Писатель Леонид Леонов передал Сталинскую премию в Фонд обороны, и на эти деньги построили тяжёлый танк КВ «Леонид Леонов». Именной.

На фронт поступили эскадрильи истребителей «Саратовский колхозник», «Калужский комсомолец», «Советский артист». Под Тулой на одном из фронтовых аэродромов базировалась эскадрилья тяжёлых бомбардировщиков дальнего действия «Мещовский колхозник».

Как правило, писатели, артисты, деятели искусств передавали в Фонд обороны Сталинские премии. Народ, пуская шапку по кругу, собирал деньги в складчину, и на эти деньги строили танки, самолёты, одевали и обували солдат, закупали махорку и медикаменты.

Русланова Сталинских премий никогда не получала. Вряд ли она и претендовала на них. Первая и последняя её встреча с вождём произошла задолго до войны и, как мы помним, не привела к взаимной симпатии. Она решила внести свой вклад в победу и построила две батареи «катюш». Это хорошее русское имя ей очень нравилось. Песню «Катюша» исполняла почти в каждом концерте.

Две батареи — это ни много ни мало восемь машин — знаменитых реактивных метательных установок. Целый дивизион. Их совокупный залп равен залпу 120 гаубиц калибра 152 миллиметра.

Боевые машины Русланова передала во 2-й гвардейский кавалерийский корпус, солдатам своего «офицерика». Говорят, они дошли до Берлина, и реактивные снаряды для последних залпов расчёты ставили на рельсы установок уже в самом «логове» с надписями «От Руслановой».

Маргарита Владимировна Крюкова-Русланова как-то в одном из интервью упомянула и о том, что её мама передала в кавкорпус, помимо дивизиона «катюш», ещё и танк.

Перед тем как корпус вступил на землю Германии, Русланова приехала к кавалеристам с очередным концертом. Среди уже полюбившихся песен была новая: «Напою коней я в Шпрее» композитора Константина Листова. Корпус был в восторге. Политработникам незачем было читать бойцам статьи Эренбурга и стихи Симонова с воззванием: «Убей немца!» Фраза «Напою коней я в Шпрее», которую весело и задорно, с лихой уверенностью бросала в солдатские души великая певица, действовала сильнее любой пропаганды.

Должно быть, именно тогда, в то лето 1942 года, когда Русланова стала законной женой генерала Крюкова, а затем передала корпусу тяжёлое вооружение и при этом спела «Напою коней я в Шпрее», благодарные кавалеристы и присвоили ей звание «гвардии певицы». В определённых обстоятельствах такое звание признавалось куда выше Сталинской премии или титула вроде заслуженной или народной. Премии назначал Сталин, титулы — наркомы или люди, сидящие в высоких кабинетах рядом с ними. А звание «гвардии певица» ей присвоили на фронте солдаты первого эшелона. Никто из певцов или артистов за свою работу в войсках в действующей армии такого звания удостоен не был.

Бойцы и офицеры дивизиона называли подаренные певицей установки «лидушами». На дверях машин артиллеристы сделали надписи: «Смерть немецким захватчикам!» Чуть ниже: «10-му гвардейскому миномётному полку — на средства Заслуженной артистки республики Лидии Андреевны Руслановой».

10-й гвардейский полк храбро дрался во всех наступательных операциях, в которых участвовал 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Освобождал украинский Ковель, польский Сандомир, поддерживал кавалеристов во время форсирования Одера.

В августе того же 1942 года Русланова записала на студии звукозаписи две песни: «Синий платочек» и «Землянка». Судьба записей станет такой же нелёгкой, как и судьба их исполнительницы.

История появления песни «Синий платочек» довольно любопытна.

Жил в Белостоке бывший российский подданный польского происхождения музыкант Ежи Петерсбургский. В 1939 году Белосток и окрестности снова отошли к России, а вернее, теперь уже к СССР. Талантливый музыкант и хороший организатор, Ежи Петерсбургский возглавил Белорусский республиканский джаз-оркестр. В те годы именно джаз-оркестры были особенно популярны среди взыскательной публики больших городов. В 1940 году его коллектив «Голубой джаз» гастролировал в Москве. Выступал в столичном театре «Эрмитаж». Московская публика жадно ловила новые ритмы и мелодии оркестра, приехавшего, по сути дела, из Европы. В программе было много неизвестных песен. Среди них прозвучал вальс, сочинённый самим маэстро. Пока без слов. Однако слова вскоре появились.

Поэт и драматург Яков Галицкий прямо во время одного из концертов «Голубого джаза», слушая мелодию вальса, сделал набросок стихов:

Уже через несколько дней «Голубой джаз» Ежи Петерсбургского представил публике песню «Синий платочек».

До войны вышла грампластинка Ленинградского завода. «Синий платочек» исполняла популярная эстрадная певица Екатерина Юровская[59]. Песня была принята критически. На первых порах публике претили несколько простоватая мелодия и такие же незатейливые слова. Но при всей её простоте песня оказалась очень лиричной. А на вальс у публики всегда спрос. Вскоре оказалось, что именно простота, запоминаемость и сделали песню столь популярной и любимой в народе. Случилось то, что случается часто с новыми песнями: чем больше её исполняли, тем сильнее в неё влюблялись.

Когда загремела война и станционные перроны заполнили толпы уходящих на фронт солдат, окружённых рыдающими матерями, жёнами и невестами, именно «Синий платочек» стал той прощальной мелодией, которая давала человеческой душе хоть какую-то надежду на встречу. Простенькая вальсовая песенка мирного времени неожиданно наполнилась новым смыслом и своеобразным залогом того, что оно, это прекрасное время, ещё вернётся. Поэт Алексей Сурков[60], автор слов другой столь же популярной солдатской песни, писал: «Уже с первых дней войны стало слышно, что рядом с коваными строками „Идёт война народная, священная война“ в солдатском сердце теплятся тихие лирические слова песенки „Синенький скромный платочек…“».

Как только народ запел эту песню, сразу же появились переделки. Одна из них, наиболее известная: