– Ждите, минут через сорок подъеду, – лаконично ответил тот.

Он подъехал даже раньше и, увидев маячившего у входа в метро молодого человека, молча сделал ему знак рукой – пригласил сесть в машину. Слушал с непроницаемым лицом, положив обе руки на руль.

– Они решили пока похоронить дело, – в голосе Толи звучала неюношеская горечь, – боятся прессы, не хотят шума из‑за сына академика. Наверное, и я тоже в чем‑то виноват – не смог найти доказательства.

– Ни в чем ты не виноват, – мягко ответил бизнесмен, – а в их рассуждениях тоже есть своя доля логики – в стране царит полная неразбериха, крадут миллиардами, убивают скопом, кто станет ломать копья из‑за моей девочки? Жаль Петра Эрнестовича, это был огромной души человек, а от родной милиции я ничего иного и не ждал. Что ж, теперь я займусь им сам.

Опустив глаза, Толя виновато заметил:

– Возможно, он попробует удрать заграницу – у него есть загранпаспорт и, кажется, виза во Францию.

– Если удерет, то и там никуда от меня не денется. Но не думаю, что он на это решится – ему ведь кажется, что за ним идут по пятам, он даже машину свою не решился взять, хотя прежде без нее и шагу не делал.

– Если он еще в Питере, то может появиться на похоронах отца.

Самсонов насмешливо приподнял бровь и покачал головой.

– Неужели ты веришь, что этот негодяй столь сентиментален?

– Нет, но ему нужны будут деньги и помощь, а на похороны наверняка приедут его брат и сестра, – Толя немного оживился и начал рассуждать: – Либо он постарается с ними встретиться на похоронах, либо его уже нет в Питере. Раз он бросил свою машину, значит, попытается достать другую и на ней удрать заграницу – в республиках сейчас за хорошие деньги можно купить любые документы. Конечно, все это только версии.

– Что ж, товарищ следователь, приму твои версии во внимание, – протянув вспыхнувшему юноше руку, Самсонов неожиданно улыбнулся и сказал очень нежно и ласково: – Береги мою Лизу, зять.

Когда Толя скрылся за подвижной дверью метрополитена, он тронул машину с места, продолжая напряженно размышлять. Утром следующего дня во все гаражи его компании поступило распоряжение: в случае, если появится Евгений Муромцев и пожелает воспользоваться одной из машин, задержать его с помощью местной охраны. После полудня из гаража в Тбилиси сообщили: за двадцать минут до получения телефонограммы Муромцев взял «волгу» и укатил в сопровождении двоих парней и очень красивой девушки.

Зойку разбудил истошный женский вопль, затем послышалась стрельба. Перед глазами ее вновь встала сцена в лесу, когда бандиты на глазах у нее расстреливали милиционеров. В первый момент девушке показалось, что происходящее – продолжение тяжелого сна. Однако окутывавший ее мысли дурман быстро рассеялся, она торопливо выбралась из машины и побежала к серому каменному зданию, откуда доносились звуки.

– Нет! – отчаянно кричала женщина. – Ребенка! Ребенка пожалейте!

Уже ни о чем не думая, Зойка толкнула дверь и встала на пороге. Глаза ее расширились от ужаса – на широкой клубной сцене вповалку лежали окровавленные человеческие тела, Коля и Вася с Женей, преграждая путь к выходу метавшимся людям, хладнокровно расстреливали уцелевших, и лица их светились диким восторгом и упоением.

– Нет! – завопила Зойка. – Не надо, вы что делаете?

– Убирайся отсюда! – рявкнул Коля.

Молодая женщина, державшая за руку маленькую девочку, бросилась к Зойке.

– Помогите! Помогите, нас убивают!

Короткий выстрел заставил ее замолчать, медленно оседая на пол, Гюля последним движением подтолкнула Шабну к двери. Пропустив девочку, Зойка раскинула руки и изо всех сил вцепилась в косяк двери, преграждая убийцам выход.

– Не пущу!

– Девчонка уйдет, пусти, сука! – Женя в ярости попытался отшвырнуть девушку, но отчаяние придало ей силы. Размахнувшись ногой, она больно врезала ему каблуком по коленке, и тогда он выстрелил ей в грудь.

При виде падающей Зойки Вася истошно закричал, но Женя выстрелом в голову заставил его замолчать. С минуту они с Колей стояли, наставив друг на друга пистолеты, потом Женя, хладнокровно пожал плечами.

– Из‑за нее он сорвал бы нам всю операцию, я говорил, что ее ненужно брать. Будем ссориться, партнер, или пойдем дальше? Мы друг другу нужны.

Коля медленно опустил пистолет, посмотрел на мертвого приятеля и внезапно почувствовал странное облегчение.

– Пойдем дальше, – буркнул он.

– Девчонку уже не поймать, – вглядываясь в темноту, проговорил Женя.

– Темно, однако, у них что, улицы не освещаются?

– По вечерам им, кажется, отключают электроэнергию – ночью бабкам спать надо, а не по улицам бродить, – расхохотавшись собственной шутке, Женя оглядел мертвые тела. – Пошли к директору за ключом, эти уже не встанут.

– Найдешь в темноте дорогу?

– Кажется, по этой.

Они доехали до развилки, свернули по широкой улице, но, проехав ее до конца, дома Рустэма Гаджиева не нашли. Покружили немного, вернулись к развилке. Луна выглянула на минуту из‑за туч и спряталась. Женя развернул машину и медленно двинулся подругой дороге, боясь врезаться в стену или дерево. Темные дома, встававшие в свете фар, казались вымершими.

– Девчонка‑то убежала, – сумрачно заметил Коля. – Никого не позовет?

Не отрывая взгляда от дороги, Женя пожал плечами.

– Кого? Здесь до ближайшего селения ей неделю топать. Прячется где‑то в домах, черт с ней.

За время, что они блуждали по селу, Шабна короткой дорогой добралась до дома прадеда и отчаянно заколотила в дверь.

– Дедушка Рустэм, бабушка Лейла, откройте! Откройте скорее!

Держа в руках свечу, Лейла открыла ей и ахнула от ужаса – девочка была с ног до головы забрызгана кровью.

– О, аллах, что случилось детка?

Рустэм медленно спустился по лестнице и застыл на месте, неподвижно глядя на правнучку. До него плохо, как сквозь глухую стену, доходило, то, что кричала девочка.

– Там пришли люди, они всех убили! Они убили папу, маму, дедушку Аслана, бабушку Зару, даже старую Зухру убили! Никого не оставили!

– Убили, – повторил Рустэм и силой воли заставил сознание проясниться. – Кто убил? Не кричи, говори по порядку.

И голос его имел такую силу, что Шабна, с благоговением относившаяся к прадеду, сразу перестала биться в истерике и, всхлипывая, начала рассказывать:

– Там был тот человек, который покупал воду и привозил деньги. Он сказал, что привез зарплату, с ним были еще два человека. Все пришли в клуб, мама принесла ведомости, а потом… Потом они вдруг достали пистолеты и начали стрелять. Я убежала, а мама…

Она вновь зарыдала, вспомнив, как мать, падая, толкнула ее к выходу. Рустэм поднял трубку телефона, послушал и положил ее на место.

– Они пришли за деньгами, – медленно и спокойно проговорил он, – телефон не работает, перерезали кабель. Но сейф они не откроют – ключ здесь, у меня. Они придут за ним сюда.

Лейла смотрела на мужа с ужасом и… радостью – впервые за последние два месяца он говорил и рассуждал разумно.

– Что нам делать Рустэм, они ведь нас тоже убьют!

– Оденься, возьми ключ и вместе с девочкой уходите в лес.

– А ты?

– Я останусь и задержу их.

Лейла зажала рот, чтобы удержать рвущийся крик.

– Нет!

– Повинуйся, женщина!

Больше он не произнес ни слова. Спрятав в карман ключ, Лейла торопливо оделась, переодела Шабну в чистое и укутала ее теплым пуховым платком. Они вышли из дома, крепко держась за руки, и успели отойти лишь метров на сто, когда вдали послышался звук подъезжавшей машины. Охваченные ужасом они побежали в сторону леса и долго бежали, не помня себя, пока у Лейлы не начали подкашиваться ноги, ее тело, ослабшее от бездействия в последние годы, отказывалось ей служить.