Опекунский совет — в дореволюционной России орган, ведавший воспитательными домами, сиротскими приютами и другими «благотворительными» учреждениями; получал большие доходы от различных финансовых операций, в том числе от заклада и перезаклада помещичьих имений; имение помещика из «Псовой охоты», очевидно, было заложено, и он вносил деньги в Опекунский совет, чтобы избежать конфискации имения.
Исправник — начальник уездной полиции.
Барин арапником злобно махнул… — Сцена расправы барина с мужиком, возможно, связана с детскими впечатлениями Некрасова; ср. в воспоминаниях сестры поэта А. А. Буткевич: «Отец вышел из себя и в порыве гнева наскакал на виноватого и отдул его арапником» (ЛН, т. 49–50. М., 1946, с. 176). Ср. также воспоминания крестьян — участников охотничьих выездов А. С. Некрасова (Евгеньев-Максимов В. Жизнь и деятельность Н. А. Некрасова, т. I. M.-Л., 1947, с. 45–46).
«В неведомой глуши, в деревне полудикой…» *
Печатается по Ст 1879, т. 1, с. 33–34.
Впервые опубликовано: С, 1851, № 11 (ценз. разр. — 31 окт. 1851 г.), «Современные заметки», с. 87–88, в фельетоне «Заметки и размышления Нового поэта по поводу русской журналистики» под заглавием: «К ней», без подписи.
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856. Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Беловой автограф без заглавия или подзаголовка — ГБЛ (Солд. тетр., л. 29–30).
В Ст 1879 датировано: «1846», со ссылкой на указание автора.
В прижизненных изданиях печаталось с подзаголовком «(Из Ларры)». О фиктивном характере этого подзаголовка см. комментарий к стихотворению «Я за то глубоко презираю себя…».
Незадолго до смерти Некрасов в своем экземпляре Ст 1873 (т. I, ч. 1) зачеркнул подзаголовок «(Из Ларры)» и, надписав «(Подражание Лермонтову)», сделал на полях заметки: 1) «NB — отнести в приложения»; 2) «Подражание Лермонтову. Сравни: Арбенин (в драме „Маскарад“). Не желаю, чтобы эту подделку ранних лет считали как черту моей личности»; 3) «Был влюблен и козырнул» (Ст 1879, т. IV, с. XV).
Распоряжение «отнести в приложения» было отменено сестрой Некрасова А. А. Буткевич, которая 5 августа 1878 г. писала редактору Ст 1879 С. И. Пономареву: «В неведомой глуши следует оставить в тексте. NB — значит: нужно написать примечание. Примечания брат не написал, между тем как в нем он, вероятно, разъяснил бы, почему не придает этой пьесе значение и относит в Приложение. Без подобного объяснения мы не можем стушевать такую капитальную вещь» (ЛН, т. 53–54. М., 1949, с. 184).
Стихотворение является не подражанием Лермонтову, а переосмыслением лермонтовских тем. С монологом Арбенина («Маскарад», д. 1, сц. 3, выход 2) связаны мотивы, в которых раскрывается история любви: разврат в юности; душевная пустота, явившаяся его следствием; новая любовь. Сходны и отдельные выражения. Однако в отличие от Лермонтова Некрасов говорит о разврата как о порождении крепостнического быта; а в концовке стихотворения, вступая в своеобразную полемику с драмой Лермонтова, отвергает арбенинскую «мертвую пустоту».
В 1862 г. А. А. Григорьев сопоставил это стихотворение с прозаическим отрывком Лермонтова «Я хочу рассказать вам…», также усматривая в некрасовских стихах «лермонтовские» мотивы (см.: Григорьев Аполлон. Литературная критика. М., 1967, с. 480, 605).
При публикации стихотворения в «Современнике» в фельетоне Нового поэта указывалось, что его (вслед за «Отрывком» — ср. комментарий на с. 686–687 паст, тома) прочитал автору фельетона другой поэт. «Вот еще стихотворение того же поэта <…> Оно носит самое пошлое название, так истасканное нашими поэтами: „К ней“ <…> Опять низменный мир, опять резкие краски! Но картина уже не так мрачна. Я потому привел здесь именно эти два стихотворения, что в них видна вся внутренняя борьба поэта, — борьба кончившаяся, к счастию, торжеством его воли, разума и нравственного начала: горьким, тяжким (если только верить сейчас приведенному стихотворению) путем дошел он до сознания заблуждений своей молодости; но он наконец сознал их, а борьба с врагом, которого знаешь, уже не так страшна. Поэтому, при всей мрачности красок, второе стихотворение производит уже впечатление гораздо отраднейшее, чем первое. „Кто знает, — думал я, — может быть, со временем кругозор его расширится, и он подарит нашу литературу несколькими истинно прекрасными произведениями“» Эти замечания о стихотворении «В неведомой глуши, в деревне полудикой…» отчасти имеют характер автопризнаний; надо полегать, что приведенный прозаический текст принадлежит Некрасову. Видимо, для того, чтобы парировать возможные упреки в подражательности, Некрасов в «Современнике» иронически отозвался о заглавии «К ней», а позже придал стихотворению подзаголовок «Подражание Лермонтову».
«Так, служба! сам ты в той войне…» *
Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 1, с. 64–65.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: Ст 1856, с. 23–24. Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Автограф не найден. Авторизованная копия (рукой А. Я. Панаевой) — ГБЛ (Солд. тетр., раздел «Не для печати», л. 148 об.-149).
В Ст 1879 датировано: «1846», со ссылкой на указание автора.
Незадолго до смерти поэт сделал пометку: «Отнести в приложение. Не люблю этой пьесы, хотя буквально она верна — слышал рассказ очевидца Тучкова (впоследствии московского генерал-губернатора)» (Ст 1879, т. IV, с. CVIII–CIX). П. А. Тучков (1803–1864) — генерал-адъютант, с 1859 г. московский генерал-губернатор, дядя второй жены Н. П. Огарева. О том, что Огарев «нередко приводил» Некрасова к Тучковым, см.: Тучкова-Огарева Н. А. Воспоминания. (М.), 1959, с. 76.
К. И. Чуковский подметил (ПССт 1934–1937, т. I, с. 632), что по интонациям это стихотворение напоминает пушкинского «Гусара».
Фузея (от франц. fusil) — ружье.
Нравственный человек *
Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 1, с. 23–25.
Впервые опубликовано: С, 1847, № 3 (ценз. разр. — 28 февр, 1847 г.), с. 239–240, с подписью: «Н. Некрасов».
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856. Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Беловой автограф — ГБЛ (Солд. тетр., л. 25–26 об.).
Датируется началом 1847 г., но до 19 февраля, так как в письме Белинского от этого числа (см. нише) упомянуто как написанное «недавно».
Стихи о самоубийстве замученного помещиком крепостного повара наталкивались на цензурные препятствия. Этим были вызваны замена ст. 28 в С и пропуск ст. 21–30 в Ст 1861.
В. Е. Евгеньев-Максимов (Жизнь и деятельность Н. А. Некрасова, т. П. М. -Л., 1950, с. 248) указал на тематическую связь стихотворения «Нравственный человек» со статьей В. Г. Белинского о «Парижских тайнах» Э. Сю (1844), в которой, в частности, говорилось: «В наше время слова „нравственность“ и „безнравственность“ сделались очень гибкими, и их теперь легко прилагать по произволу к чему вам угодно. Посмотрите, например, на этого господина, который с таким достоинством носит свое толстое чрево, поглотившее в себя столько слез и крови беззащитной невинности, — этого господина, на лице которого выражается такое довольство самим собою, что вы не можете не убедиться с первою взгляда в полноте его глубоких сундуков, схоронивших в себе и безвозмездный труд бедняка и законное наследство сироты. Он, этот господин с головою осла на туловище быка, чаще всего с особенным удовольствием говорит о нравственности…» (Белинский, т. VIII, с. 170). Заметим, что с тирадой Белинского перекликается и стихотворение Некрасова «Современная ода».