ее, а она и не собиралась никуда исчезать. Мэри лишь плотнее прижалась ко мне, и я слегка вздрогнул, когда почувствовал, какие холодные у нее руки. Только этот холод не был, как в тот раз, когда она умерла. Сейчас она была просто замерзшей.

- Но как такое возможно? - вдыхая ее запах полной грудью, спросил я. -Я ведь... я похоронил тебя.

- Я заметила, - хмыкнула Мэри. - Выбираться из гроба оказалось не так просто, как показывают в фильмах.

Я взял ее за плечи и слегка отстранился, но лишь для того, чтобы заглянуть в эти большие глаза и найти в них ответы на все вопросы. Мэри вздохнула и, подняв руки, стала распускать волосы, которые до этого момента были собраны в неопрятный пучок. Я внимательно следил за ней, и когда ее рука потянулась к светильнику, который стоял совсем рядом, я удивленно уставился на ее волосы.

Рыже-каштановые пряди непослушным вихрем струились по плечам Мэри, но слева, начиная с самых корней и заканчивая кончиками, серебрилась одна-единственная прядка таких же волос, какие были у меня. Чистое, едва мерцающее, серебро.

- Энея вытащила меня с того света, когда я попала в аварию, - проговорила Мэри, глядя в одну точку за моей спиной и что-то вспоминая. - Вот только она немного перестаралась и частично прокляла меня так же, как и тебя. Никто даже не догадывался об этом, пока Арес не решил меня пристрелить. Думаю она и сама до конца не понимала как действуют ее силы. Ведь я могу уезжать из города и обо мне никто не забывает, но тем не менее не думаю, что меня можно убить. По крайней мере убить так, что бы я не вернулась через какое-то время. А еще, очнувшись, я была такой же как и в момент смерти, но все мои раны исчезли.

Осторожно протянув руку к ее волосам, я дотронулся до серебряной пряди. На ощупь эта прядь ничем не отличалась от других, но мы оба знали, что это был символ смерти. Вот только, когда я умирал, то лишь один волосок говорил о моей смерти. С течением трехсот лет у меня не осталось ни одной черной прядки. Так почему же у Мэри серебрилась целая прядь, хотя умерла она лишь дважды?

- Им пришлось очень долго держать меня в ином мире, - на этот раз она задрожала не от холода. - Они стирали из моей памяти все, что я успела увидеть в книге, и все данные о том, где она находилась. Хотя сейчас это бесполезно.