Однако, более всего поражает участие высших политических деятелей государства в религиозных обрядах и праздниках, в стране, где совершенно чётко прописано, что церковь и государство отделены друг от друга. Что можно сказать о том, когда первые лица государства откровенной демонстрацией своей приверженности к одной из (пусть и самой многочисленной) конфессий, нарушают важнейший из пунктов Конституции. Когда всерьёз рассматривается в законодательном порядке вопрос о введении «Закона Божьего» как обязательного предмета во всех школах на территории России… В таком случае, логичным представляется изменить сам текст Основного Закона, подчеркнув, что Россия отныне является Конституционной монархией, где основной религией является православие. И нечего морочить головы всему остальному населению. Иначе, всё это напоминает известный еврейский анекдот: «Абрам, ты или крестик сними, или трусы надень».

Речь уже не о том, насколько страна вписывается или нет в окружающее её мировое сообщество: этот контраст очевиден и заметен даже невооружённым взглядом. Речь идёт о нас с вами, о тех, кто живёт на этой многострадальной земле. Любит её по-своему и имеет право на своё видение проблем. Хватить ли мудрости тем, кто находится на политическом «олимпе» вовремя остановиться и трезво взглянуть окружающую нас действительность?

В свете вышесказанного невольно возникает вопрос: «Как растить и воспитывать своих детей представителям иных многочисленных конфессий, что живут на территории России? Как должны воспринять данный законопроект жители Татарии или Башкирии? Наконец, что делать атеистам и тем, кто вообще не связывает свою жизнь ни с одной из существующих религий?» Это очень важные вопросы, на которые совсем непросто дать однозначный и удовлетворительный ответ.

Мы так привыкли с удивительной лёгкостью ломать «старое» и строить «новое», что нечего поражаться тому, что история, оказывается, ничему нас не учит. Видимо, революционный бунтарский дух, что сидит во многих из нас ещё с советских времён, просто неистребим. Вся наша история – это череда бунтов, переворотов, революций и глобальных преобразований, ни один из которых так и не привёл нас к лучшей и достойной жизни. Мы уже просто, не представляем свою жизнь без проблем. Более того, мы научились создавать их на пустом месте. И, кажется, даже этим гордимся.

Чем больше мы удаляемся от нашего недавнего советского прошлого, черня и поливая грязью всё, что было связано с этим периодом, тем больше я начинаю осознавать – сколько, много хорошего и полезного можно было бы почерпнуть оттуда для нас.

Конечно же, я прекрасно понимаю, что вчерашним секретарям райкомов и обкомов, директорам заводов и фабрик, прибравшим к своим рукам после скорой приватизации народное добро, очень выгодно сейчас охаивать тот самый строй, в котором они росли и учились, проклиная на политинформациях буржуазный капитализм и частную собственность. Здесь, на российской почве эта собственность намного быстрее перекочевала в одни частные руки. Такое Западу и не снилось. Там, чтобы стать миллионером, необходимы годы упорного труда. Не то, что у нас. Вот мы и получили в итоге тот самый капитализм, которым нас пугали в советское время. И теперь любое необоснованное повышение цен запросто объясняем загадочным словосочетанием «законы рынка», перекладывая ответственность с собственных плеч в никуда.

Одну идеологию мы сменили на другую. То же самое произошло и с партией. Методы же, остались прежними. И теперь, всякого «инакомыслящего» мы пытаемся всеми правдами и неправдами подогнать под единый российский стандарт, что, в конечном счёте, перечёркивает и обесценивает то положительное, что и в самом деле удалось накопить в ходе многолетних преобразований.

Самым обидным, на мой взгляд, является какая-то странная отрешённость и равнодушие нынешней молодёжи к происходящим вокруг неё процессам, ценностные ориентиры которой благодаря умелой и хорошо поставленной рекламе и пропаганде, давно уже сдвинулись из области духовной в чисто практическую и материальную. Словарный запас многих молодых людей ограничен рамками интернетовских штампов, наподобие «превед», «какдила», «афтар жжот» и т. д. Про грамматику и орфографию я, уж, и вовсе промолчу.

Иногда, в целях самосовершенствования, я пытаюсь устраивать для своих домашних диктанты, результаты которых потом невольно сравниваю со знаниями, полученными из своего прошлого. И всякий раз убеждаюсь, что с многочисленными экспериментами в области школьной реформы, мы явно поторопились, истратив на это впустую немалое количество государственных средств.

Только в исключительные дни, когда к нам в гости приезжает мой минский друг, все домашние добровольно отменяют свои планы с тем, чтобы пообщаться с дядей-Андреем. Являясь тонким психологом и исключительно добрым и жизнерадостным по натуре, он быстро угадывает слабые струны своего оппонента и, находя в каждом нечто позитивное и положительное, умеет удивительным образом раскрыть это, заряжая своим оптимизмом и вселяя уверенность в своего собеседника.

Вот и на этот раз, перекинувшись дежурными шутками, тема разговора как бы незаметно и плавно перешла в острую дискуссию с молодыми людьми, подняв сложные вопросы нравственного порядка.

– Ну, хорошо, хорошо, – соглашается под неопровержимым шквалом разумно приведённых Андреем аргументов, мой сын, – а в чем, в таком случае, выражается различие между тактичностью и деликатностью?

– Тактичный молодой человек, застав даму в слезах, непременно предложит ей стул и подаст носовой платок. Деликатный же, помимо прочего, постарается усадить даму так, чтобы исключить возможность попадания прямого света на её лицо.

Да, соглашаюсь и я про себя: как, оказывается, все просто и понятно. Так, наверное, и должно быть не только в светском, но и в любом нормальном обществе, которое мы и собираемся строить. И тут же, видимо по ассоциации, в образе заплаканной дамы, почему-то, представляется Россия. Что? Ах, – кавалеры? А от «кавалеров» я уж, не жду особой деликатности. И, даже, черт с ней, с этой тактичностью. Я жду хотя бы одного – элементарного человеческого внимания…

Бусинка девяносто седьмая – Как я искал Бога

худ. П. Пикассо «Портрет Жаклин».

Наверное, в жизни каждого человека наступает такой момент, когда он пытается ответить себе на самый главный вопрос в своей жизни – «Кто – Я?» и откуда это «Я» возникло.

Мне очень хорошо запомнился тот день, вернее – та ночь, когда я «вдруг» задал себе этот вопрос. Я лежал в своей кровати в детской комнате; рядом, в двух шагах от меня, на соседней кровати спала сестра. Что-то не давало мне заснуть, хотя вокруг стояла полная тишина. Я сейчас не могу объяснить, как и откуда эта мысль возникла у меня, но, возникнув, она уже не давала мне покоя и требовала немедленного ответа. Мысль эта была проста – «Кто я?». И следом за нею другая – «Неужели я умру? Умру навсегда, навечно?». Мне сделалось как-то жутко и не по себе от этого и, первое, что попытался я сделать, это перевести своё внимание на что-либо другое, поскольку ответить на этот вопрос я был не в состоянии. Но уже раз, поймав меня, эта мысль следовала за мною неотступно, как я ни старался её заглушить. Я вдруг понял, что должен ответить себе на этот вопрос. Особенно на второй: «Неужели меня не будет?!».

Здесь следует сделать небольшое отступление, которое поможет прояснить моё тогдашнее состояние.

Как и все мои сверстники, я, по окончании детсада пошёл в обычную среднею школу, где нам с первого класса, наряду с азбукой, а затем и таблицей умножения, пытались объяснить что «бога нет и не может быть». Это было неудивительно, поскольку вся концепция строительства социализма в СССР основывалась исходя из марксистко-ленинского учения которое, естественно, отрицало существование бога. Следовательно, вся дальнейшая идеология (а в сфере образования – особенно) отталкивалась именно от этого основного постулата. Или, как принято было говорить по-научному: «Бытие определяет сознание». Все это настолько было впитано нашим поколением октябрят, пионеров, а затем и комсомольцев, что человек, пытающийся призвать нас к богу, казался нам каким-то чудом уцелевшим реликтом давно забытой и вымершей эпохи. Я нисколько не преувеличиваю, поскольку это может подтвердить подавляющее большинство моего поколения, воспитывавшегося в советскую эпоху. И чем старше мы становились, тем более укреплялись в этом утверждении, которое по мере дальнейшей учёбы переросло у нас в стойкое убеждение. Тем, кто учился в ВУЗах достаточно будет напомнить лишь некоторые предметы, обязательные практически для любого факультета: истмат (исторический материализм), диамат (диалектический материализм), научный коммунизм (была и такая дисциплина), философия (конечно же, марксистко-ленинская!)…