- Ты знаешь, каково это? - спрашивал меня другой призрак. Мужчина. Очень низкий, но упитанный. Его лицо напоминало смесь кровавого месива и угля. - Ты знаешь, каково гореть заживо и видеть, как горят другие?

Я сделала еще несколько шагов, схватившись за голову в отчаянной попытке заглушить вихрь голосов и криков. Призраки окружали меня. Тянули ко мне свои прозрачные руки, как бы зовя навстречу. Я попыталась отступить. Убежать. Я хотела убежать от них так далеко, как это только было возможно. Я хотела, чтобы адская боль в моей голове прекратилась. Чтобы их боль перестала терзать меня изнутри.

- Сгорели…

Шепот нарастает.

- Мы были невиновны…

Они совсем близко. Я чувствую их прикосновения, и каждое из них заставляет меня чувствовать ту боль, которую эти люди испытали в последние мгновения своей жизни.

- Она монстр…

Я умираю сотни раз, и каждая смерть ужасней предыдущей.

- Хватит! - закричала я, упав на колени. Мой голос кажется мне еще более громким, чем шепот призраков. Никогда в жизни я не кричала так громко. - Пожалуйста, перестаньте.

Сжимая руками голову, я раскачиваюсь туда-сюда. Они по-прежнему касаются меня, и тогда я падаю на подтаявший снег, сжимаясь в клубок и зажмуривая глаза. Я умру здесь. Знаю, что умру. Рано или поздно мое тело не выдержит всего того, через что призраки заставляют меня пройти. Очень скоро оно поверит в одну из смертей, которую они заставляют меня прожить, и мое сердце остановится. Но знаете, что хуже всего? Моя боль настолько невыносима, что я хочу умереть. Я хочу, чтобы все это закончилось здесь и сейчас. Тогда не будет больше боли. Меня поглотит тьма, и мне больше не придется защищать тайны, воспользоваться которыми я не имею права. Не будет ничего, что было бы важно. Я просто стану частью тьмы и навсегда исчезну.

Но призраки жестоки и неумолимы. Они с все новым упорством заставляют меня вздрагивать и кричать от боли. Я не помню, чтобы когда-нибудь испытывала нечто подобное. Даже мое посвящение больше не кажется мне самым ужасным событием в жизни. Мои мысли путаются и превращаются в хаотичный вихрь, в котором нет никакого смысла. За что они так со мной? Почему ненавидят? Почему так жаждут сломать меня? Сломать. Какое необычное слово. Будто человека можно сломать так же, как и какую-то заурядную вещь. Вот только я не вещь. И я, черт побери, не просто человек.

Мои мысли становятся быстрее, но постепенно в них начинает проступать что-то важное. Я чувствую, что набрела на что-то, что сможет помочь мне снова бороться не только с призраками, но и со всем миром, если так будет нужно. И хотя я все еще ощущаю боль от прикосновений этих тварей, я все же нахожу в себе силы открыть глаза. Они склонились надо мной, и сквозь обезображенные лица я вижу тусклый лучик серого света. Он появился из прорехи между густыми ветвями елей, и мне удается рассмотреть небо. Оно необычайно яркого серого цвета. Похоже, приближается настоящая гроза. Это что-то напоминает мне. Что-то настолько важное, ради чего я оказалась здесь.

- Тейт, - срывается с моих пересохших губ, и призраки взрываются, обрушивая на меня новую волну боли, но им не удается подавить мои воспоминания о нем. Я хватаюсь за размытые образы, которые всплывают в моем сознании. Лицо Тейта, его прикосновения… даже проклятье и связанная с ним опасность помогают мне снова взять контроль над своим телом и разумом.

Я помню, ради чего пришла сюда. Я помню, за что сражаюсь, и пусть хоть провалятся, но я не позволю сломить себя. Я - Мэриан Озборн, девушка, которая выживала при любых раскладах.

Мне удается заставить себя встать на ноги, и пусть мои шаги нетвердые и меня шатает из стороны в сторону, я все же иду. Ноа. Мне нужен Ноа. Он поможет мне найти Тейта. Я надеюсь, что поможет. А что, если нет? Что, если он не придет? Что, если он, как и другие призраки обозлился на меня за что-то? Тогда я сама найду Рида. Я переверну каждый уголок этого чертового городишки, но найду его, чего бы это ни стоило.

Призрак какой-то мертвой девушки появляется всего в дюйме от моего лица, и я тут же отшатываюсь от нее, буквально завалившись на покосившийся каменный памятник над чьей-то могилой.

- Он виновен во всем, - проговорила девушка охрипшим голосом, и из ее рта выпорхнули частички пепла.

Почему меня преследовали лишь те призраки, которые погибли в ужасном пожаре, который устроила Энея? Ведь на этом кладбище были и другие, но, очевидно, сегодня они решили остаться в стороне.

- О ком ты? - едва выдавила я, делая несколько шагов в сторону, чтобы обойти ее.

- Никтей обрек нас на вечное проклятье, - заговорил со мной другой призрак мужчины. Как же я ненавидела, когда они так делали.

- Он убил своего побратима. Он убил стража Энохиана, - подхватил другой призрачный голос. Я уже даже не смотрела на их лица.

- Если бы он убил Энею сразу, как только узнал о ней правду... - начал один.

- … нас бы не постиг такой страшный конец, - закончил другой.

Собрав все свои силы, я громко фыркнула и, резко обернувшись, сосредоточила свой взгляд на душах умерших стражей, которые пытались убить меня в отместку за ошибку Тейта. И почему всегда должны страдать другие?

- Неужели раньше стражи и вправду были такими нытиками? - удивительно, но я смогла придать своему голосу насмешливый тон, хотя и понимала, что мне это дорого обойдется. - Разве хотя бы один страж умирал спокойной и безболезненной смертью? Пора бы осознать, что все мы рано или поздно дохнем, как мухи, которых подцепили на булавку, поэтому заканчивайте ныть.

Но призракам не было дела до моих насмешек. Они намеренно пытались остановить меня, мешая найти склеп Ноа. Они не хотели, чтобы я каким-то образом помогла Тейту, и чем дальше в лес я заходила, тем меньше сил у меня оставалось. Мне казалось, что еще немного, и я снова упаду на холодную землю, но смогу ли я тогда подняться?

Когда мои силы практически покинули меня и я была на грани того, чтобы снова забыть, за что борюсь, я увидела его. Увидела склеп, на входе которого были каменные изваяния суровых ангелов. Глядя в их каменные лица, я чувствовала, как они насмехаются надо мной. Затуманенный болью разум играл со мной злые шутки, и в какой-то момент мне показалось, что суровые линии губ каменных ангелов изгибаются в кровожадной усмешке. Они ждут. Ждут, когда я упаду и сдамся. Но этого не случится, даже если мое упрямство будет стоить мне жизни.

- Ноа! - закричала я, и на какую-то долю секунды крик облегчил головную боль. Но всего на секунду.

Мне удалось добраться до самого склепа, и с мрачной улыбкой я заметила, что призраки, которые до этого момента неотрывно следовали за мной, отступили. Я все еще слышала их голоса в своей голове, но они не рисковали подойти так близко к склепу, рядом с которым стояла я. Они боялись его? Разве призраки могут бояться чего-то?

-Н оа! - снова позвала я, но на этот раз мой крик вышел совсем тихим, больше похожим на шепот, а затем и вовсе резко оборвался, словно кто-то сдавил мне горло.

Мое тело больше не поддавалось контролю. Ноги отказывались держать меня и, пошатнувшись, я резко подалась вперед, налетев прямо на кованую решетку склепа. Вцепившись в искусно выкованные прутья, я попыталась простоять на ногах еще хотя бы немного. Прижавшись лицом к прутьям, я чувствовала, как тяжело мне даются новые вдохи и выдохи. Еще чуть-чуть. Мне нужно продержаться еще немного. Он придет. Он должен прийти.

- Ноа... - шепотом позвала я.

Холодный склеп выглядел потрепанным временем. Я видела лишь мраморные плиты в стенах с выбитыми на них именами. Посреди склепа стоял каменный алтарь. Все вокруг было покрыто многовековой пылью и паутиной. Даже запах, доносившийся из склепа, нес в себе лишь ароматы сырости и мокрого камня, а не разложения, как это принято в подобных местах.

Я тяжело дышала, пытаясь справиться со своей слабостью, но, наверное, я довела свое тело до той критичной точки, когда даже самые тайные резервы с физической и душевной силой опустошились. Я подняла взгляд к небу, надеясь найти в нем поддержку, но вместо неба я увидела еще одно призрачное лицо. На этот раз предо мной стоял призрак молодой девушки. Думаю, она умерла лет в семнадцать. Ее черные волосы развивались в разные стороны, а лицо не было обезображено ожогами. Даже будучи призраком, она сохранила в себе отголоски той красоты, которая была при жизни. Ее большие глаза все еще казались голубыми, и они смотрели на меня не с ненавистью или презрением, а, скорее, с жалостью.