— Зря мы мыли эти тарелки! — зло сказал Юнис. — Серж-Леон был прав!
— Может быть, ты и прав, что я прав, — согласился я, — но скорее всего тут что-то зашифровано. Надо на всякий случай переписать этот стишок и на досуге подумать, о чем он может повествовать.
— Переписывай, — пожал плечами Юнис, — я-то считаю, что все это — ерунда.
Я старательно переписал стих на обороте карты, но хотя и говорил, что в нем может быть что-то зашифровано, на самом деле не верил своим словам: очередное Викино издевательство, только и всего. Но марку требовалось поддержать! Другое дело, что Юнис был против — с чего бы это? Но я старался не думать о том, какую роль во всей истории играют сэр Жеральд и Юнис: гораздо приятнее видеть в них не Викиных шпионов или союзников, а моих друзей.
— Ну что, поехали? — сказал сэр Жеральд, когда я уложил свиток со стихом за пазуху.
— Погоди, — остановил я его, — для нас здесь имеется еще одно дело.
— Какое? — переглянулись рыцари.
— Мне кажется, что в подземельях этого замка томятся узники...
— Какие узники? — загорелись глаза у Юниса, а сэр Жеральд решительно сдвинул брови.
Но я продолжил:
— К тому же мы можем запастись провиантом.
— Что? Вот этими отбросами? Да ты спятил, Серж-Леон!
— Нет. Мне кажется, что этими отбросами питается не одна дюжина поросят. Упитанных розовых поросят, которые только и ждут, чтобы мы превратили их в ветчину и окорока! Кто-то ведь должен поедать все эти пищеотходы?
Друзья расхохотались. Им понравилась моя мысль.
- Разве не в традициях рыцарства воспользоваться добром побежденного врага! — провозгласил сэр Жеральд. — Тем более что мы его честно заработали!
И мы принялись искать ход вниз. Но, сколько ни выстукивали полы и стены в поисках потайной дверцы, ни одна не отозвалась глухим звуком. Все стены выглядели гладкими, без барельефов с завитушками и выступами, на которые так удобно нажимать, чтобы обнаружить скрытый проход.
Единственным наиболее логичным проходом к вожделенным свинюшкам оставались цилиндрические нержавеющие емкости для сбора пищеотходов. И если у них подвижное дно...
- Остается только один путь, — произнес сэр Жеральд, кивая на нержавеющие баки, ныне пустые.
Сэр Жеральд снова озвучил мои мысли. Но опасение оставалось: а вдруг оттуда возврата не будет? Окажешься прямо в пасти у той свинюшки, которую хотел съесть сам. Вот уж она на тебе отыграется! Свинкам-то все равно: что окажется в кормушке, то и съедят — только подавай. Любого схрупают, бывали такие случаи.
Юнис сбегал за копьем и, перегнувшись, потыкал им в дно. Дно не шелохнулось.
— Надо надеть латы, — твердо сказал я.
Но Юнис — мы с сэром Жеральдом и ахнуть не успели — перемахнул через край и опустился на дно бочки. Вот тут уже я ахнул. Но моего аханья никто не услышал: его заглушил звон юнисовых шпор по металлу.
Дно проваливаться не хотело, видимо, не считая Юниса пищеотходом.
Сэр Жеральд ему так и сказал:
— Говно ты! — произнес он в сердцах. — А если бы провалился?
— Не бойся, сэр Жеральд, я держусь за края, — успокоил его Юнис. Ничего не происходило. Юнис попрыгал немного, но дно стояло незыблемо.
— Должно быть, веса одного человека мало, — глубокомысленно заявил сэр Жеральд и поднял ногу.
— Погоди, — остановил я его, — это может быть ловушкой...
- Ты что, боишься? — он удивленно поднял брови.
- Я не боюсь, но следует проявлять осторожность.
- Да ладно! — и он залез внутрь. Подобная легкомысленность со стороны сэра Жеральда? И снова ничего не произошло.
— Наверное, у этого механизма более высокий порог срабатывания, - заметил я. — Ладно, рискнем! — и тоже залез в бак.
Мы торчали из бака, словно три котенка из молочного бидона.
— Мда, — проворчал сэр Жеральд, вылезая обратно, — не повезло. Что ж, прощайте, свинюшки!
— Да, может, никаких свинюшек и не было — запах-то их до нас не доносился, — произнес я, вылезая. — И река навоза из-под замка не вытекала. А если и был здесь один какой-нибудь худосочный поросенок, так что, из-за него весь замок переворачивать?
— Тебя не поймешь! — рассердился сэр Жеральд. — То предлагаешь искать, то — бросить.
— Сразу не подумал, — признался я, — очень уж хотелось свежей свининки... Может быть и так, что все отходы удаляются куда-то далеко, другим способом.
— Подумал, не подумал... — проворчал сэр Жеральд. И, пока мы шли к выходу, пока седлали коней, пока выезжали из тарелочного замка, он все сокрушался о непойманных свинюшках. Так я разбередил его воображение, что он время от времени хрюкал от огорчения.
— Ничего, сэр Жеральд, — попытался успокоить я его, — зато мы узнали тайну дракона, — и похлопал себя по внутреннему карману камзола.
Сэр Жеральд хрюкнул особенно яростно, но ничего не сказал.
ОСВОБОЖДЕНИЕ УЗНИКОВ
Мы уезжали, повторяя записанные — нет, на память выученные строки: «Иные личины меняют, А смысла их не понимают». Есть ли здесь вообще смысл?
Тайна дракона... Причем тут тайна дракона? Тайна Вики? Выходит, Вика и есть дракон? Ну да, в некотором роде. В той самой части, в какой она является сэром Жеральдом, Юнисом — да и мной, в конечном итоге. Все мы несем на себе отпечаток ее личности, хотим мы этого или не хотим. Недаром она столько времени возится с графическими редакторами, всю душу в них вкладывает. Потому-то вся окружающая природа носит ее черты: какую-то встрепанность, лохматость, непричесанность.
Компьютер — единственное место, где человек может сотворить себе мир по своему разумению и почувствовать себя Богом, Творцом. Ну, а если это так на самом деле? И весь наш реальный мир — эксперимент на чьем-то гигантском компьютере?
Но я об этом уже философствовал и потому повторяться не стал, а с ужасом подумал, какое новое испытание Вика мне приготовит? Захочет проверить мое отношение к детям? Я представил миллионы мокрых носов, тысячи испачканных пеленок, мириады стеклянных бутылочек с сосками... Разбитые локти, коленки, бессонные ночи... Чьи, от кого, ради чего? Нет, это слишком абстрактно.
Или же мои способности по рачительному ведению домашнего хозяйства: планомерный расчет стоимости одной буханки хлеба, килограмма колбасы, полкило мясной вырезки и трехсот граммов костей, десятка яиц и полкруга сыра — и все на минимальную зарплату?
Уборку дома? Да это мы вроде бы делали — ковры разве не выбивали, но пыльный лес, по-моему, вполне может заменить любое выбивание ковров.
Хождение в гости, так называемые «хорошие манеры»? Я будто в носу на людях не ковыряюсь, а что еще?
Умение поддерживать светскую беседу? Ну, не знаю...
Умение организовать отдых? Туризм, море, экскурсии?
Да мало ли что можно придумать — например, мою способность управляться с бытовой техникой, мелким ремонтом электророзеток, утюгов, табуреток...
Я представил себе мир-лабиринт, оплетенный искрящими проводами, капающими трубами, скрипящими стульями, выпадающими дверцами шкафов и оскалившийся острыми зубами выбитых стекол...
Вот навстречу мне ползет огромная красно-оранжевая гусеница, злобно шипя.
— Кто ты? — дрожащим голосом спрашиваю я, протягивая ей навстречу вибрирующий в руке меч.
— Я — короткое замыкание! — рычит гусеница.
— И что мне с тобой делать? — вежливо осведомляюсь я. — Удлинить? Или укоротить еще сильнее?
— Нет, уничтожь меня! — ревет гусеница и мой меч, подхватываемый мощным электромагнитным полем, улетает куда-то вдаль, а сам я падаю ей навстречу и лечу, лечу, лечу, охваченный огненным вихрем...
Я пошатнулся и едва не упал с коня. Пришлось даже встряхнуть головой, чтобы прийти в себя и оглядеться по сторонам.
Отъехали мы от замка-тарелки не очень далеко: сразу же за поворотом дороги, за растущим на склоне холма леском, куда мы взобрались, выбравшись из долины Фарфорового замка, показался другой замок — темный и мрачный.