В начале одиннадцатого утра позвонила Тина Валевская.

– Артем, ты уже проснулся? – медовым голоском спросила она. – Я здесь, внизу. Можно, поднимусь поговорить?

– Через пятнадцать минут, – грубо ответил он, – я не одет.

Тина покорно ждала в вестибюле гостиницы, поглядывая на электронные часы над стойкой дежурного администратора. Час назад, когда они с Самсоновым завтракали, ей позвонил отец и сообщил, что Зойку пока нигде не обнаружили.

– Поезжай к своему приятелю Доронину, – сказал он, – и скажи, чтобы немного потерпел, к вечеру ее найдут. И проследи, чтобы он с пьяных глаз чего‑нибудь такого не натворил – никаких звонков или телеграмм в Москву. А еще лучше – напои его так, чтобы он до завтрашнего дня глаз не продрал.

Самсонов, выслушав Тину, сочувственно кивнул.

– Никита Михайлович совершенно прав – успокой пока журналиста и возьми под свою опеку. В шкафчике его номера по моим расчетам еще должно остаться немного бренди. Мне сегодня некогда всем этим заниматься, а вечером я уезжаю в Воронеж, и три дня меня не будет, я тебе говорил.

– Да‑да, я помню. Слушай, а вдруг ее не найдут? Артем совсем спятил с этой девчонкой, он может выкинуть что‑нибудь непредсказуемое. Ты не мог бы до отъезда в Воронеж хоть что‑то сделать?

– Дай подумать, – он заглянул в органайзер, – с утра мне надо на завод, приедут арабы, во второй половине дня встреча с Гориславским. Ладно, через пару часов я с завода позвоню Никите Михайловичу – если к этому времени милиция девочку не найдет, я распоряжусь, чтобы подключились мои люди. А ты постарайся любыми способами утихомирить своего приятеля – используй все свое воображение. Вы же когда‑то были друзьями, кажется?

– Как скажешь, – ей стало обидно, – а ты не ревнуешь?

По губам Самсонова скользнула характерная усмешка, всегда почему‑то заставлявшее сердце Тины биться с безумной скоростью. Он аккуратно вытер рот салфеткой и нежно коснулся губами ее губ.

– Милая, я верю, что ты сумеешь обойтись без крайностей. Позвони на телестудию, что ты сегодня не придешь, и отправляйся в гостиницу. Да, и огромная к тебе просьба – куда бы ты ни собралась, Михаил должен тебя сопровождать, я хочу быть уверен в твоей безопасности.

– Спасибо за заботу, – в голосе молодой женщины прозвучал явный сарказм, но Самсонов сделал вид, что ничего не заметил.

Когда она приехала в гостиницу, Артем встретил ее в одних брюках, рубашки на нем не было, но его это мало смущало. Бросив перед ней на стол смятый лист бумаги, он сразу начал орать:

– Ты видела, что эти идиоты расклеивают по городу? Нет, ты видела?!

Прочитав оба объявления, Тина едва не прыснула, но сдержалась и даже решила вступиться за честь местной милиции.

– Не надо так кричать, Артем, иногда случаются накладки – у милиции ведь и помимо твоих дел очень много работы. Тем не менее, папа и его сотрудники стараются тебе помочь по мере сил. К сожалению, Зою пока не нашли, но…

Внезапно она запнулась и умолкла, потому что заметила большой черный глаз, выглянувший из‑под лежавшего комом одеяла. Увидев, что обнаружена, Зойка со смешком выбралась из разворошенной постели.

– Привет, как поживаешь? – она спрыгнула с кровати и спокойно начала одеваться.

– Привет, – растерянно промямлила Тина, – так тебя уже нашли?

– Как же – как раз по этой карикатуре тютелька в тютельку и нашли, – выпятив подбородок, Зойка весело указала на скомканное объявление, – все мои приметы.

– Зоя вернулась сама, – сухо проговорил Доронин, – а отцу скажи, чтобы эту писульку по всему городу сняли. И насчет ЗАГСа выясни – я хочу сегодня же зарегистрировать наш брак.

– Конечно, Артем, сейчас я поеду к папе и обо всем ему расскажу. Все будет в порядке, – пятясь, счастливая Тина выскочила из номера.

Выслушав дочь, подполковник Авдиенко вздохнул с нескрываемым облегчением.

– Слава богу! Сейчас я буду звонить, чтобы договорились с заведующей ЗАГСа, сама их туда и отвезешь. Пусть распишутся и сегодня же выметаются в Москву – я распоряжусь, чтобы для вас всех зарезервировали билеты на вечерний рейс.

– Для нас всех? А причем тут я?

– Ну, во‑первых, проследишь, чтобы эти гаврики добрались в точности до места назначения. Во‑вторых, зайдешь к своей подруге Регине, что работает в информационном секторе «Правды».

– С чего ты взял, что Регина моя подруга? Она меня терпеть не может, и я ее тоже – она мне, когда мы еще учились, столько гадостей сделала!

– Ну, так это было давно – тогда вы с ней никак не могли поделить Доронина.

– Папа, да что ты ерунду говоришь, – в голосе Тины звучало искреннее возмущение, – это она ему всю жизнь на шею вешается, а Артем никогда даже и не смотрел на эту дохлую крысу. У нее блат, это она помогла ему в «Правду» устроиться – думала, он из благодарности на ней женится. Мы с ним один раз говорили о ней – ты бы слышал, как он над ней издевался! Такая дура, как она, даже этому спившемуся алкоголику не нужна.

Слушая излияния дочери, Никита Михайлович, нетерпеливо поглядывал на часы, потом, наконец, не выдержал.

– Ладно, у меня сейчас нет времени, потом расскажешь. В двух словах: я думаю, что теперь, когда он женился, Регина его особо поддерживать не станет – наоборот, постарается сделать ему какую‑нибудь пакость. Попросишь ее взять Доронина под свой контроль – если он все же решит выкинуть с нами какой‑нибудь фокус. Подготовь на всякий случай и дай ей разоблачительную статью примерно такого типа: «Собственный корреспондент «Правды» Доронин, находясь в служебной командировке, беспробудно пил, с помощью прокурора Баяндина запугал и принудил к сожительству восемнадцатилетнюю девушку» Короче, сама состряпаешь, не мне тебя учить вашим журналистским уловкам.

– Ты сам все это придумал, папочка? – пристально глядя на отца, спросила она.

Подполковник чуточку смутился и отвел глаза.

– Перед твоим приходом Самсонов звонил – спрашивал, как дела. Ну и… мы с ним решили, что так будет надежней.

– А, ну тогда понятно! – Тина еле заметно улыбнулась. – Но только я все равно не очень уверена, что Регина за просто так возьмется нам помогать – она жуткая жмотина.

– Вопросов нет, скажи, что за нами не заржавеет. Короче, действуй и до отлета не выпускай журналиста из виду, чтобы больше он ни с кем не общался и никуда не вздумал совать свой нос.

Спустя двадцать минут заведующей городским ЗАГСом позвонили и попросили, если возможно, зарегистрировать брак молодой пары без положенного законом периода ожидания. Конечно, это была всего лишь просьба, но исходила она от тех, кому нельзя было отказать. Поэтому Доронина и его юную невесту просто попросили при заполнении заявления поставить дату месяцем раньше. Зойка писала, наклонив голову и высунув кончик языка от старания. Изредка она поглядывала на своего жениха – Артем был в новеньком импортном костюмчике, на фоне которого ее спортивное облачение выглядело, мягко говоря, странно.

– Артемчик, слушай, откуда у тебя такой прикид? Смотришься круто, прямо Ален Деллон!

Доронин слегка покраснел от удовольствия.

– У отца взял, когда мы были в Питере.

– Спер что ли?

Артем покраснел еще сильней, потому что совершенно случайно шутка Зойки оказалась близка к истине – перед самым отъездом он уже в плаще забежал в комнату, вытащил из шкафа новый костюм Марата Васильевича, купленный сестрой отцу во время поездки в Италию, и переоделся, а свои старые вещи сунул на дно шифоньера и завалил барахлом. Потом натянул на себя плащ, вышел в прихожую и, помахав ручкой мачехе, как ни в чем ни бывало отправился на вокзал. По его расчетам костюма должны были хватиться не раньше ноябрьских праздников, когда профессор Доронин должен будет, по словам своей супруги, «обновить шкурку». Естественно, Артему не хотелось рассказывать обо всем этом Зойке, поэтому он откашлялся и довольно строго ей сказал: