Так, может, и тут? Сделай, что требуется — и получишь искомое?

Юнис между тем сосредоточенно ходил между тарелками. Губы его слабо шевелились: он что-то шептал. А может, молился? Или повторял беспрестанно: принцесса, принцесса, принцесса?

Потом вдруг взял две крайние — Р и У, присоединил их друг к другу, поставил рядом. Затем взял две другие: К и А.

— А это зачем? — мрачно спросил сэр Жеральд. — Опять гадание?

— Смотрите! — воскликнул Юнис, зажимая в руках по две тарелки и показывая нам. — Цифры!

И действительно, на краях тарелок, обращенных друг к другу, вырисовывались маленькие синие цифры'включенные в общий орнамент — поэтому я их, должно быть, и не заметил: 23-23 и 24-24 — на тарелках с «А» и «К», а ведь цифры, казалось, я должен замечать повсюду!

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался сэр Жеральд. Это и в самом деле могло оказаться выходом.

- А что на остальных? — деловито произнес сэр Жеральд, наклоняясь к другим тарелкам.

- Триста семьдесят пять — триста семьдесят пять, четыреста двадцать один - четыреста двадцать один, шестнадцать — шестнадцать, десять — десять, семьдесят девять — семьдесят девять! — громко прочитал Юнис.

- Ага! Так порядок все же есть! — обрадовался и я.

Азарт работы снова захватил меня, жизнь приобрела очередной смысл. И пусть пока этот смысл заключается в мытье грязных тарелок — впоследствии он переменится, переменится вместе с обстоятельствами.

Ошметки с тарелок летели в чаны, тарелки — осторожно! — соскальзывали в мойки, наполненные моющим раствором, губки сновали так быстро, что тарелки высыхали от их трения.

Теперь уже не было необходимости следить за порядком укладки тарелок и основное внимание мы обратили на то, чтобы не разбить ни одной.

Среди тарелок попадались и пустые, без букв. Но цифры в обрамлении орнаментов стояли непременно.

«Они соответствуют пробелам между словами», — догадался я.

На других красовались большие знаки препинания: точки, запятые, двоеточия...

«Большое послание, — подумал я. — Значит, и секрет значительный. Что же там может быть? Секрет полета? Принцип работы огневыделяющей железы? Но это, опять же, по Стругацким...»

Я думал, а руки мои работали автоматически. Лучше всего думается, когда выполняешь механическую работу.

Секретов может быть много — настоящих. А нафантазировать их можно еще больше. Взять хотя бы тот же секрет полета: такая туша — и летает! И, главное, медленно. Быстро-то можно и без крыльев летать — как летит пуля или ракета. Или секрет огнедыхания: как он себя не обжигает? У него что, глотка асбестом футерована? А огонь у него, опять-таки, откуда берется? Или вот...

И в этот момент вся масса пищеотходов из стоящей передо мной нержавеющей бочки стала быстро уходить куда-то вниз...

А я уж было решил, что скоро придется бросать объедки на пол. А оказывается, здесь все предусмотрено. Куда вот только отправляют пищеотходы, в подземный свинарник? Не мешало бы и внизу все исследовать. Но кто кормит этих свиней, если долго не попадаются путники, жаждущие узнать самый наиглавнейший секрет дракона? Или же все нуль-транспортируется в другое место? А может, еще проще: эти цилиндрические бочки — приемные бункера дробилок, перемалывающих сброшенное и отправляющих в канализацию. И нет никакой мистики, фантастики и свиней в подполье.

Я подумал, что Вика могла бы выдумать испытание с мытьем посуды еще в монастыре, тогда бы оно смотрелось органичнее: добрые рыцари, желая помочь дамам, перемывают посуду...

И тут же возразил самому себе: после чего? После очередной доброй монастырской попойки? После пьяной оргии с братьями из соседнего монастыря?

Нет, в монастыре не получилось бы. И тогда не было бы никакого драконьего секрета — а вдруг он все же есть? Долго ли придумать.

Не -ет, тут она поступила абсолютно правильно и логично: странный замок странное послание на стене, шифр... Очередной каприз экзальтированной особы.

Последняя тарелка канула в пенные волны моющего раствора и Юнис торжественно — и торжествующе — пополоскал ее, вынул, вытер насухо и показал нам.

На ней красовалась буква «ю».

Мы распрямили ноющие спины... выпустили воду... бросили тряпки в мойки... содрали фартуки и повесили их на прежнее место... Словом, оставили пост таким, каким его приняли.

Теперь начиналось самое простое и интересное: отыскивать тарелки с последовательными номерами на боках и раскладывать их на освободившемся пространстве по порядку.

Есть нам не хотелось, хотя и времени после предыдущего приема пищи прошло изрядно, и поработали мы на совесть, и успели устать. Но есть не хотелось. Я вообще заметил, что работа, связанная со сбором и утилизацией пищеотходов, никак не способствует повышению аппетита, скорее наоборот. Еще в армии, помню, наряды в посудомойке — на дискотеке, как у нас говорили — научили философскому отношению к жизни: когда сбрасываешь с тарелок в чан для отходов вполне доброкачественную пищу — не доели, плохой аппетит, ошибся дежурный в подсчете числа порций, осталось по какой другой причине—то, несмотря на вполне естественное сожаление по поводу выбрасывания хорошего продукта, понимаешь, что еда в нашей жизни — не главное.

Дзинь! — звук разбитой тарелки прервал мои философские мысли. Юнис стоял, прижав кулак ко рту. Вид его выражал крайнее смущение, вплоть до отчаяния, переходящее в искреннее раскаяние.

- Да брось ты! — успокоил его сэр Жеральд, — Не всю же стопку... Прочитаем!

- Он уже бросил, — пробурчал я, больше для себя, чтобы опять высказаться самостоятельно. Раскладка тарелок дело несложное, но достаточно нудное: не туда положил последующую тарелку, просчитался — особенно когда речь идет о больших числах, — и приходится перекладывать весь ряд.

Конечно, если бы предварительно рассортировать их по порядку... но мы не стали этого делать, потому что, во-первых, так все же быстрее: не надо выполнять двойную работу, а во-вторых побоялись, что разобьется еще несколько.

Всего оказалось восемьсот семь тарелок (с учетом разбитой Юнисом). Текст — прочтенный нами с превеликим трудом: пришлось ходить над тарелками, как официантам перед свадьбой и считывать по букве — гласил:

У Вики всегда было плохо со стихосложением. Мы дружно переглянулись.

И вот ради этой ерунды мы перемыли целые горы тарелок?

— Ну что, други-рыцари, — нарушил молчание сэр Жеральд, — как вам пришелся по вкусу самый главный секрет дракона?